Динка (ил. А.Ермолаева) - Осеева Валентина Александровна (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Но старик закрыл глаза и, прислонившись спиной к шарманке, задремал. Седые, пожелтевшие от времени космы УПАЛИ ему на лицо, дыхание с хрипом вырывалось из груди… Динка тоже закрыла глаза и, свернувшись клубочком, зарылась лицом в прохладную траву. Ноги у нее ныли, сбитые подошвы потрескались, горло пересохло от жажды, нестерпимо хотелось есть. Но усталость взяла свое, и Динка заснула.
Через час шарманщик и девочка снова шли по дороге.
Глава двадцатая
ДИНКИНА ПЕСЕНКА
Солнце уже садится за деревья. Голодная, усталая Динка еле тащится.
— Я не могу больше ходить, дедушка. У меня ноги отрываются… и голос весь вышел… — жалуется она.
— Вот еще в эту дачу зайдем, а тогда и домой… Тут четыре семейства снимают, очень люди хорошие. И попить дадут, и деньгами не обидят, — говорит старик, осторожно открывая чугунную калитку и направляясь к дому.
Динка медленно плетется за ним. От мелкого гравия на дорожках босые ноги ее горят и чешутся, на пятки больно наступать.
— Дедушка пришел! Дедушка пришел! — выбегая навстречу шарманщику, кричат дети.
Детой так много, что у Динки пестрит в глазах от их платьиц, рубашонок и вязанных, как чулок, с яркими полосками и с кисточками на концах, цветных фесок.
— А чья это девочка? Как ее зовут? — спрашивают они, перебивая друг дружку. — Она будет вертеть ручку шарманки? А нам ты дашь повертеть, дедушка?
— Моя, моя девочка. Она вам песенки споет. И ручку повертите, как же без этого? — еле успевает отвечать старик и, вытирая мокрый лоб, просит: — Вот только бы нам водички испить!
— Водички? Сейчас! Вам кипяченую? — бросаясь наперегонки к дому, кричат дети.
Около большой веранды круглая площадка; на скамейках сидят женщины с детьми.
Приход шарманщика вызывает всеобщее оживление, и вокруг старика и Динки сразу образуется толпа.
— Вона, гляди, кто пришел! — уговаривает раскапризничавшегося малыша старая нянюшка. — Сейчас как заведет, так и твоего голоса не будет слышно! Молчи лучше!
— Водички! Нате водички! — кричат дети, протягивая старику и девочке сразу несколько кружек.
— Спасибо, спасибо… Славные детки, бог их наградит! — растроганно бормочет старик, припадая к кружке с водой.
Динка пьет долго и жадно, потом, отняв от губ кружку, смотрит на детей. Мутная накипь от усталости, голода и унижений вдруг рассеивается в ее душе, и, словно очнувшись от тяжелого кошмара, она обращается ко всем с запоздалым приветствием:
— Здравствуйте!
— Здравствуй, здравствуй, деточка! Садитесь вот с дедушкой, отдохните немножко, — освобождая место на скамеечке, приветливо откликаются женщины.
Откуда-то появляются чашка молока и сладкая булочка.
— Спасибо… я не хочу… Дайте дедушке, — с усилием отказываясь от еды, говорит Динка. Ей кажется, что если она отопьет хоть глоток молока и съест хоть кусочек булки, то сразу почувствует себя нищей… В чужом доме, в этом рваном платье… — Нет-нет! — отказывается она. — Дайте дедушке. Пусть он поест, а я пока спою… Я одна спою!
Динка вдруг вспоминает любимую песенку Мышки. В этой песенке рассказывается о внучке, которая водит слепого дедушку и передает ему все, что видит вокруг. Правда, Динка не помнит всех слов, но она так ясно видит идущих по лесной дороге дедушку и внучку, так ясно представляет себе залитый солнцем луг, что не думает о словах, они как-то придумываются на ходу сами и легко ложатся в рифму:
— «Дедуся…» — растроганно и нежно поет Динка, подняв к старику шарманщику сияющее лицо и легонько касаясь его рукава.
Динка сама не знает, какими словами она заканчивает песню, она не видит обращенных к ней ласковых лиц, не слышит тихих голосов женщин… Потрясенная каким-то новым, глубоким чувством, она забывает и о Леньке, который хочет есть… Губы ее робко улыбаются, глаза блестят.
Но шарманщик сует ей в руки шапку, и она протягивает ее к женщинам.
— Сейчас, сейчас, девочка! Сейчас, милочка! — торопятся женщины, и в шапку со звоном падают монетки. Динке не хочется брать от этих людей деньги.
— Спасибо, — стесняясь, говорит она. — Это не мне… Это Леньке…
— У тебя есть брат? — спрашивают ее женщины.
— Нет, не брат… Но мы всегда вместе… Он сирота, — путаясь, объясняет Динка.
Шарманщик берет из ее рук шапку и заводит плясовую; дети по очереди крутят железную ручку.
К калитке их провожают с добрыми пожеланиями. — Приходите еще! Приходите! — просят взрослые и дети.
Глава двадцать первая
ГОРЬКАЯ ОБИДА
Выйдя на дорогу, старик решительно сказал:
— Пора и на покой. Все кости ноют. Завтра опять походим, а на сегодня хватит. Устал я…
Солнце уже совсем низко. Скоро с пристани донесется длинный гудок маминого парохода, но Динка забыла обо всем на свете. Подпрыгивая и прихрамывая, она бежит рядом с шарманщиком и весело болтает:
— Ты что купишь себе, дедушка? Я ничего не куплю! Мы вместе с Ленькой купим!
— А что тебе покупать? Вот съешь горяченьких штец да мороженого… — снова повторяет старик.
— Не надо! — машет рукой Динка. — Я сразу домой побегу…
Старик прибавляет шагу и, минуя последнюю просеку, выходит на тропинку, ведущую вниз, к пристани.
— Дедушка, ты пойдешь на базарную площадь? — спрашивает Динка.
— Ну да, через базар и пойдем. Там и харчевня…
— Я не хочу в харчевню… Я пойду домой! Давай тут разделимся, дедушка! — предлагает Динка, но старик словно не слышит ее и молча идет дальше. Дедушка! Мне тут близко — почти у самого обрыва, — говорит Динка. — Дай мне мои денежки!
— Каки таки денежки? Я сам тебе морожено куплю… Денежки, денежки… бормочет старик, не останавливаясь и не убавляя шагу.
— Дедушка, я домой хочу! — дергает его Динка.
— Ну, иди, чего пристала? Я тоже домой иду, не гулять ведь.
Тропинка выводит старика и девочку на базарную площадь. С пароходов идут пассажиры, тащатся с корзинами торговки, шныряют между рядами лавок босоногие ребята. Динка беспокойно оглядывает пассажиров и вспоминает о маме.
— Дедушка, дай мне денег! Давай сейчас же! — сердито кричит она и дергает старика за рукав. — Давай денежки, я домой хочу!
— Сказано — куплю морожено. А боле чего тебе? Каки таки деньги? — хмурится старик.
— Давай мои! Из кармана давай! — топает ногой Динка, Прохожие останавливаются:
— Ай-яй-яй! Как нехорошо, девочка!
— Что же это ты так кричишь на своего дедушку? Бесстыдница этакая! Хоть бы людей постеснялась! — качая головой, вмешивается проходящая мимо женщина.
— Давай денежки! — вне себя кричит Динка, цепляясь за шарманщика. — Те, что в шапке были, давай!
Старик дрожащими пальцами роется в кармане и вынимает пятачок.
— На! Назола какая! Господи помилуй, вот горе-то навязалось на мою шею! — громко жалуется он. — На пятачок, что ли!
Динка видит одну монетку на его ладони и вспоминает богатый перезвон в шапке.
— Много давай! Разделись со мной! — гневно кричит она, отталкивая от себя ладонь с пятаком.
— Бессовестная! И не стыдно тебе старичка старенького обижать? — корят остановившиеся неподалеку торговки.
— Ведь вот есть же такие дети несочувственные! — возмущаются они. — Гляди, как топает! И где только набаловалась так? Ведь по всему видать — в нищете растет!
— Выпороть ее надо, а не пятачками баловать! — замечает проходящий мимо мужчина.
— Бери пятачок-то. Завтра еще дам, — пробует уговорить девочку шарманщик. — Что ж, правда, обижаешь старика? Глаза Динки широко раскрываются.
