Толстый мальчишка Глеб - Третьяков Юрий Федорович (хорошие книги бесплатные полностью .txt) 📗
Быстро были произведены нужные приготовления: выбрано подходящее место, Лаптяня занял свой пост на бугорке, делая при этом вид, что любуется красотами речки Гусиновки, всем остальным потихоньку шепнули о готовящейся потехе, чтоб никто потом не обижался, что ему не сказали и он прозевал…
Гусь приветливо позвал:
— Глеб, а Глеб, подь сюда!..
Глеб доверчиво подошел:
— Чего?
— Хотим тебе один фокус-покус показать… Глеб заподозрил что-то неладное:
— Да ну-у… чего его смотреть… я фокусы не уважаю…
— Этот хороший, интересный… Хватай его!..
Глеб отчаянно отбивался, крича:
— Стой! Постой! Я плавать… не умею! Утону! О-о-ой! — и плюхнулся в воду.
Несмотря на закон Архимеда, он оказался тяжелее воды и сразу окунулся с головой, долго не показывался, потом всплыл, глотнул воздуха пополам с водой и опять скрылся. Снова выскочив на поверхность, он забарахтался изо всех сил, выкрикивая что-то непонятное… Тут Лаптяня понял, что без его помощи и на этот раз не обойтись, нырнул ласточкой в воду, умело ухватил Глеба за волосы и выволок на мелкое место, сказав:
— Седьмой!..
Потом он деловито осмотрел икающего и кашляющего утопленника и отскакал в сторону с видом специалиста, который сделал главное дело, а остальное пусть доделывает мелкота.
Глеб сидел на песке, отдувался, отплевывал воду и в то же время икал, резко и очень громко.
Гусь его успокаивал:
— Ты не думай, мы всегда так делаем… Такая у нас привычка — всех в воду закидывать… Вроде как бы для обмыва…
Глеб поверил, но икать не перестал.
Икота у него была какая-то особенная: молчит, молчит — и вдруг — ик! — на всю речку.
— Постучите — ик! — кто-нибудь мне по спине!
Желающих постучать вызвалось достаточно — старались изо всех сил, но без толку…
В Мишанином картузе принесли воды, но и от воды никакого улучшения.
Братец Кролик подарил Глебу выловленное в реке зеленое яблоко, которое первоначально намеревался съесть сам. Глеб яблоко съел, но икать не перестал.
Лаптяня дал ему походить на костылях, но и костыли не помогли.
Музыкант позволил поиграть на трубе. Глеб с удовольствием поиграл, но икота не прошла.
— Надо его еще раз испугать… — нашептывал неугомонный Братец Кролик. — Самое лучшее от икоты… От еще одного испуга первый испуг проходит…
— Я тебе испугаю! — встревожился Мишаня, считая себя больше других ответственным за здоровье Глеба. — Уже испугал, лучше некуда! Ты чтоб у меня не выдумывал, покуда я тебя самого не испугал!..
— Да я не говорю: опять его в воду. Я говорю: как-нибудь по-другому…
— А ну как он так насовсем останется? — сокрушался Мишаня. — Что теть Нюше говорить?..
— Что-нибудь надо придумать! — громко сказал Гусь.
Это слово услышал Глеб и тоже забеспокоился:
— Ничего придумывать — ик! — не надо!.. Я сам обойдусь без — ик! — всяких придумываний…
Однако большинство считало, что слегка попугать его не мешает, не очень, конечно, сильно, а только чтоб икота прошла.
— Ты чего больше боишься? — дипломатично спросил Глеба Гусь.
— Ничего не боюсь!..
— А щекотки боишься?
— Ничуть!
— А ужаков?
— Ужаков я могу брать руками!..
— А пауков?
— Пауки у меня имелись даже вполне ручные!
Затруднительно было лечить такого больного.
Но Братец Кролик что-то опять придумал и предложил:
— Айда ко мне! У нашего квартиранта-аспиранта есть микроскоп. Особый, оптический, понятно? Если его дома нет, я вам этот микроскоп достану и покажу. Я уже знаю, какую там штучку нужно поворачивать, чтоб все видно. Глянешь в дырку, а там микробы огромадные так и копошатся! Так и растопыривают свои лапы! А мушиная нога, вот потеха-то, вся лохматая, как у медведя! У него и медвежье пальто в шкафу висит! Если его дома нет, я вам это пальто выну, всем дам пощупать мех…
— Какой же он? — спросил кто-то.
— Такой… Черный! Страшной гущины!
— А у нас, — сказал-Глеб, — в Сибири — ик! — сколько угодно живых медведей. Я даже сюда спальный мешок привез — из медведя сделан… ик! Я сам его… вернее, мой брат Руслан убил в тайге… ик!.. Но пальто могу посмотреть для сравнения…
На обратном пути шайка сильно уменьшилась.
Хозяин тележки повез на ней траву по какой-то известной ему короткой дороге, и атаман Гусь сам потащил свой трон, водрузив его себе на голову — для большего удобства, а также для защиты от солнца.
Огурец издалека углядел какого-то человека:
— Заслоните меня, я сейчас убегу… Меня вон тот ловит…
— Почему ловит? — удивился Глеб.
— Да я в ихних уток кидался… Мне все равно нельзя свами, а то там меня тетка Федотьевна поймает: я у нее вязанку развязал!..
И он, пригибаясь, побежал обратно к реке.
Остались кроме Мишани с Глебом Гусь, Братец Кролик, Музыкант, Лаптяня и еще одна незначительная личность по имени Комар.
Комара и в шайку взяли вместе с ежиком: потому что у него был ежик. Но скоро ежик соскучился жить у Комара и убежал, а Комар остался.
Чтобы развеселить Глеба и отвлечь его от икоты, Гусь всю дорогу рассказывал историю о том, как он болел аппендицитом и лежал в больнице:
— Ты небось думаешь, что в больнице только и знают орут да стонут? Что ты! Там такие ребятки подобрались — все двери у них переломали!.. А почему? Этот случай особенный!.. Грузин там один лежал, зовут по-нашему Володька, сотрясение мозга у него, под машину попадал. И принесли ему передачку — грецких орехов мешочек. Такие большие, что даже мне в рот не пролазят!.. То есть в рот-то они пролазят, но раскусить нельзя, чересчур сильно рот разинут, обратно не сходится… Что делать? Давай их дверями давить! Только везде и раздается: крак! крак! крак!.. Потому что раньше двенадцати ночи мы никогда не засыпали, не имели такой привычки. После доктора говорили: «Мы тебя, Гусев, больше не примем, ты нам все двери переломал!» А мне и не нужно! Я в тот раз лекарства, которые мне давали, все в банку собирал, полбанки набрал: и черненьких, и беленьких, и желтеньких… домой принес… Теперь чуть заболею, достану оттуда какую покрасивше выпью, и готово! Правда; заболеваю я редко… Если у тебя икота не пройдет, могу целую горсть дать…
Глеб продолжал икать. Даже коварный Братец Кролик, когда пришли к нему во двор, сильно суетился, ухаживал за Глебом:
— Садись, Глеб, сюда вот, к сараю поближе — тут самый лучший холодок… На трон садись, посиди, дайте ему трон!.. Удобно тебе?..
Глеб сел на трон у раскрытой двери сарая, с любопытством осматриваясь, остальные расселись кто где.
Ничего не скажешь, у Братца Кролика двор был интереснее Мишаниного. В чужих дворах вообще интереснее, но у Братца Кролика интереснее всего.
Сараи у него были из плетня и крыты серой истлевшей соломой, сплошь истыканной норами, которые прокопали для своих гнезд воробьи.
Сараи выглядели как грибы, а в них хрюкала, блеяла, мычала и кудахтала всякая живность.
Везде возвышались высокие кучи навоза, и если кому требовалось для рыбалки навозных червячков, все шли к Братцу Кролику.
Глебу сараи понравились.
— Как туземные хижины! — похвалил он. — А какие это в крышах дырки?..
— Неужто не знаешь? — поразился Братец Кролик. — Воробьи это!.. У меня они свои, домашние… Постоянно проживают!.. У нас всего много! Если тебе зачем нужно воробьят, то я сейчас достану — голых!..
Глеб вздрогнул и поспешно ответил:
— Нет, зачем же!.. Пускай они у себя живут!..
— Сеновал у них хороший! — сообщил Гусь. — Крыша худая, потому светло, ветерок проникает… Спать гоже! Только гоняют оттудова, говорят: через вас корова ест сено без аппетита!.. Буду сам по себе жить — заведу себе сеновал, дырку в крыше проломаю… Без коровы — на кой она мне!..
Устроив Глеба у сарайной двери, Братец Кролик ушел на разведку в дом.
Комар одолжил у Лаптяни костыли и отправился погулять на них по улице.
Братец Кролик вернулся расстроенный, неся кружку воды, и сообщил:
