Золотое время - Урманов Кондратий Никифорович (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
От моего скрада на кромке озера не осталось и следа — ветер разметал все по камышинке, и сейчас не было никакой возможности восстановить его, да, собственно, и не нужно было. Озеро опустело.
В полдень ветер затих, появилось солнце, но небо было зеленое. Солнечные лучи слабо грели, ночью можно было ожидать первый заморозок.
Вернувшийся Ахметжан подтвердил мои догадки.
— Однако, ночью морозко стукнет… Никакой охоты больше не будет. Давай уху варить, да и домой…
Ахметжан собрал все свои снасти — вентери развесил по стенам избушки, а сети бросил в нос лодки.
— Зимой починять надо…
На этот раз рыбы оказалось совсем немного.
— Как сивер загуляет, рыба совсем не идет, — сказал он, передавая мне крупных окуней. — Вари всех — не съедим, тебе на дорогу годятся…
После обеда мы поставили в лодку корзину с рыбой, сложили всю мою добычу и присели у кострища покурить.
Попыхивая цигаркой, Ахметжан показал на небо.
— Вон беркуты к теплу кочуют, от зимы улетают…
Высоко в небе плыли к югу четыре беркута. Они не махали крыльями, а плыли, словно катились под гору. Любуясь их полетом, Ахметжан сказал:
— Отпировали!.. Больше им здесь делать нечего… Поплывем и мы, Петрович, пока нас не прихватил мороз…
Старик провожает взглядом улетающих птиц.
— Смотрю я на них и думаю: придет весна, и снова они вернутся на родину… — и не договаривает.
— Ничего, Ахметжан, и мы еще встретим с тобой весну! Мы еще услышим ее звонкое и веселое шествие!.. Наша весна — всегда впереди!..
Ахметжан молча встал и пошел к лодке.
Когда мы отплыли от избушки, в редких камышах нас встретил первый тонкий ледок.
— Прощай до весны, чудесное озеро!..
ГОРЛИНКА
За жарким летом незаметно подошла тихая, спокойная осень. Кудрявые березы накинули на себя золотистые одежды, а шумливые осины зарделись каждым листом, как в пламени горят; побурели кусты, пожелтели травы, только сосны да ели остались в своем постоянном зеленом наряде.
Ах, как все это было интересно молодой Горлинке! Ведь она только этим летом появилась на свет и еще не видела осени. В синем небе — ни облачка, только яркое, ласковое солнце спокойно плывет в безмерном просторе; воздух прозрачный, не томит жара, и тишина-тишина кругом — каждый звук, каждую песенку птичью и даже шорох слышно.
Пока Горлинка была маленькая, из родного гнезда она ничего не видела. Густая зелень куста закрывала все: и большой лес, и озеро, и широкие поля, раскинувшиеся за ним. Даже солнце заглядывало сюда только маленьким игривым лучом, который она старательно ловила своим тонким носиком и никак не могла поймать.
Горлинка росла одна. Ворона-воровка обидела родителей и утащила одно яичко, и теперь вся забота и любовь отдавались ей одной. Там, в родном гнездышке, она выросла, оделась в нарядные перышки и, когда отросли крылья, взмахнула ими и перелетела на соседнюю ветку. Испытав радость полета, она уже не могла остановиться и, с ветки на ветку перепархивая, вылетела из куста.
Много хлопот доставляла Горлинка родителям в первые дни. Она неустанно летала по лесу, носилась над озером или улетала далеко в поле, и родители должны были следить за ней, чтобы она не попала в какую-нибудь беду.
Но Горлинка не могла долго и спокойно сидеть на одном месте. Она хотела многое видеть и многое знать. Она полюбила лес, в котором родилась, полюбила синее спокойное озеро, постоянное щебетанье птиц, полюбила просторы полей, расстилавшиеся за озером.
Каждое утро она облетала любимые места и всем встречным птицам посылала привет.
— Доброе утро! — ласково отвечали они Горлинке.
Только угрюмые коршуны сидели нахохлившись и злобно смотрели ей вслед, завидуя ее быстрым крыльям.
Родители привыкли к ее утренним прогулкам и перестали беспокоиться. Горлинка всегда быстро возвращалась к любимой березе, на которой они ее поджидали.
Однажды Горлинка решила облететь весь лес, ведь она еще мало видела, и, крадучись от родителей, пустилась в путь. Она летела долго, сначала тихо, а потом все быстрее и быстрее, но лес был огромен, и конца его не было видно. Уже солнце поднялось к полудню, хотелось кушать, а она все летела, любуясь осенними красками леса, тихими речками и зеркальными озерами.
Может быть, Горлинка продолжала бы полет до заката солнца и заночевала бы где-нибудь в незнакомом месте, если бы не голод. Только к вечеру она вернулась на свою березу и, к удивлению, не нашла на ней родителей. Она не знала, сколько тревог доставила им своей длительной прогулкой.
Села Горлинка на самую вершину березы и стала ждать.
«Все равно прилетят…» — думала она.
Сзади нее, в лесу, птицы пели вечерние песни, на озере крякали утки, звонили кулички, на все ложился тихий покой приближающейся ночи.
Горлинка очень хотела кушать. На широком поле, за озером, она часто с родителями собирала вкусные зернышки. «Может быть, они там?» — подумала и полетела.
Она спокойно перелетела озеро, и тут неожиданно, будто с неба, упал на нее сокол Чеглок. Усталая Горлинка не смогла увернуться от когтей хищника. Острая боль пронизала все тело, а правое крыло словно отвалилось. Боясь разбиться о высокую ветлу, стоявшую на пути, Чеглок бросил свою жертву и взмыл кверху.
Ударяясь о сучья и теряя перья, Горлинка смятым комочком упала под дерево. Чеглок сделал несколько кругов над ветлой и, не видя Горлинки, улетел в лес. Горлинка так перепугалась, что долго сидела не двигаясь, потом попробовала расправить крылья и не смогла. Волоча по земле надломленное крыло, она перебралась под большой куст тальника, по веткам поднялась к его вершине и там заночевала.
Куст чем-то напоминал тот, в котором она родилась, и в этом кусте Горлинке суждено было провести много-много дней.
Куст стоял на берегу озера — широкий, развалистый, и по его веткам легко было подниматься без помощи крыльев. Днем Горлинка спускалась на землю, собирала по берегу озера зернышки разных трав, мелкие ракушки и ловила насекомых.
Нет, она совсем не была голодна и быстро стала поправляться.
Горлинка очень тосковала о родителях, но ни разу не видела их из своего куста. Может быть, они ищут ее по всему большому лесу, который она не могла облететь? Теперь она часто, укрывшись где-нибудь под густой веткой на вершине куста, долго смотрела на лес, на любимую березу. Стайками и в одиночку летели птицы вдоль озера, на полдень; летели утки, кулики, шумные стаи скворцов, чибисов; по кустам перепархивали зорянки, горихвостки, мухоловки, овсянки, а высоко в небе плыли длинноногие звонкоголосые журавли. Птицы летели и не возвращались. Горлинка не знала, куда они летят, но было мучительно тоскливо смотреть им вслед. Ах, если бы у нее не болело крылышко!..
Летели птицы, летело время, и как-то ночью ударил первый заморозок. Было так холодно, что Горлинка всю ночь не могла уснуть, а утром увидела — и кусты, и камыши, и травы побелели от мороза.
За первыми заморозками начался листопад. Свирепый ветер раздевал деревья и кусты и охапками бросал на землю отживший лист. Лес посветлел и, казалось, совсем опустел. Только ночами Горлинка слышала переклики уток и гусей да одинокие голоса запоздалых куликов.
Стало трудней добывать корм — опавший лист плотно закрывал землю, и нужно было долго копаться, чтобы отыскать какое-нибудь зернышко. К холоду прибавлялся голод, и она не знала, что делать.
Как-то в полдень сидела Горлинка на нижнем суку уже совсем оголившегося куста и горевала. Вдруг слева что-то зашумело, будто посыпались листья. Горлинка оглянулась и увидела крадущегося к ней злого горностая. Она так перепугалась, что, забыв о больном крыле, взмахнула враз обоими — и они без особых усилий перенесли ее на вершину куста, а потом на высокую ветлу.
Только здесь, высоко над землей и вне опасности, Горлинка поняла, что случилось. Крылышко поджило, и она снова будет летать, как прежде.
