И снова о нас, детях из Бюллербю - Линдгрен Астрид (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗

— А что уважаемые барышни желают купить?

Он всегда шутит с нами и очень нам нравится. У него маленькие рыжие усики и карандаш за ухом. И он всегда угощает нас леденцами из большой банки.

Сперва Анна перечисляла всё, что просили купить её мама и дедушка, а дядя Эмиль складывал покупки в корзину. Потом настал мой черёд, и я сказала дяде Эмилю всё, что было нужно моей маме и тёте Лизе. Нам казалось, что мы ничего не забыли. На прощание дядя Эмиль угостил нас кислыми леденцами, и мы зашагали домой.

Когда мы дошли до развилки, где дорога сворачивает на Бюллербю, я спросили:

— Ты не помнишь, я купила дрожжи или нет?

Но Анна не помнила, купила ли я дрожжи, и мы стали ощупывать все пакеты в моей корзине. Дрожжей там не оказалось. Пришлось вернуться в лавку. Дядя Эмиль засмеялся, отпустил мне дрожжи и снова угостил нас кислыми леденцами. И мы ушли.

Когда мы снова подошли к развилке, Анна воскликнула:

— А камфарная мазь для дедушки!

И мы опять вернулись в лавку. Дядя Эмиль посмеялся над нами, дал нам камфарную мазь и снова угостил нас кислыми леденцами.

Когда мы в третий раз подошли к развилке, у Анны вдруг сделалось такое лицо, что мне стало её жалко.

— Лиза, — прошептала она, — а рафинад?

Мы перещупали все пакеты в наших корзинах, но рафинада там не было.

Дядя Эмиль чуть не упал за прилавок, когда вновь нас увидел. Он дал нам рафинаду и кислых леденцов.

— Наверно, мне стоит заранее принести ещё одну банку леденцов. Боюсь, этих не хватит, — сказал дядя Эмиль.

— Не надо, — сказала Анна. — Больше мы уже не придём!

Когда вдали показалась развилка, я сказала Анне:

— Давай пробежим мимо этого места, иначе мы опять что-нибудь вспомним.

И мы пробежали мимо развилки.

— Это ты хорошо придумала, — сказала Анна.

Наконец-то мы были уже почти дома. Мы шли, взявшись за руки, и размахивали корзинами. Но не очень сильно, чтобы ничего не потерять. Сверкало солнце. В лесу пахло по-весеннему сладко.

— Давай споём про колбасу, — предложила Анна.

Нам так нравилась эта песня, что Анна решила обязательно спеть её в школе. Мы распевали во всё горло, поднимаясь к Бюллербю: «И варёной колбасы, самой, самой вкусной!»

Вдруг Анна остановилась.

— Лиза! — с ужасом закричала она. — Мы забыли купить колбасу!

Мы опустились на обочину и долго-долго молчали.

Наконец Анна сказала:

— Не понимаю, зачем люди придумали колбасу? Неужели нельзя вместо колбасы есть сосиски?

— Зря мы пробежали мимо развилки, — вздохнула я.

Пришлось нам повернуть назад. Больше мы не пели. Мы шли, и шли, и шли. Анна сказала, что песня про колбасу, пожалуй, не подходит для школы.

— Да, — согласилась я, — глупая песня. Она вообще никуда не годится.

Когда дядя Эмиль увидел нас, он схватился за голову и побежал за новой банкой леденцов. Но мы от них отказались, теперь мы даже смотреть на них не могли.

— Три куска варёной колбасы, — сказала я.

— Даже за самой лучшей варёной колбасой не стоит столько ходить, — проворчала Анна.

И мы поплелись домой. На развилке Анна оглянулась и сказала:

— А вон едет мельник Юхан на своей Буланке.

Мельница Юхана находится ещё дальше, за Бюллербю.

— Пожалуйста, подвезите нас! — попросили мы Юхана, когда он поравнялся с нами.

— Садитесь, — сказал Юхан.

Мы забрались в телегу позади Юхана, и он довёз нас до самого дома.

Я стала напевать песню про колбасу, но Анна сказала:

— Если ты сейчас же не замолчишь, я столкну тебя с телеги!

Когда я пришла домой, мама спросила:

— Почему вы так долго?

— Столько колбасы быстро не купишь, — ответила я.

Мама выложила покупки на стол и похвалила меня:

— Вот молодчина, ничего не забыла!

В гостях у водяного

Просёлочная дорога доходит только до Бюллербю. А дальше, к мельнице Юхана, ведёт узкая лесная дорожка. Сам Юхан — маленький смешной старичок. Он живёт совершенно один в старом домишке, затерянном в глухом лесу. Рядом с домом стоит мельница. Она стоит на Ивовом ручье. Этот ручей нисколько не похож на наш. Наш — тихий и спокойный, а Ивовый — бурный и стремительный. Иначе на нём не поставили бы мельницу. Большое мельничное колесо не стало бы вертеться, если бы Ивовый ручей не обрушивался на него с такой силой.

Мало народу мелет зерно у Юхана, только мы, из Бюллербю, да ещё кое-кто из-за леса. На мельнице всегда пустынно. Юхан — странный человек, он не любит взрослых, он любит только детей. С нами он всегда разговаривает, а со взрослыми молчит и лишь односложно отвечает на вопросы.

Однажды весной папа сказал, чтобы Лассе съездил на мельницу и смолол там два мешка ржи.

— Вот хорошо, — сказали мы, — мы все поедем с Лассе.

У нас есть старая вороная кобыла, её зовут Шведка. Она уже очень давно живёт у папы. Папа зовёт её Свахой. Потому что на ней он ездил свататься к маме. Папа не боится, когда мы ездим на Шведке. Он говорит, что она умнее всех детей из Бюллербю, взятых вместе.

Два мешка ржи да шестеро детей — груз не маленький. Шведка повернула голову и с укором посмотрела на нас. Но Лассе щёлкнул вожжами и сказал:

— Ну-ну, Шведка, пошла! Нечего дурить!

И наша телега покатилась по лесной дороге. Эта дорога такая неровная и каменистая, что мы всё время падали друг на друга, когда колесо наезжало на камень или проваливалось в рытвину. Но мы только смеялись.

Шум Ивового ручья разносится по всему лесу. Его слышно издалека, когда самой мельницы ещё не видно. На мельнице очень красиво. И таинственно. И немного страшно. А если стоишь возле мельничного колеса, приходится кричать, иначе не слышно.

Юхан ужасно обрадовался нашему приезду и повёл нас на мельницу. Он всё время посмеивался, и вид у него был хитрый-прехитрый. Мы отдали ему наши мешки, осмотрели мельницу, а потом уселись на траву и стали беседовать с Юханом. Наверно, он уже давно ни с кем не беседовал, потому что говорил больше, чем обычно.

Он рассказал нам, что у него на мельнице живёт томте, который очень любит проказничать. Схватится, например, за жёрнов, и тот перестаёт крутиться. Или высыплет на пол мешок муки. Однажды, когда Юхан пришёл на мельницу слишком рано, томте рассердился и ударил его. Юхан даже опомниться не успел, как у него перед глазами что-то сверкнуло, и томте исчез. Но вообще-то он добрый. Когда у него хорошее настроение, он по вечерам подметает на мельнице пол и всё прибирает.

Чудное место эта мельница. На поляне перед домиком Юхана, например, часто танцуют эльфы. Юхан сидит у окна и из-за занавески смотрит на них. Если эльфы замечают Юхана, они сразу же прячутся. А однажды Юхан видел лесовичку. Она стояла за сосной, высунув нос, и хохотала на весь лес. Счастливый Юхан, он всегда видит что-нибудь интересное!

— А знаете, кто здесь был сегодня ночью? — спросил он таинственным шёпотом.

Конечно, мы этого не знали, и Юхан сказал, что ночью на мельницу приходил водяной.

Анна стиснула мою руку, а я — её.

— А где именно вы его видели? — спросил Лассе.

Оказывается, водяной сидел на камне возле плотины и играл на скрипке так трогательно, что Юхан даже прослезился. Он и камень нам показал, на котором сидел водяной. Но днём там водяного, конечно, не было.

— Он приходит только по ночам, — сказал Юхан.

— Каждую ночь? — спросил Боссе.

— Да, весной он любит по ночам сидеть здесь на камне и играть на скрипке, — ответил Юхан.

Шведке не терпелось вернуться домой, это было ясно по её виду. Все стали прощаться с Юханом, а мы с Анной ещё раз сбегали к камню, на котором сидел водяной.

Одна дорога ведёт от мельницы в Бюллербю, а другая в деревню, которая лежит за лесом. Лассе захотелось съездить и посмотреть эту деревню. Он взмахнул вожжами, но Шведка даже ухом не повела. Она стояла как вкопанная. Только повернула голову и взглянула на Лассе, будто хотела удостовериться, в своём ли он уме. И пришлось нам ехать домой в Бюллербю. Тут уж Шведка весело бежала всю дорогу.