Тайник теней - Грипе Мария (книги онлайн полностью TXT) 📗

Ты до дна погрузилась в свою Иоанну.

А я погружен в свой труд о Сведенборге.

Как выясняется, мы с тобой можем хорошо друг друга понять.

Да, Каролина, возможно, наше любопытство – это самое большое богатство в жизни.

Что касается остального, то наш дом всегда открыт для тебя, ты это знаешь, не так ли?

Удачи тебе, моя девочка! Так держать!

С наилучшими пожеланиями, твой друг К. В.

Р.S. Пожалуйста, не зови меня больше «хозяин». Нельзя ли как-нибудь иначе? Искренне надеюсь, это было в последний раз».

К. В. – Карл Вильгельм. Может, он хочет, чтобы Каролина называла его так?

Это кажется ей странным. Про себя она всегда называла его «папа». И ей не удастся переучить себя. Поэтому ей легче сказать «хозяин», поскольку это действительно звучит нелепо. Просто как шутка.

В сердце «папа» – а на языке «хозяин»!

Так тому и быть. Как-нибудь она объяснит ему все это.

Письмо отца наполняет ее радостью. Прочитав его в первый раз, она тут же выучила его наизусть, но все равно перечитывает снова. И снова, и снова…

Мама прислала белые розы. Она пишет:

«Каролина, милая моя!

Какая ты умница! Какая талантливая! Я глубоко тронута.

Прежде всего, конечно, тобой, моя дорогая детка.

Я всегда восхищалась Жанной д'Арк. Еще с тех пор, как прочла о ней в школе. И поэтому видеть свою собственную дочь в этой трогательной и красивой роли – для меня настоящее счастье.

Радость и утешение.

Ведь я пережила тяжелое время, я уехала из дома и путешествовала. Мне очень тревожно, нигде я не могу найти покоя. Так бывало со мной всегда. С тех пор как умерла моя мама, и я совершила тот ужасный поступок. Конечно, сколько бы я ни прожила, мне никогда не искупить этого греха, я поняла это.

Мы условились с Максимилиамом, что он пришлет мне весточку, если захочет встретиться.

Он дома уже несколько недель, но пока не дал о себе знать. Я не знаю, что происходит сейчас в замке, Арильд заехал ко мне лишь за тем, чтобы пойти вместе со мной в театр, и восхищен тобой не меньше меня. Но сейчас он уже вернулся домой. Я считала, что вам нужно было встретиться, но Арильд решил с этим подождать. Я не стала спрашивать почему. Я теперь вообще ни о чем не спрашиваю.

Розильда осталась на этот раз дома с отцом, ей не хотелось покидать его, но она просила передать тебе, что приедет взглянуть на твою игру позднее.

А я сама скоро снова куда-нибудь отправлюсь. Из-за войны за границу не получится. Может, в Норвегию. Во всяком случае, я не могу больше слоняться здесь без дела, никому не нужная.

Другое дело – в Замке Роз. Там у меня есть Герда и ее дети. У них все идет хорошо, ты знаешь. Они всегда приносят мне большую радость. Мне даже кажется, что я немножечко по ним скучаю.

Если захочешь увидеть меня, я сейчас живу на улице Сведенборга, по крайней мере ближайшие несколько дней. Потом не знаю…

Сама я не буду искать встречи с тобой. Тебе, наверное, необходимо сейчас побыть одной после такой напряженной работы. Твой успех был поистине заслуженным.

Я так горжусь тобой и так рада за тебя, моя дорогая, дорогая девочка.

Нежно обнимаю, твоя мама».

Она подписалась «твоя мама», однако письмо писала Лидия Стеншерна. Это очевидно. И розы тоже от нее. Для вящей убедительности она написала письмо на почтовой бумаге с фамильным гербом. На нем и на конверте золотыми буквами сверкает ее имя: Лидия Фальк аф Стеншерна.

Характерно и то, что она назвала Иоанну по-французски – «Жанна д'Арк». Это само по себе правильно. Ее звали именно так. Но в Швеции ее называют Иоанна. Когда хотят подчеркнуть, как любят ее. Если же держатся отстранено, то называют Жанной д'Арк.

Вот в чем тут дело!

Но маме это простительно. Судя по письму, сейчас она, видимо, чувствует себя бездомной и в той или иной степени отвергнутой. Конечно, жаль ее, но Каролина ничем не может ей помочь.

И все-таки со стороны Лидии было очень любезно написать ей, и Каролина, разумеется, как можно скорее ответит ей благодарным письмом. Однако навестить ее на улицу Сведенборга она пойдет вряд ли.

А папа? Не надо ли его тоже поблагодарить?

Нет, пожалуй, не стоит. Каролина лучше поговорит с ним при встрече. Как-нибудь… когда-нибудь…

Каролина подходит к зеркалу и с улыбкой смотрит в свои глаза.

Любопытные глаза – неужели это правда?

Да, конечно! Теперь она это видит. Она унаследовала папины глаза.

И как она раньше этого не замечала! Папины глаза…

Просто замечательно! Какое облегчение…

У Клары де Лето не было любопытных глаз. Напротив. Ее глаза ничего не хотели видеть.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ

Нет. Все произошло слишком быстро.

Каролина ничего не понимает.

Работа, все эти недели и месяцы терзаний. Но также и удивительной радости. И вдруг все закончилось. После нескольких представлений. Это так мало. И так жестоко. Она никогда не думала, что все может так быстро кончиться. Иначе она подготовила бы себя к этому. Чтобы не чувствовать себя такой потерянной. Но Каролина живет мгновением. Так живут те, кто ощущает себя в центре событий. Забывая о времени и пространстве.

А потом вдруг ничего не остается.

Совсем ничего.

Это совершенно непостижимо. Сейчас, по прошествии долгого времени, чувствуешь его невероятным, как сон. И удивляешься от того, что вдруг потеряла почву под ногами. Исчезли все приятели, разбежались в разные стороны, и Каролина оказалась одна, всеми забытая, совершенно опустошенная, не знающая, куда идти дальше. Как будто бытие потеряло точку опоры, стало неясным и переменчивым.

А ведь она так боялась устать. Она думала, что через несколько представлений просто превратится в попугая. Что ее будет просто тошнить от всего. Сейчас она почти мечтает, чтобы ей все надоело. Может, тогда не было бы настолько больно.

Но все случилось совсем наоборот. Ни один спектакль не был похож на другой. Внутри нее все время рождалось что-то новое. Нет, она ни разу не повторилась. И никто из других актеров тоже. Они каждый раз были разными. Ничто не прошло даром.

Каролина могла бы играть и играть. Вечер за вечером, все лето.

Конечно, они знали с самого начала, что будет всего несколько представлений. Об ином не могло быть и речи, ведь это студенческая постановка, и они должны радоваться уже тому, что смогли дать столько спектаклей, сколько дали. Каролина понимает, но все равно чувствует себя обманутой. Она вдруг стала никем. Внутри нее ужасная пустота. Как будто она, найдя удивительное сокровище, обнаруживает, что у нее его украли. Или будто твой друг, с которым ты только недавно так крепко подружился, взял и исчез.

Каролина рассказала об этом Ингеборг. Безо всяких задних мыслей. Но Ингеборг решила, что это камень в ее огород.

– Так я поступила с Бертой. Я просто взяла и бросила ее. Я не понимала, как дурно поступаю.

Каролина, которая вовсе не имела в виду историю с Бертой, вначале удивилась, но затем поняла, о чем говорит Ингеборг.

– Но ведь вы с Бертой встретились в театре, не так ли? И что? Смогли ли вы увидеться после спектакля и поговорить обо всем?

– Да, смогли. И мне кажется, она понимает меня.

– Разве она ничего не сказала?

– Она сказала, что была страшно расстроена, когда я исчезла, и что я безусловно могла тогда ей довериться. Ведь мы были такими хорошими подругами. Но, с другой стороны, она допускает, что ей было бы сложно понять меня. Она могла бы осудить меня. А я бы этого не перенесла.

– Но она поняла тебя теперь?

– Кажется, да.

– А как она отнеслась к тому, что мы с тобой встретились и подружились?

– Она сказала, что рада за нас.

– Но разве она не удивилась, что я ни разу не упомянула ей твое имя?

– Нет. Я объяснила ей все, как есть, что это я просила тебя молчать. И она поняла почему. Ведь я была просто потрясена, когда узнала, что вы не только подруги, а даже сводные сестры.