Догоняйте, догоняйте!.. - Никоненко Станислав Степанович (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
— Я рад, что вы меня слушаете. Старших всегда надо слушать.
— Как остроумно!
— А у нас всегда так, — сказал Жора и подумал: «Опять пошло-поехало. Куда только?»
— В самом деле? Не замечала.
— Напрасно.
«Так может продолжаться без конца. Надо остановиться».
— Я уезжаю на два месяца. Хочу тебя видеть.
Молчание.
— Через пятнадцать минут я буду у нашего фонтана.
Жора отправился к скверу, который был в трех минутах ходьбы от Наташиного дома. Там они встречались уже несколько раз. Если вовремя расположиться на лавочке у небольшого бетонного резервуара, в котором иногда скапливалась дождевая вода (фонтаном Жора с Наташей прозвали его за железную трубку посередине — видимо, некогда из нее действительно что-то текло), то можно было почти скрыться от посторонних глаз в тени густого кустарника.
«Пусть ждет, — думала Наташа, — не приду. Ну что за человек! Неужели нельзя объяснить — так вот и так. Извини, погорячился. А то сбежал, хлопнул дверью — и все. Думай, что хочешь. Но что у них произошло с Генашей?»
Жора Копытин — его и сравнивать-то с Генашей нельзя. И рост не тот. И волосы белобрысые, прядки кое-где выгорели. И глаза светло-серые, простенькие. И нос слегка набоку (давняя история — Жора тогда начинал заниматься боксом). Генаша свой неизменный «Кент» прикуривает от газовой зажигалки, а Жора — какой-нибудь «Дымок» от спички. И это имя — так и вспоминаешь песенку: «А ну-ка, Жора, подержи мой макинтош».
И все же… Почему люди начинают нравиться друг другу? Чем больше Наташа рассуждала об этом, тем удивительнее, непонятнее выглядели ее отношения с Жорой.
Собственно, никаких отношений не было. Просто ей с ним легко и весело. Но ведь и Генаша порою бывал весел, рассказывал анекдоты. Не то, не то. Ей становилось легко, как только Жора появлялся. Стоило ему что-нибудь сказать, а ей уже хотелось смеяться. Конечно, не это было главное. Ну подумаешь, умеет Жора почудить. Даже иногда, если и сам не хочет. А что главное?
Как-то уверенно она себя чувствует, когда рядом Копытин. Ей часто казалось, что она давно с ним знакома. Такого она никогда не испытывала с Генашей, хотя знала его не один год.
«В чем же дело?» — спрашивала она себя и не находила ответа. Если бы кто раньше показал ей Жору и сказал: «Это человек, с которым ты свяжешь свою судьбу», Наташа бы лишь рассмеялась. А теперь?
Вчера он так неожиданно ушел, вернее сбежал, а она на него не сердится. Наверное, он был прав. Но ведь мог бы все объяснить, чудак.
Жора уже сидел на лавочке у фонтана.
— Ну ты даешь! — проговорил он, приподнимаясь и идя навстречу.
— Что значит — даешь?
— Я хотел сказать: однако, не очень-то вы торопились, миссис.
— Во-первых, не миссис, а мисс. Во-вторых, кажется, ты не очень-то рад меня видеть.
— Пусть будет мисс. Даже могу назвать тебя мисочкой, если не обидишься.
— Очень мило с твоей стороны. Так вот знай, — Наташа переходила в атаку, — рыцарь должен ждать свою даму хоть полтора часа. Притом безропотно.
— Безропотный рыцарь? Так его же из-под каблука не увидишь. Зачем тебе такой?
— Ты сегодня в ударе, — не выдержав, улыбнулась Наташа.
— Как всегда, — скромно заметил Жора.
Они рассмеялись, схватили друг друга за руки.
— Когда ты уезжаешь? — спросила она.
— Завтра.
Жора рассказал ей, куда он едет и зачем. Наташа смеялась над его страхами и говорила, что все это ерунда, что наверняка он справится и что ей очень хотелось бы увидеть его в роли воспитателя, и поэтому она непременно приедет к нему в лагерь. И вообще, раз он физрук, может организовать для пионеров секцию плавания и взять ее туда тренером. У нее первый разряд. Она вспомнила несколько случаев из своей жизни в пионерских лагерях. Вот она впервые отдает рапорт на торжественной линейке: все на нее смотрят, а она не слышит своего голоса, кружится голова. Как только смогла она вернуться в строй? Стала. Сердце колотится, а пересмешник Эдька уже шепчет: «Держись, Нефедова. Сейчас за врачом сбегаю». Вспоминался костер, речка, венок из одуванчиков, песня: «Ах ты, милая картошка — пионеров идеал»…
— А все же странно, что ты до сих пор не побывал ни разу в пионерском лагере.
— Лучше позже, чем никогда. Теперь побываю.
— Почитай на всякий случай журналы «Пионер», «Костер»… Что еще?..
— Спасибо. Может, посоветуешь перечитать «Курочку-рябу» и «Бармалея»?
— Сам ты Бармалей.
— От Бабы-Яги слышу.
— Ах вот как! Не поеду к тебе в лагерь.
— Ну что ты, Наташа, — огорчился Копытин.
— А не боишься за своих детей?
— Да они небось сами кого хочешь съедят.
— Чудесная перспектива. И ты меня приглашаешь?
— Обязательно приезжай, ладно?
— Если тебя не выгонят через два-три дня.
— Меня? Я не подойду им?
— Очень подойдешь… Но…
— Что «но»? — не выдержал Жора.
— К тебе нужно привыкнуть. По первым дням может сложиться не то впечатление, понимаешь?
— Нарублю дровишек?
— Именно.
— Вот и приезжай поскорее.
— Приеду. Может, тренером все-таки возьмешь?
Домой он возвращался поздно. Настроение было преотличное.
Он чувствовал в себе столько сил, столько энергии, что готов был перевернуть весь мир.
Наташа!
На кухне лежала записка: «Молоко в холодильнике, котлеты на сковородке. Разогрей и возьми огурец». Заботливая мама. Жоре, конечно, было не до огурца.
Он прошел к себе. Поставил будильник на полшестого. Пяти часов вполне достаточно. Говорят, Наполеон спал по три часа. Через несколько минут в комнате наступила тишина, нарушаемая мерным посапыванием новоиспеченного инструктора по физкультурной работе.
А утром зеленая электричка везла его к платформе с заманчивым названием Рыбушки.
Жора решил не показываться сразу на глаза Терентьеву, а самостоятельно походить по лагерю, посмотреть свои владения, прикинуть, что и как. Пусть уж потом будут высказывать ему пожелания, а вначале он должен иметь обо всем свое личное мнение.
Указатель в виде стрелы с надписью «п/л «Ромашка» Жора отыскал сразу, как только сошел с платформы, и зашагал по широкой тропе, ведущей прямо в лес.
По этой тропе, основательно утрамбованной ботинками, кедами и босыми пятками, он шел минут двадцать, пока не увидел синий забор, ворота и вытянутые одноэтажные домики, разрисованные цветами, весьма отдаленно напоминающими ромашку.
Хотя над воротами и висел гостеприимный транспарант «Добро пожаловать!», Жора не стал к ним приближаться, так как вовремя приметил двух пионеров, стоящих у калитки. Конечно, будут спрашивать, кто, куда и зачем, а выкладывать так все сразу первым попавшимся не входило в его планы. Поэтому Копытин свернул в лес, примыкающий к лагерю, предполагая отыскать где-нибудь в заборе дырку или в крайнем случае просто-напросто перемахнуть через него.
В лесу было тихо и свежо. Влажная трава тотчас намочила джинсы, но Жора упорно шел вперед. Продравшись сквозь заросли бузины и орешника, он выбрался на небольшую поляну, где нос к носу столкнулся с кучкой ребят. Жора сразу понял, что это его будущие воспитанники: и лагерь рядом, и вид у ребят довольно опрятный.
Их было пятеро. Они сидели на солнышке и о чем-то переговаривались. Но свой негромкий разговор прервали, едва лишь увидели незнакомца. Настороженные глаза уставились на Жору. Его потертые джинсы и спортивная куртка, кажется, внушили доверие.
— Здрассте, — поднялся с травы долговязый парнишка с челкой до бровей. — Дядь, не найдется у вас пары сигарет?
Жора достал пачку, протянул парню. Тот извлек две сигареты, просительно глянул на Жору:
— А еще можно… для ребят?
— Бери уж, — Жора махнул рукой. Перевоспитывать эту молодежь сейчас не имело смысла. Впрочем, как он мог кого-то отваживать от курения, если сам курил?
— Спасибо, дядь. Большое спасибо, — долговязый вернул пачку и вразвалочку пошел к нетерпеливо ожидавшим его ребятам.
