День признаний в любви - Лубенец Светлана (книги серии онлайн .TXT) 📗
– Кретин ты, Доронин! – Мушка пару раз всхлипнула и заявила: – Да! Да! Да! Болит! Только не голова! И анальгин мне не поможет! Хочешь правду – получи! Душа у меня болит… ну… или что-то похожее на душу… Я не знаю, как это называется… И кто нравится Соне, я тоже не знаю. Мы с ней не подруги! У Разуваевой узнай насчет Чеботаревой! А свой вопрос я утром задавала потому… потому… потому, что ты мне очень нравишься, Филипп Доронин, хотя, похоже, этого совершенно не заслуживаешь! Во всем остальном я совершенно здорова, и провожать меня не надо!
– Ба… Вот это номер… – растерянно пробормотал Фил. – Не может быть…
Мушка тряхнула головой так сильно, что ее темные гладкие волосы задели рядом стоящего Филиппа по щеке, и сказала:
– Совершенно с тобой согласна, что не может быть… Но почему-то есть… Только ты имей в виду, Доронин, что это не накладывает на тебя никаких обязательств. Ты мне ничего не должен, понял?
– Как не понять… – буркнул Фил.
– Ну… ну и все… Пошла я…
– Куда?
– Домой! Куда еще! Я же типа больна…
– Слушай, Кира, а я тебе что, только сегодня понравился?
Удивленная вопросом Мушка вскинула на одноклассника непонимающие глаза.
– Ну… я решил уточнить… – продолжил Доронин. – Вчера ты была нормальная… а сегодня явно не в себе… Не из-за меня же?
– Даже не знаю, что тебе сказать… Как-то все разом навалилось… Этот день без вранья… дурацкий… Сама же его придумала… И еще… В общем, кошелек у меня пропал. С большой суммой денег. Деньги чужие, и я прямо не знаю, что делать… Думала, что в кабинете математики выронила, когда из сумки все выпало, но Любовь Георгиевна ничего не находила…
– Большая сумма – это сколько?
Мушка ответила, Филипп присвистнул, а потом сказал:
– Можно, конечно, заработать… В «Макдоналдсе», например…
– Мне сегодня надо деньги отдать. Заработать я не успею.
– Ну… прямо и не знаю, что тебе посоветовать… У меня, к сожалению, денег нет…
– Я у тебя и не прошу. Так просто… пожаловалась. Ты спросил, что со мной… Вот я и ответила.
Доронин сморщил нос, потом почесал его согнутым пальцем и несколько виновато произнес:
– Ну… я, в общем, рад тому, что ты не из-за меня сегодня такая несчастная. Может… это… того… я не так уж сильно тебе нравлюсь?
Мушка усмехнулась и ответила:
– К сожалению, этого я не могу определить. Мне сравнить не с чем, потому что раньше такого со мной не случалось. Но ты ничего мне не должен, понимаешь?
От необходимости отвечать Фила спас звонок с урока. С окончанием его оглушительных трелей резко распахнулась дверь кабинета географии, и первым из нее вылетел Руслан Савченко. Он зорким глазом сразу засек стоящих за розовым кустом Филиппа с Мушкой и тут же направился к ним.
– Слышь, Фил, – обратился он к Доронину, – а не мог бы ты отвалить? Мне, понимаешь, позарез нужно поговорить с Кирой…
– Пожалуйста! – охотно согласился Филипп и, бросив очередной виноватый взгляд на Мухину, смешался со школьниками.
– Ну? – Кира вопросительно посмотрела в глаза однокласснику. Он сунул руку в рюкзак, покопался в нем и вытащил аккуратный девичий кошелек из яркой малиновой кожи.
– Твой? – спросила Руслан.
– Мой!! – Кира выхватила кошелек из рук Савченко, открыла и на его глазах пересчитала деньги. Все было на месте. Счастливо улыбнувшись, девочка спрятала кошелек поглубже в сумку, тщательно закрыла «молнию» и сказала: – Спасибо, Руслик! Ты даже не представляешь, что для меня сделал! А где ты его взял?
– Понимаешь… – несколько смутившись, начал он, – …бегу я на прошлой перемене из столовой, а возле входа на лестницу… ну… где ниша такая… два пацана… из мелких… крутят в руках кошелек, охают, деньги достают… немалые, между прочим… Я сразу подумал, что это не их кошель. А потом в голове всплыло, как ты недавно платила за пособие по физике. У тебя в руках был точь-в-точь такой же кошелек, яркий, малиновый. Я тут же вспомнил, что ты сегодня весь день сама на себя не похожа. Наверняка из-за потери денег! Я планировал тебе после географии отдать, а тебя отпустили домой. Даже не представляешь, как я просился выйти, но Валентина сказала, что ей надоели мои отлучки с урока, и, если я немедленно не угомонюсь, она меня к директрисе потащит. А оно мне надо?
– Понятно, что не надо! – весело согласилась Мушка.
– Ну вот… Хорошо, что ты еще не ушла… Хотя я и домой бы к тебе зашел, за мной бы не заржавело! – так же весело отозвался Савченко.
– Ну еще раз спасибо тебе, Руслан!
– Да не за что! Каждый так поступил бы на моем месте! Ну что, айда на физру?!
Кира отрицательно покачала головой и сказала:
– Нет, Руслик! Раз уж меня отпустили, надо этим воспользоваться: отнесу деньги, они не мои, отдать надо. Как бы снова не потерять. Так что… пока! До завтра!
Мушка прижала для надежности сумку к груди и, оставив возле розового куста несколько опешившего Савченко, побежала к выходу на лестницу.
10.22. Фил
Выйдя из кабинета географии, Филипп Доронин поежился. Что-то холодновато стало в школе. Видимо, по сравнению с утром мороз на улице усилился. Пожалуй, стоит спуститься на первый этаж и взять в гардеробе джемпер, который он утром снял и засунул в рукав куртки. Кстати, и для физры пригодится. Сейчас ведь физкультурник Сашок всех на лыжи поставит.
Фил слетел по лестнице, забежал в ту часть гардероба, где стояли вешалки 9-го «А», и чуть не растянулся на бетонном полу в полный рост. Чертыхнувшись, он посмотрел вниз и увидел, что наступил на развязавшийся шнурок собственного кроссовка. Фил бросил рюкзак прямо на пол, присел, чтобы завязать шнурок, и вдруг услышал голос Федора Кудрявцева (металлическая решетка, отделявшая гардероб от вестибюля, разумеется, звук пропускала):
– Ну и как это называется?
Филипп уже хотел встать из неудобной позы и рассказать Федьке про то, как его чуть не подвел шнурок, но понял, что Кудрявцев обращается вовсе не к нему. Фил узнал голос Сони Чеботаревой, которая ответила Федору:
– Ты знаешь название…
– Не понял… – проговорил Кудрявцев настолько зловеще, что Доронину сразу расхотелось показываться на глаза одноклассникам. Он, наоборот, наклонился еще ниже, осторожно подобрался поближе к загородке гардероба, чтобы говорящие его не увидели, и принялся слушать.
– Это называется расплата, – сказала Соня.
– А не слишком ли она велика? – спросил Федор еще более сурово.
– В самый раз.
– Я не знал, что ты так мстительна!
– Теперь знаешь… Но… словом, это все потому, что я не смогу поехать вместе с тобой…
– Я и сам никуда не поеду!
– Из-за меня? – В голосе Сони Филипп явственно уловил радостные нотки.
– Не совсем, – ответил ей Кудрявцев.
– То есть?
– А то и есть, что у меня совершенно пропало желание.
– А что же ты скажешь родителям?
– Найду что! – резко ответил Федор, и Доронин понял, что одноклассник уходит.
– Куда же ты?! – крикнула ему вслед Соня. – А как же сегодня?
– Никак!
– А когда?
Ответа Кудрявцева Фил не расслышал. А Соня вдруг привалилась лбом к решетке, вцепившись в ее звенья побелевшими пальчиками с аккуратными жемчужными ноготками. Она могла бы увидеть притаившегося по ту сторону загородки гардероба Доронина, но глаза ее были полны слез. Она пару раз всхлипнула, потом отпустила решетку, вытерла глаза и пошла по направлению к спортивному залу. Видимо, даже в самом несчастном состоянии она не могла себе позволить прогулять урок физкультуры.
После ее ухода Фил, по-стариковски крякнув, поднялся и несколько раз выгнул онемевшую спину, одновременно потирая поясницу. Ему очень не понравилось то, что он услышал. Во-первых, потому что суть разговора не была ему ясна и рождала подозрения. Во-вторых, стало совершенно очевидно, что блондинка Разуваева не ошибалась: он, Филипп Доронин, явно не герой Сониного романа. Чеботаревой нравится Кудрявцев.
Фил, забыв о джемпере, вышел из гардероба и вслед за Соней побрел к спортивному залу. Он изо всех сил пытался найти в случившемся что-нибудь положительное, и нашел. Теперь не надо задавать Соне вопрос, который не вызвал бы у нее никакого восторга. Зато можно задать пару вопросов Федьке и кое-что прояснить.
