Мисс Супердевчонка. Большая книга приключений для самых стильных (сборник) - Иванова Вера (список книг txt) 📗
В сердце ее не буди.
Пасмурным льдом покрывается море,
Море из боли и слез.
Если в душе поселяется горе,
Значит, любила всерьез.
Но умирать не желает надежда,
В прятки играя с судьбой.
Мне обещает, что вскоре, как прежде,
Будем мы вместе с тобой.
Знаю, увижу в начале недели
Взгляд твоих ласковых глаз,
И никогда никакие метели
Не разлучат больше нас.
— Круто! — восхитилась Танюсик, когда я прочитала свое творение. — Особенно про взгляд ласковых глаз.
— А чего это она стих написала? — поинтересовался Сеня. — По-русскому, что ли, задали?
— Да нет, ты забыл, что ли! У нее страдания, — шикнула на дружка Танюсик. — Леха поменял любовь на дружбу.
— А! Понял! — притих Брыкало.
И в этот момент мне пришла еще одна эсэмэска. Герой стихотворения словно услышал, что мы только что говорили о нем!
Похолодевшими пальцами я придавила кнопку… И чуть не свалилась с кресла. «Любовь», — гласило очередное послание от Лехи.
— Сашуля, тебе опять плохо? Ты такая бледная! — всполошилась Танюсик.
— Что на этот раз? Воздушная болезнь? — усмехнулся Брыкало.
Вместо ответа я протянула им телефон.
— Вау! — сказала Танюсик, прочитав. — Поздравляю!
— Во дает Леха! — восхитился Брыкало. — Съездил с одной оторвался, а теперь к другой возвращается! Мне бы такие каникулы!
Танюсик занесла руку для очередной затрещины, но в этот момент вернулся ничего не подозревающий Миша. Он поставил поднос на столик и сел рядом с нами. Холмс сиял, как новенькая монетка, и мне вдруг стало ужасно грустно. Я вспомнила ревущее море, пылающий вулкан, наш танец…
— Значит, у него никаких шансов? — прошептала Танюсик, жалостливо глядя на Фродо.
— Абсолютно никаких, — вздохнула я, взяла коктейль и закрыла последнюю страничку зеленого дневничка.
И вовремя — на нас вдруг нахлынула толпа журналистов с камерами и микрофонами, и началась импровизированная пресс-конференция. Среди представителей прессы мы увидели и нашего знакомого полицейского — правда, в отличие от журналистов, он не торопился к нам — наверняка опасался, что мы вытащим из карманов похищенные с пиратской яхты трофейные боеприпасы.
Вот уж тут перед нами открылась отличная возможность попрактиковаться в английском! Мы с радостью убедились, что за время путешествия значительно повысили уровень знания языка и даже начали понимать отдельные фразы на китайском, хинди и малайском.
— Хм… — произнес Сеня в просвете между вопросами репортеров. — И почему училка говорила, что у меня никаких способностей к языкам? Я за эти каникулы узнал больше, чем за семь лет в школе.
— Еще одно такое путешествие, и я сдам на FCE, — ответила довольная собой Танюсик. — Или TOEFFL.
По окончании пресс-конференции наш знакомый полицейский все-таки рискнул подойти. Он в очередной раз поблагодарил нас за участие в обезвреживании банды пиратов и преподнес весьма оригинальный подарок — наручники, в которые мы были закованы.
А потом рассказал недостающую часть истории.
Оказалось, что и на этот раз наши предположения полностью подтвердились: сообщницей гримера действительно оказалась барменша в чадре. Оба они действительно были членами международной банды фальшивомонетчиков. В баре случайно барменша дала сдачу фальшивой купюрой (вообще-то это была расхожая практика преступников, но в этом круизе они договорились раньше времени не светиться). Посетителем, к которому попала купюра, стал помощник режиссера. Он заложил банкнотой книгу, это увидел гример и, недолго думая, стянул роман. Помощник режиссера погнался за вором, которого в гриме не узнал. Спасаясь от погони, гример забежал в первую попавшуюся каюту — ею оказалась наша с Танюсиком. И — выронил книгу… В пылу бегства он не сразу понял, где это случилось. Он догадался об этом на съемках, когда я объявила, что знакома с произведением, по которому снимается фильм. Подвело меня и то, что я умею прощаться на японском: услышав «сае онара», он окончательно убедился: книга у меня.
Вот так наше Братство получило международную известность.
А записная книжка в моем айфоне пополнилась телефонами офицеров полиции Сингапура, Индонезии, Малайзии и Интерпола.
Пополнилась и моя коллекция сокровищ: теперь в ней была ракушка от Камаля из Той Самой Пещеры и наручники от полиции — напоминание о схватке с пиратами.
Правда, во всей этой суматохе и сутолоке мне не удалось купить сувениры родным и друзьям — всякие там открытки, магнитики, тарелочки, звоночки, феньки и прочее. Но тут я вспомнила, что скоро смогу одарить всех натуральным жемчугом из своей части клада — и приободрилась. Сашулю Алешину не будут считать черствой и невнимательной!
А потом я вспомнила еще кое о чем. Белая капля, которую Миша нашел на склоне вулкана и подарил мне…
Я нашла ее в косметичке, куда переложила, когда мы вернулись на судно. Крохотная белая жемчужина переливалась и сияла, как маленькая Луна… И я вдруг поняла, что этот подарок для меня дороже всех остальных, вместе взятых.
И еще кое-что я поняла. Если бы Танюсик повторила свой вопрос насчет Миши, я не была бы так уверена в ответе…
В моей жизни воцарилась неопределенность. Еще вчера я воображала, что все про себя знаю. А теперь…
Я неожиданно вспомнила расхожее мнение о том, что неопределенность — хуже всего. Что лучше «нет», чем «ни то ни се». А вот у меня почему-то сейчас получалось наоборот. Я любовалась жемчужиной и думала, что не хочу ни «да» ни «нет» — и чувствовала себя при этом абсолютно счастливой!
Так что пусть моя личная жизнь застынет на сладкой ноте неопределенности…
Хотя бы ненадолго.
Хотя бы до Москвы.
