Взгляни на небо - Дворкин Илья Львович (книги онлайн бесплатно TXT) 📗
— И не стыдно? — спросил Таир.
— А чего стыдного? — удивился Родька. — Все ребята менялись. Ченч называется. Обмен. Я тебе, ты мне. Нормальный ход.
— Не знаю, — неуверенно протянул Володька, — иностранцы все-таки. Я видел, как в Баку к ним всякие пижоны липли. Противно.
— Эх вы, дремучий народ! — засмеялся Родька. — Цивилизация вас еще не коснулась.
— Сам дремучий, — обиделся Таир.
— Оно и понятно, — продолжал поддразнивать Родька, — море ваше — то ли море, то ли озеро. Никаких международных отношений. Не то что Балтика. «Все флаги в гости к нам»…
— Ну и катись на свою Балтику, — разъярился Таир. Ноздри его раздулись, глаза сузились в щелочки. А Володька знал: это верный признак того, что до драки один шаг.
Почувствовал это и Родька. Он улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой, хлопнул Таира по плечу.
— Не петушись, Таирка, пусть твой Каспий будет океаном, я согласен.
Таир что-то проворчал и отвернулся. Он не терпел никаких насмешек над своим родным морем.
Они лежали на горячем песке, лениво пересыпали его в ладонях, глядели на море.
Володька и Таир все это объясняли Родьке, человеку в нефтяных делах серому, потому что нефть на Балтике не водится. Зато там добывается солнечный камень-янтарь.
Родька рассказал, что это вовсе не настоящий камень, а древняя окаменевшая смола. Они лежали и беседовали обо всех этих ученых делах и чувствовали себя взрослыми, многознающими и умными людьми. И это было очень приятно.
А потом вдруг появился мальчишка в невиданном джинсовом костюме. Куртка и штаны у него были новенькие, из синего грубого материала, на штанах сзади красовалась кожаная наклейка со скачущим ковбоем. Но этого мало: на правой штанине чуть повыше колена и на куртке под левым карманом были пришиты красные латки. Исключительно, конечно, из пижонства. Мол, я уже эти штаны и куртку сто лет ношу! Просто глядеть было противно на этого типа. Пришел на пляж со своими липовыми латками, жара, а он разгуливает в костюме, как павлин.
Таир и Володька переглянулись, хмыкнули и пожали плечами. До того этот мальчишка со своим ни разу ненадеванным костюмом был им понятен — глаза бы не глядели.
Так вот расхаживал он, как индейский петух, как павлин, и так ему нравился костюм, так явно не хотелось раздеваться, что глядеть на него было не только смешно, но и как-то неловко. Потом он томительно медленно, показушно раздевался. Штаны он не сложил, а поставил, и штанины, ловко расправленные, как трубы, постояли немного. Со стороны казалось, будто стоит человек, обрубленный до пояса, и нет у него ступней. Затем штаны медленно повалились набок, и мальчишка торопливо подхватил их, сложил и выстроил аккуратную стопочку из своего прекрасного костюма. Парень оказался в полосатых нейлоновых плавках с большим фирменным клеймом на левой ягодице. На клейме красовался яркий английский флаг. Потом пижон медленно, дозволяя разглядеть себя, вошел в воду и неожиданно ловко и быстро поплыл кролем.
Глаза у Родьки сузились в щелочки, ноздри хищно раздулись.
— А что, ребята, проучим петуха? — спросил он.
— А как?
— А так. Глядите.
Родька вскочил, подошел к одежде мальчишки, схватил ее в охапку, подбежал к Таиру и Володьке.
— Быстро яму копайте! — приказал он. — Сейчас будет потеха.
Мальчишки быстро стали разгребать песок, потом закопали вещи, разровняли бугорок и разлеглись в живописных непринужденных позах.
А потом началось!
Хозяин великолепных одежд важно и неторопливо вышел из воды, направился к тому месту, где должны были лежать его вещи. С недоумением уставился на пустое место. Важность все еще не покидала его.
И вдруг в один миг она слетела, как шелуха.
Мальчишка завопил, заметался из стороны в сторону, потом зачем-то побежал обратно к морю.
— Всегда они бегут не в ту сторону, — пробормотал Родька.
— Что? — не расслышав, спросил Володька.
— Ничего. Я так, — ответил Родька.
Таир вообще ничего не слышал, он просто корчился от смеха, глядя, как этот надменный петух в мгновение стал мокрой курицей.
Володька тоже веселился вовсю. Родька только усмехался снисходительно. Но затем Таиру и Володьке стало не до смеху, потому что мальчишка вдруг заревел басом, да так горько, так безнадежно, будто у него не штаны с курточкой пропали, а, скажем, родной любимый брат.
Он размазывал кулаком слезы, шмыгал носом, все топтался и топтался на одном месте. Потом махнул рукой и понуро пошел прочь.
— Хватит, Родька, — сказал Таир, — хватит. Уже не смешно.
— Да, — Володька встал, — надо его догнать. Мальчишка завернул уже за угол ближайшего дома — толстый и бесконечно несчастный.
— Ладно, — согласился Родька, — я сейчас. Ждите меня здесь. — Он проворно выкопал вещи, свернул их потуже, сунул под мышку. — Сейчас я этого слюнтяя догоню, — сказал он и побежал за мальчишкой.
Глава пятая
А потом была республиканская учительская конференция — и целых три дня не было занятий. Володька и Таир уехали в горы и целыми днями пропадали на речке.
Речка была с придурью. Это об ее характере. А со стороны поглядеть — красивая речка, замысловатая такая, извилистая — течет, петляет, журчит на перекатах, в бочажках замирает, кружит неторопливо палые листья.
А с обеих сторон берега — будто кто ножом суетливо вырубил — крутые, обрывистые и все в частых узеньких ступеньках. Страшновато и удивительно увидеть вдруг высоко над собой клочья высохших добела водорослей и среди них — четкий, будто нарисованный, скелет рыбешки или растопыренные в предсмертной тоске рачьи клешни.
И странно представить, что этот мелкий, по колено, ручей с теплой, шелковистой водой может подскочить вдруг до такой высоты и реветь, и выдергивать здоровенные деревья, словно гнилые зубы, и выпиливать в каменистых берегах ступеньки. А именно это и происходит каждую весну, когда начинают таять в горах снега.
Таир и Володька знали все это по рассказам, но явственно представить себе не могли, потому что сейчас, в середине октября, речка была смирна и добродушна. Они уходили далеко от села к водокачке, спускались, держась рукой за всасывающую трубу, к воде, и речка несла их вниз. Надо было просто лечь на живот и страховать себя ладонями, потому что речка на перекатах настолько мелела, что тащила тебя волоком по шершавым голышам. Потом она снова углублялась, и там можно было нырнуть. Течение тащило тебя, а ты таращился в воде раскрытыми глазами, и голыши на дне сливались в серую ленту. Вода в этой речке была хрустально чиста, ила не было — течение уносило его вниз к морю.
Село наверху было большое. Поля его раскинулись по всей долине. Росли на них чай и цитрусовые растения — мандарины, лимоны и грейпфруты. Таир и Володька приехали сюда к Таировым родственникам. Здесь было здорово — тут тебе и горы, и чистый воздух, и козье молоко, но мальчишки тосковали по друзьям своим, по морю и целыми днями не вылезали из речки.
В тот день, когда произошла эта история, они решили спуститься вниз по течению как можно дальше.
Таир насовал лепешек и сыру в полиэтиленовый мешочек, крепко завязал его, чтобы вода не проникла внутрь, Володька привязал мешочек леской к руке, и они отправились в долгое свое путешествие. Речка подхватила их и понесла.
Но уже через несколько сот метров экспедиция была прервана. Таир вдруг остановился, вскочил на ноги и прошептал:
— Гляди, Володька, ты видишь?
— Что?
— Ты видишь эти разноцветные пятна?
— Ну и что?
— Балда, это же нефть где-то сочится! Действительно, на поверхности речки радужно переливались длинные пятна.
Таир даже подпрыгивать начал от возбуждения; вода журчала, обтекая его колена, и пятна дробились, сворачивались в тонкие жгуты, но переливались еще ярче.
— Ну-ка, ну-ка, — говорил Таир и шевелил ноздрями, как пограничная собака, — поглядим, посмотрим… — Он стал на колени, понюхал воду, потом зачем-то лизнул ее. Затем вскочил так стремительно, что Володька даже отпрянул.
