Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны) - Митяев Анатолий Васильевич
К Николаевке были посланы тральщик и два катера. Они приняли на борт 28 артиллеристов. Остальные полегли у орудий.
Трое суток преграждала путь на Севастополь батарея. От ее огня и огня эсминца фашисты потеряли на Евпаторийском шоссе 16 танков и восемь сотен солдат.
Основные силы противника наступали по Симферопольскому шоссе. Они заняли Бахчисарай и устремились к Дуванкою (теперь Верхне-Садовое). От Дуванкоя по долине реки Бельбек враг намеревался прорваться к Северной бухте, то есть выйти на окраину Севастополя. Но и здесь так же самоотверженно, как моряки-артиллеристы, стояли на пути врага морские пехотинцы. Уже 31 октября около Дуванкоя начались яростные бои. Моряки связками гранат, бутылками с горючей жидкостью подрывали и поджигали танки, пулеметным огнем истребляли пехоту. Опустошения в рядах атакующего противника производили залпы береговых батарей. А фашисты лезли и лезли, не считаясь с потерями. Гитлер приказал взять Севастополь 1 ноября.
Был день у Дуванкоя, когда на позиции морской пехоты шло около сотни танков. Только истинные храбрецы могли сдержать такой натиск. И не просто храбрецы.
Медаль «За оборону Севастополя». Учреждена в декабре 1942 г. Ею награждено около 50 тысяч человек.
Совершенно удивительный по силе мужества бой провели против 23 танков четыре моряка во главе со своим политруком.
Батальон военно-морского училища сдерживал противника на Симферопольском шоссе. Батальон был только по названию. Бойцов в нем оставалось меньше роты, а командиров — старший политрук Е. О. Мельник и политрук Н. Д. Фильченков. Фашисты захватили в стороне от шоссе важную высоту, с нее контролировалось движение в сторону Севастополя. В сумерках 5 ноября Фильченков повел группу бойцов в атаку и выбил врага с высоты.
Днем 6 ноября фашисты попытались вернуться. Они пошли на высоту под прикрытием отары овец — гнали их впереди себя. Курсанты открыли огонь, испуганные овцы разбежались, бежали и немцы.
Моряки понимали, что теперь противник будет атаковать наверняка, вызовет или бомбардировщики, или танки.
От бомбежки можно укрыться в окопах. С танками сложнее: орудий нет, есть только гранаты и бутылки с зажигательной жидкостью. Мельник и Фильченков предположили, что к высоте танки пойдут по дороге, которая отходила от шоссе. У развилки был полуразрушенный блиндаж. Решили встретить танки в этом месте.
С коммунистом Николаем Фильченковым вызвались пойти комсомольцы Василий Цибулько, Юрий Паршин, Иван Красносельский, Даниил Одинцов. Взяли пулемет, гранаты, бутылки.
Ночью тревожным сном по очереди спали в блиндаже.
Они, конечно, не представляли, как сложится бой и чем он закончится. Знали, что будет трудно, смертельно опасно, придется умереть, но у каждого, несомненно, теплилась надежда остаться живым. Ничего предосудительного в этой надежде не было. И война-то шла за то, чтобы люди жили!
Они умерли не в море, а на земле. Но за морскую святыню — Севастополь. Храбрейший матрос Кошка поклонился бы им за такую доблестную смерть, поклонились бы и все три черноморских адмирала — Истомин, Корнилов, Нахимов.
Танки, семь штук, а под их прикрытием автоматчики появились из-за поворота дороги на рассвете 7 ноября. Гитлеровцы решили пораньше взять высоту, чтобы днем двигаться дальше. Моряки, находившиеся на высоте со старшим политруком Мельником, открыли огонь по автоматчикам, задержали их. Танки одни подошли к месту, где залегли пятеро истребителей.
Василий Цибулько ударил из пулемета по смотровой щели первого вражеского танка. Машина была очень близко, стрелял он метко. Видимо, был сразу же убит водитель — танк остановился. Его тут же забросали гранатами и бутылками. Второй танк подбил гранатами Иван Красносельский. Загорелся третий танк. И четвертый загорелся. Остальные три не выдержали риска, ушли за поворот дороги. Следом бежали автоматчики.
Вот как счастливо начался этот неравный бой! Высота осталась нашей. У моряков ни царапины. И догорают четыре фашистских танка.
Ничто не сближает людей так быстро, так крепко, как удача, достигнутая в труднейшем бою. Останься пятеро живы после поединка с танками и после всей войны, они были бы друг другу роднее, чем братья, дети одного были бы родными для детей других, и внуки тоже…
Орудия наших линкоров стреляли снарядами весом почти полтонны на дальность 45 километров.
Орден Нахимова двух степеней (из серебра). Учрежден в марте 1944 г. Им награждались военачальники флота и морские офицеры за успешные действия в обороне. Орден 1-й степени первым получил начальник береговой обороны Черноморского флота генерал П. А. Моргунов. За войну вручено 80 таких наград.
Орден Нахимова 2-й степени первым получил летчик-штурмовик Северного флота младший лейтенант Н. И. Васин. За войну вручено 467 таких орденов.
Когда прошло возбуждение боя, когда они осознали, какую победу одержали, почувствовали себя на вершине счастья. Шутка сказать — впятером поработали за целую противотанковую батарею.
Стояла тишина. Курсанты и командир пообедали, как обедают, закончив тяжелую, но добрую работу.
Только для них работа с четырьмя сгоревшими танками не кончилась. Из-за поворота показались 15 танков.
Моряки, как и утром, подпустили вражеские машины совсем близко. Цибулько опять ударил из пулемета по смотровой щели водителя. И опять убил (или ранил) фашиста — танк остановился. А дальше все пошло по-иному. В руку нашему пулеметчику попала пуля. Кончились патроны. Тогда он со связкой гранат пополз навстречу второму танку. В тот миг, когда гранаты разорвали гусеницу, вторая пуля попала в храбреца — не убила, тяжело ранила. Третий вражеский танк подбил Иван Красносельский и тут же был убит наповал.
У моряков кончились бутылки с горючей жидкостью. Осталось по связке гранат. Они могли подорвать еще три танка. Но в том случае, если каждый бросит свою связку точно под гусеницу. И вот, чтобы исключить промах, Николай Фильченков привязал свои гранаты к ремню, ринулся к фашистскому танку и лег под гусеницу живой миной.
Политрук, когда привязывал гранаты к ремню, ничего не сказал Паршину и Одинцову. Ничего не крикнул им, когда бежал из укрытия к танку. Нет такого приказа в армии и на флоте: «Соверши подвиг!»
А позвать на подвиг командир может личным примером. Паршин и Одинцов привязали свои гранаты к своим ремням. И еще два фашистских танка подорвались на пути к высоте. А высота, как помнишь, контролировала шоссе, ведущее в Севастополь.
Фашисты, сидевшие в танках, верно, думали, что в обвалившемся блиндаже скрываются десятки морских пехотинцев и что будут они выбегать оттуда, обвязанные гранатами, до тех пор, пока не взорвут последнюю машину. Танки повернули и ушли. Как ушли недобитые вражеские танки накануне. И так же за танками побежали автоматчики, не выдержав огня моряков, занимавших высоту.
Когда к месту боя спустились с высоты товарищи, Василий Цибулько был еще жив. Он умер у них на руках.
Патруль на севастопольской улице.
Первый штурм Севастополя
В этот же день начали выходить с гор и занимать оборону вокруг Севастополя части Отдельной Приморской армии, они сразу же были включены в Севастопольский оборонительный район. Приморцев осталось 8 тысяч. Но это были опытные бойцы, к тому же армия сохранила почти всю свою артиллерию, и, хотя напряжение боев не ослабевало, у защитников города появилась уверенность, что враг будет остановлен. Из Новороссийска в Крым спешили корабли и транспорты с войсками, оружием, боеприпасами. 9 ноября командующим войсками района, численность которых к этому времени составляла около 52 тысяч человек, был назначен вице-адмирал Ф. С. Октябрьский.
