Красные меченосцы Рассказы - Шманкевич Андрей Павлович (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
Когда Клаве удалось немного сбить температуру, Николай Сергеевич пришёл в себя.
— А где же Большая Медведица? — спросил он громким, срывающимся голосом.
— Бог с тобой, Сергеевич… Какая ведмедица? У нас и волчишки паршивого здесь не встретишь, Видится тебе это с жару, — начала успокаивать его хозяйка.
Даже сильный жар не сжёг весёлой улыбки у этого человека. Он показал глазами на окно:
— А под окном кто стоит?
— Да ребята там, ребята… Я их сейчас вот пугну рогачом, чтоб тебе не мерещилось невесть что!
— Гнать не надо. Сюда зовите. Всех, всю Медведицу, — попросил больной.
Тётке Марфе не пришлось звать ребят. Разве могли они, следившие через окно за каждым вздохом лётчика, пропустить тот жест, каким он позвал их к себе!
— А вы говорите, что у вас медведиц не водится, — шутил Николай Сергеевич. — Вот она…
Но тут же взгляд лётчика беспокойно забегал по лицам ребят. Он даже приподнял голову.
— Не все? — удивился он.
— Прогнали мы Алёшку, — чужим голосом сказал Костик. — Из-за него всё вышло… Хапуга он! Лески аж две у вас хапнул…
— И крючков нахапал. Вся подкладка в кепке была ими утыкана, — добавил Никита. — На рыбу жадный. Поймает судачонка в палец — ни за что не выпустит! Не нужен нам такой…
— Не нужен? Так… Он вам не нужен… А вы ему? Ну, как думаете, вы ему нужны? — спросил Николай Сергеевич, закрыл глаза и отвернулся к стене.
Хозяйка замахала на ребят полотенцем, точно хотела их, как мух, выгнать за порог.
— Надо разыскать Алёшку, — сказал Костик. — Дома, наверно.
Алёшкина мать сказала, что сына нет уже с самого утра. Обошли ребята весь посёлок, лазили через дыру в заборе на причал рыбцеха, думали — может быть, он там бычков ловит. Не нашли. Наконец кто-то сказал, что Алёшка вроде как за посёлок подался. Там его и увидели ребята на берегу моря. Сидит на мокром песке, голову ниже колен опустил.
— Видали? — сказал Никита. — Его Николай Сергеевич спрашивает, а он по бережку разгуливает!
— Ври! — не поверил Алёшка.
— Спрашивал, — подтвердил Костик. — Только имей в виду: мы тебя теперь воспитывать будем.
Алёшка вскочил и побежал следом за ребятами. На бегу он крикнул:
— Ребята, а вы знаете, что Николай Сергеевич настоящий герой?
— Ещё бы не герой! Пропали бы мы без него.
— Да я не про то. Китель его на стене видел, звёздочка золотая на кителе…
Ребята остановились. Тут уж Алёшка не мог соврать. Вот это человек — Николай Сергеевич! Чуть ли не месяц прожил в посёлке и ни разу кителя с золотой звездой не надел!
— Эх! — вырвалось у Костика. — Дать бы тебе по шее…
— А тебе? А всем нам? — вступился кто-то за Алёшку.
Ребята только было собрались снова бежать в посёлок, как над головами их раздался, необычный шум мотора. Огромная красная стрекоза медленно опускалась с неба на краю посёлка.
— Вертолёт! За ним прилетели! Надо показать хату! — крикнул Костик.
Первым из вертолёта вышел высокий полковник с чемоданом в руке. Под шинелью у него ребята заметили белый халат. За полковником вышли два лётчика. Они вынесли носилки и резиновые подушки.
— Мы покажем дорогу, — еле выговорил запыхавшийся Алёшка.
Ребята и не пытались войти в хату. Они уселись стайкой на камышовых снопах во дворе и нахохлились, как воробьи в непогоду. Сидели, молчали и не спускали глаз с окон, вздрагивали при каждом лязге щеколды. К вечеру на снопах уже не осталось ни одного местечка, и все, кто приходил потом, устраивались кто где мог.
Из хаты выбежала Клава. Все подались к ней с немым вопросом. Она только покрутила головой и бросила на бегу:
— Нельзя сейчас везти… Нетранспортабельный…
Слово это показалось таким страшным, что ребята ещё теснее прижались друг к другу.
Зажглась первая звезда, вторая… десятая… загорелось созвездие Большой Медведицы и указало путь к Полярной звезде. К полуночи большинство ребят разошлись, но шестеро остались на снопах. Дважды выходил из хаты полковник в белом халате. Он молча шагал по двору, никого не замечая, курил одну папиросу за другой. Один раз он остановился и долго смотрел на небо. Ребята могли побожиться, что смотрел он на Большую Медведицу.
А ковш Медведицы всё кренился и кренился, последняя его звезда, звезда Николая Сергеевича, всё ниже и ниже опускалась к земле, и от этого у ребят всё сильнее щемило сердца.
С рассветом снова на снопах было полно ребят. Они пришли уже с портфелями, чтобы прямо отсюда идти в школу. И вот по каким-то еле уловимым признакам — по блеску в глазах Клавы-фельдшерицы, по походке полковника, даже по тому, как потянулся один из лётчиков с вертолёта, хрустнув суставами, ребята поняли, что другу стало легче.
А когда поднялось солнце, Николая Сергеевича, укутанного одеялами, вынесли на носилках из хаты. Как изменился он за этот день! Но и теперь он оставался весёлым человеком. И запавшие глаза его лучились, и на осунувшемся лице играла улыбка.
— Аркадий, подожди минутку, — попросил он. — Видишь их? Это новая Большая Медведица…
— Да? Очень интересно, — пробасил полковник. — Только почему их не семь, а семьдесят семь?
— Ничего, — улыбнулся лётчик. — Это только в небесных созвездиях старые звёзды не гаснут, новые не загораются. А наши созвездия дружбы пусть растут и светят ярче небесных… Пусть!
Федин таймень
Дедушка ухнул и развалил колуном последнее кедровое полено:
— Ну, всё, внучек! Теперь пускай приходит дед-мороз. Он нам не страшен.
— А кому он, дедушка, страшен? — спросил Федя.
— Страшен глупым да лодырям. Вот не накололи бы мы с тобой дров на зиму, он бы и показал нам, где раки зимуют. Как пришёл бы к нам в хату да как гаркнул бы: «Ага! Ленились, дров не наготовили… Ступайте теперь в тайгу, вытаскивайте из-под снега по палочке да и топите, а не то мигом всех заморожу!»
Федя засмеялся. Он знал, что никаких дедов-морозов на свете нет. А если и были бы, так не страшно: всё равно дедушка сильнее.
Жил Федя у дедушки с бабушкой, на самом краю нашей земли. Это там, где русская земля кончается, а китайская начинается: на берегу реки Амура-батюшки. Жили они в домишке на распадке, у речушки Чёрной, и было около домика ровной земли сто метров в ширину да двести метров в длину, а кругом — сопки под самые облака, а под сопками — тайга, как медведь, косматая.
А ещё жили у дедушки с бабушкой Федины друзья-приятели: козы да свиньи, куры да гуси и рыжий лохматый кот. Все они подчинялись бабушке. Феде подчинялся один только пёсик Вестовой, белый, пушистый, с чёрным носом и чёрными глазками.
Дедушка был старшим на берегу, и ему все подчинялись. Он смотрел за порядком на краю русской земли. Летом, когда по Амуру пароходы плавают, зажигал дедушка огни на островах и бакенах, чтобы пароходы не сбивались с дороги; зимой ремонтировал бакены, а в свободное время промышлял охотой.
Других дедушек Федя ещё не видел на своём веку, но знал, что его дедушка лучше всех на свете. От него всегда так хорошо пахло: немножко порохом, немножко керосином, смолой и солёной рыбой, а от бороды пахло табаком — махоркой. Борода у дедушки была золотая и такая густая да длинная, что, если Федя прятался к дедушке под бороду, бабушка ни за что не могла его найти. По праздникам, когда дедушка надевал костюм, он застёгивал свою бороду под жилетку, чтобы она орден не закрывала.
По будням ходил дедушка в чёрном бушлате, потому что был он раньше матросом. На бушлате в два ряда красовались медные пуговицы; только можно было подумать, что они золотые — до такого блеска надраивал их дедушка мелом с нашатырным спиртом.
Зима была уже где-то рядом. С каждым днём становилось всё холоднее и холоднее. На сопках только ели да кедры оставались зелёными, а все другие деревья пожелтели и покраснели. А как подул снизу по Амуру холодный северный ветер, почернела тайга, осыпались с деревьев яркие листья, и только дубы стояли огненно-жёлтые. Как ни старался ветер, как ни злился, он не мог сорвать с них листву.
