Разрисованная мама - Уилсон Жаклин (лучшие книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
Прошло немало времени, прежде чем нам удалось отыскать больницу Теннисон, а когда мы наконец добрались до нее, то дежурившая в холле сестра, увидев меня, недовольно нахмурилась.
— Не уверена, что могу пропустить девочку, — проворчала она. — У нас правило — к больным пускают только с четырнадцати лет. Ну, исключая, конечно, особые случаи.
— Это как раз и есть особый случай, — перебил ее Майкл. — Видите ли, сегодня утром мать Долфин забрали в больницу, поэтому она очень беспокоится. И хочет увидеть ее, — добавил он.
— Ага, стало быть, речь идет о Мэриголд, правильно? Это та леди с… — Жестом она попробовала изобразить на себе татуировки. И с улыбкой посмотрела на Майкла. — А вы, случайно, не тот Микки, о котором она твердит все время?
— К сожалению, не тот, — покачал он головой.
Я покосилась на него. Возможно, и ему тоскливо всю жизнь оставаться на вторых ролях?
— Тогда кто вы? — спросила сестра.
— Он — мой папа, — вмешалась я.
Поколебавшись немного, сестра все-таки сказала нам, что Мэриголд лежит в палате в конце коридора.
— Она еще слаба — уж очень долго пришлось провозиться, чтобы смыть с нее всю эту краску. И слегка на взводе.
— На взводе? — переспросил Майкл.
— Она хочет сказать, под градусом, — пояснила я.
— Нет, нет, что вы. На взводе — это значит очень возбуждена и не совсем хорошо ориентируется в происходящем. Но это не страшно — ей прописали соли лития, так что она быстро придет в норму.
— Она не любит принимать лекарства, — вмешалась я.
— Да, мы уже в курсе. Пришлось выдержать самый настоящий бой, — кивнула сестра. — Но если она станет принимать его регулярно, то скоро привыкнет к побочным эффектам, и ей сразу станет лучше. Вы бы удивились, если бы узнали, сколько людей, страдающих маниакально-депрессивным психозом, благодаря солям лития могут вести нормальную жизнь.
— Моя мама никогда не была похожа на нормальных людей, — объявила я и пошла искать ее палату.
Большая часть кроватей пустовала. Я заглянула в открытую дверь — за ней была большая комната, в центре которой сбились в кружок какие-то люди. Кто-то громко разговаривал, кое у кого по щекам текли слезы. Мэриголд среди них не было. Похоже, ее вообще не было в комнате. Где же она? В дальнем углу было что-то вроде ниши, вход в нее закрывала плотно задернутая штора. Подойдя к ней, я приложила глаз к узкой щели между портьерами. И вдруг мне показалось, что там, в глубине, вспыхнул язычок пламени.
— Мэриголд! — Я бросилась к ней.
Она лежала на кровати, одетая в какую-то странную ночную рубашку. Теперь она уже больше не была призрачно-белой, а кожа ее в тех местах, где она не была покрыта татуировками, казалась припухшей и имела неприятный оттенок, какой бывает у сырого мяса. Вдруг мне бросилась в глаза одна ее рука — татуировки теперь покрывали ее до самого запястья, будто рукав. Похоже, Мэриголд умудрилась разрисоваться шариковой ручкой. Она и сейчас продолжала рисовать, не замечая меня. Рисунок на ее коже все время повторялся, и от этого кожа ее почему-то напоминала обои. Это было изображение съежившейся в комок фигурки странной женщины, рот ее был широко раскрыт, словно из него рвался безмолвный крик.
— Мэриголд? — прошептала я.
Она даже не вздрогнула.
— Мэриголд!
Мэриголд продолжала рисовать. Покончив с одной фигуркой и отыскав свободное место, она тут же принялась за другую.
А вдруг из-за краски, которая набилась ей в уши, она все-таки стала хуже слышать? — испугалась я.
— Мэриголд, посмотри, кто пришел, — сказала я.
Она резко оглянулась, и ее волосы взметнулись в воздух. У меня не было ни малейшего сомнения в том, кого она надеялась увидеть. Но стоило ей убедиться, что стоявший позади меня мужчина — не Микки, как интерес ее тут же угас. Она повернулась к нам спиной и продолжила свои занятия. Стало быть, со слухом у нее все в порядке, подумала я. Просто она не желает видеть меня. Или Майкла.
— Привет, Мэриголд. Это я, Майкл. Ты меня не узнала? Когда-то ты звала меня Микки. Я… хм… отец Долфин? — это прозвучало как вопрос.
Но Мэриголд и ухом не повела. Ей и в голову не пришло что-либо ответить. Она была слишком занята для этого — она рисовала.
— Перестань, не надо. — Я попыталась остановить ее. — У тебя и так вся кожа воспалена. Будет больно.
Мэриголд вместо ответа ткнула себе в руку острием шариковой ручки. Возможно, именно боли ей и хотелось. А может, заодно она хотела причинить боль и мне. Ведь это именно я отправила ее в больницу — место, которое она ненавидела больше всего на свете.
— Прости, — прошептала я. — Тебе обязательно нужно было в больницу. Я просто не знала, что еще можно сделать. Пожалуйста, не сердись на меня, Мэриголд.
Я почувствовала, как мне на плечо легла чья-то рука.
— Это не твоя вина, Долфин, — сказал Майкл. — И не Мэриголд. Сейчас она очень больна. Но скоро ей станет лучше. Ты слышишь меня, Мэриголд? Ты поправишься и снова станешь заботиться о своих девочках. А пока что о Долфин позабочусь я. Ты можешь не тревожиться о ней.
По лицу Мэриголд никак нельзя было сказать, чтобы она хотя бы раз в жизни волновалась из-за кого-нибудь, а уж тем более из-за меня. Майкл ободряюще сжал мое плечо. Потом, наклонившись к Мэриголд, прошептал:
— Жаль, что ты тогда сбежала от меня. Думаю, теперь и ты успела понять, как это больно, когда тебя бросают. Но я все равно благодарен тебе… за Долфин. Конечно, у каждого из нас теперь своя жизнь, и дороги наши разошлись, но у нас есть дети. И я хочу верить, что когда-нибудь мы снова станем друзьями.
С губ Мэриголд сорвался странный тихий звук — то ли фырканье, то ли рыданье.
— Я скоро снова привезу к тебе Долфин, — продолжал Майкл. — Она очень скучает по тебе, Мэриголд. Может быть, ты постараешься поскорее поправиться — хотя бы ради нее?
Лично я уже почти не сомневалась, что на это нечего и надеяться. Как только двери палаты захлопнулись за нашей спиной, из глаз моих хлынули слезы.
— Вы, наверное, считаете меня плаксой, потому что я все время реву, — прошептала я. — А ведь раньше я вообще никогда не плакала.
— Знаю… — вздохнул Майкл. — Просто у тебя сегодня выдался тяжелый день. От такого любой бы заплакал, поверь мне.
