Дружище Тобик (сборник) - Паустовский Константин Георгиевич (читать полные книги онлайн бесплатно .txt) 📗
С тех пор он очень полюбил черепаху и лаял уже не на неё, а на тех, кто брал её в руки.
Через несколько дней Гриша сделал черепахе домик в большой коробке из-под обуви. Положил туда травы, поставил блюдце с водой. Коробка стояла под Гришиной кроватью. Но Псу это сразу не понравилось: как же он будет глядеть на свою любимую черепаху?! Он долго лаял на Гришу, а когда тот всё-таки не выполнил его просьбы, Пёс решил взять дело в свои лапы. Решительными шагами он подошёл к кровати и выдвинул из-под неё коробку с черепахой. А только лишь Мариша приблизилась — тоже посмотреть — и хотела погладить черепаху по спине, Пёс заворчал и носом задвинул коробку обратно под кровать.
По нескольку раз в день подходил теперь Пёс к Гришиной кровати, выдвигал коробку, любовался на черепаху и потом задвигал обратно. И лаял на всех, кто был поблизости. А черепаха себе спала и видела свои черепашьи сны. И ей даже не мешал Пёсий лай, хотя он был куда громче соседского радио.
Особенно Псу не нравилось, когда Гриша уносил черепаху во двор — погулять. Тут он прямо разрывался от лая.
Но он, бедный, наверно, совсем бы разорвался, если бы знал, что на этот раз черепаху уносят навеки!.. Да, Гриша решил отдать её в школу, чтоб их классу записали лишнее очко — за помощь в работе «живого уголка».
Сколько раз, пока Гриша совсем не убрал её из-под своей кровати, Пёс вытаскивал пустую коробку и, грустно вытаращив свои карие глаза, обнюхивал сухое блюдечко и выцветшую траву с вмятиной от черепашьего панциря. А потом подолгу скулил над тем, что осталось от его приятельницы. Всем было очень жалко Пса, но когда Гриша попросил у мамы денег на новую черепаху, мама не дала ему. Она сказала, что надо было раньше думать — ведь он знал, что без черепахи Пёс начнёт скучать, да и Мариша тоже. А раз не подумал — теперь пеняй на себя.
Но Гриша тоже был не лыком шит. Придумал, что сделать: он начал копить деньги. Копил, копил — то в школе не поест, то сдачу из хлебного магазина не всю маме отдаст… А когда накопил, пошёл и купил черепаху. Вернее, не сам пошёл, а попросил одного большого мальчишку со двора. Тот всё время в зоомагазин ходит — за мотылём для рыб.
И однажды принёс Гриша новую черепаху, взял новую коробку, положил туда черепаху и задвинул коробку под кровать. Всё, как раньше. А уж потом Пса впустил.
Бросился Пёс к кровати, выдвинул лапой коробку, понюхал, посмотрел, опять понюхал… И отвернулся. И совсем ушёл. В другую комнату. И глаза у него грустные, грустные были.
…Но теперь уж Гриша не растерялся. Он вынул из коробки новую черепаху, сунул в карман и побежал в школу. Прямо в живой уголок. Там он вытащил правой рукой из кармана свою новую черепаху, а левой взял старую из ящика. Старую он положил в карман левой же рукой, а новую — в ящик, на её место — правой рукой.
А когда он разобрался с руками и с черепахами, то помчался со всех ног домой. Но по дороге остановился в сквере — нарвать травы. Дома он положил черепаху на её прежнее место и снова позвал Пса. Только Пёс не захотел уже выдвигать коробку, и тогда Гриша сделал это сам.
Тут Пёс подошёл, принюхался и радостно завилял хвостом. А черепаха высунула свою голову из-под панциря и подмигнула круглым чёрным глазом.
Леонид Караханович Гурунц
Баллада о верности
Отара овец спускалась с гор, с летних пастбищ, на зимовку в низины. На полдороге старший чабан вдруг обнаружил, что нет его лучшей сторожевой собаки.
— Карабаш! — звал чабан собаку.
Эхо далеко отдавалось в горах, а собака не отзывалась.
«Наверное, издохла» — подумал чабан. Собаки, чувствуя свою кончину, уходят от хозяина.
Погоревал, погоревал чабан, а там и забылось. Через несколько дней после пропажи собаки чабан не обнаружил своей бурки. Должно быть, позабыл на летней стоянке. Чабан пожалел и о бурке.
Ранней весной колхозное стадо снова поднялось в горы на летний отгон. И здесь чабан увидел свою бурку, а возле нее Карабаша, пропавшую собаку. Чабан понял всё: собака осталась сторожить бурку.
Вокруг бурки вся трава была измята и обгрызена. И сама собака была другая, остались от неё кости и кожа, да клочьями торчала бурая свалявшаяся шерсть.
— Карабаш! — кинулся к собаке чабан, доставая из сумки хлеб.
Но собака не приняла ни хлеба, ни ласки. Она отчуждённо ощерила жёлтые зубы. Потом ушла, поджав хвост, не оборачиваясь на зов.
Она не простила обиды.
Ада Лишина, Олег Лишин
Жулик
Светлой майской ночью нас разбудил выстрел и отчаянный собачий визг. Выскочив на улицу, Сергей увидел, что его Жулик с мордой, залитой кровью, крутится на одном месте. В воздухе ещё не рассеялся запах пороха. Сергей упал возле ослепшей собаки и, обхватив её руками, заплакал.
С Жуликом я был знаком уже два года — с тех пор, как подружился с его хозяином. Помню дождливую осеннюю ночь, когда к нашей лесной избушке подошёл медведь. Его, наверное, интересовала лошадь, закрытая в небольшой конюшне. Четыре собаки с визгом забились под нары, а Жулик сильным прыжком распахнул дверь и исчез.
Схватив ружья, мы выскочили за собакой. Рядом с избой в кромешной тьме слышался яростный лай. Мы бросились туда, но лай стал быстро удаляться и вскоре затерялся в шуме дождя и реки…
Спустя полчаса за дверью послышалось царапанье. Открыли — на пороге появился Жулик, мокрый, грязный. Он отряхнулся, окатив нас водой, молча постоял и улёгся у порога.
Эта история повторялась раза три и каждый раз одинаково: собаки прятались в избушке, и только Жулик, заслышав приближение зверя, вылетал на улицу и гнал его прочь.
После очередного переполоха мы сняли с морды Жулика клок медвежьей шерсти. Напасть на медведя в одиночку, да ещё и в темноте, решится не каждая промысловая лайка, не раз охотившаяся на медведей. А у Жулика такого опыта не было. Зато он ухитрялся останавливать для охотника лося в такое время зимы, когда собаки с трудом пробивают себе дорогу даже по лыжне. Другие собаки могли потерять уходящую «верхом» — по вершинам деревьев — белку или куницу, ошибаться, облаивая «пустое» дерево, с которого зверёк уже ушёл, но на мерный, чуть глуховатый лай Жулика можно было идти уверенно: зверь или птица здесь.
Я не раз слышал от старых охотников, что собака нередко приобретает черты характера своего хозяина. Если это так, то Жулика можно считать прекрасным примером. Азартный на охоте, безрассудно смелый, он становился надёжным другом тех, кто сумел завоевать его доверие.
Внешность Жулика была самой заурядной. Он напоминал скорее дворнягу, чем лайку. Красили его только глаза — карие, ясные, со спокойным и внимательным выражением.
И вот теперь эти глаза залиты кровью, изуродованы, обожжены выстрелом в упор. Больше они не засветятся по-человечьи, когда вечером у костра пёс положит голову тебе на колени. Какой-то мерзавец или просто трус сделал это подлое дело.
…Жулька постепенно привыкал к слепоте, стал реже натыкаться на предметы. У него появилась манера на бегу высоко поднимать лапы, чтобы не споткнуться. Мы с женой взяли его к себе: Сергею в тайге он больше не мог быть помощником. Словно поняв, в чём дело, Жулик с первого же дня признал наш дом своим. Целыми днями он лежал у калитки, подставив зимнему солнцу изувеченную морду. Характер у него стал мягче.
Прежде он неохотно позволял ласкать себя, только сам изредка, в виде привета, ткнётся на бегу носом в ладонь и промчится дальше. Теперь же он по нескольку раз в день подходил к кому-нибудь из нас, трогал лапой и терпеливо ждал, когда его погладят. В остальном пёс не изменился. Он остался таким же драчливым и задиристым, и собаки по-прежнему отступали перед ним. Как и раньше, он не терпел посторонних людей около своего дома и не обращал на них никакого внимания в любом другом месте, пока его не задевали. Но, ослепнув, он чувствовал приближение чужих гораздо раньше, чем остальные собаки.
