Весной в половодье - Баныкин Виктор Иванович (электронные книги без регистрации txt) 📗

— Затянется ледоход, и сиди тут, — уныло протянул Набоков. — Мы вот бригадой слово такое дали — первыми в районе посевную закончить.

Он отвернулся.

— И закончите. Раз есть такое стремление, значит своего добьетесь, — сказал Иван Савельевич. — Чуркин ваш, должно быть, не убивается, как ты... Увидел я прошлый раз его на совещании и удивился. Ну и располнел! Одно слово — туша.

— Он совсем таким не был, когда в МТС приехал.

— Года четыре он сидит у вас? Или больше?

— Осенью пять лет будет.

— Да-а... — задумчиво проронил Савушкин. — Хуже вашей МТС и в области не было. А Чуркин вытащил. Это верно. В каком это году третье место заняли?

— В сорок седьмом, — сдержанно ответил Набоков и, секунду помедлив, с затаенным раздражением добавил: — А потом назад стали пятиться. В прошлом году на седьмое место перекочевали. От прежнего Чуркина мало чего теперь осталось.

— По всему видать, заважничал мужик, — заметил Иван Савельевич.

— Вначале он горячо за дело, принялся. И под брюхо трактору не гнушался при случае залезть — сам когда-то таким же был, как и мы. Поджарый, увертливый, везде поспевал. — Андрей нахлобучил на жидкие рыжеватые брови шапку и в раздумье почесал затылок. — Вот оно как... А заняла МТС третье место, стали про Чуркина в газетах писать, так у него и голова закружилась. Шириться начал, брюшко отрастил. Кожаное пальто напялил. Как речь какую станет говорить, обязательно: «Наши успехи... Наша передовая МТС...». Его теперь вперед на буксире надо тащить!

— Так уж и на буксире? — переспросил Савушкин.

— Непременно! — Тракторист метнул в сторону Савушкина сердитый взгляд. — По рассуждению нашего директора, седьмое место тоже ничего, вроде как почетное. Мало ли в области МТС, которым было бы желательно выбраться на это самое место! А потому зачем волноваться, когда и так хорошо! Чуркина теперь одно беспокоит: как бы удержаться на занятых позициях. Отсюда и всякие послабления пошли. Заниженные требования к качеству работы — это вам раз. Потом стремление план выполнять за счет таких работ, которые полегче, — это два. И еще— несоблюдение агротехнических сроков. Действительно, что получается? Прошлую весну одна бригада чуть ли не до июня сеяла!

— А теперь как будет? — спросил Иван Савельевич.

Он слушал Набокова со вниманием, изредка пристально всматриваясь в его простое, открытое лицо. Приветливый, немного задумчивый этот взгляд как бы говорил: «Вон ты какой! Ершистый!»

— Теперь Чуркину трудненько придется. — Андрей сощурил смелые, усмешливые глаза. — Все трактористы взяли повышенные обязательства. А ребята из той самой бригады, которая прошлую весну с севом затянула, знаете что решили? За шесть дней уложиться с севом. Тысячу гектаров выработки на каждый трактор! И чтобы обязательно высокий урожай собрать. Стопудовый. Понимаете? И выполнят, конечно. Такой у всех подъем!.. Собрание у нас было. Каждая бригада свое обязательство зачитывала. Ну, и среди прочих взял слово заправщик Андроныч. Из этой самой отсталой бригады. Вот он как сказал, я эти его слова до точности помню: «Сильный и дружный наш советский народ. К самой что ни на есть светлой жизни тянется». А потом поворачивается к президиуму — и еще: «Вы не глядите, что мне за шестьдесят перевалило, я не меньше, вас желание имею при коммунизме пожить. Потому-то и работать хочется, как молодому».

— Прямо так и сказал? — заулыбался Иван Савельевич.

— В точности.

— Молодец, старый! — Савушкин выпрямился и устремил свой взгляд вдаль, на Жигулевские горы.

Задумался и Набоков.

В молчании прошло несколько минут. Вдруг Леня, все это время что-то чертивший прутиком на песке, громко сказал:

— Правильно! Вот так и сделаем!

Набоков заглянул через плечо мальчика. Леня покосился на тракториста и, смутившись, торопливо провел ладонью по песку, исчерченному какими-то фигурками.

— Ты чем тут занимаешься? — спросил Набоков.

— Так просто, — неохотно ответил мальчик и покусал кончик прута.

— Нет, правда? — не отставал тракторист. — Схему какую-то набросал... Радиоприемника, что ли?

Леня быстро повернулся к Набокову. На щеках у него проступил горячий румянец.

— А ты почему знаешь?

— Знаю! Сам двухламповый собрал.

— А мы в школьном радиокружке детекторные делаем. Для подшефного колхоза, — с живостью заговорил Леня.— Знаешь, сколько уж изготовили? Тридцать один! А сейчас я новой конструкции монтирую. С вариометром. С ним лучше настраивать приемник на нужную волну.

— С вариометром? — переспросил Андрей. — Постой, постой... А как ты крепление катушек думаешь устроить?

— А вот как. Смотри сюда. — Леня взмахнул прутом и провел на песке первую черту.

Набоков наклонился и все время, пока говорил мальчик, не проронил ни слова. А когда Леня кончил, тракторист взял его за плечи и крепко стиснул в своих руках:

— Ух ты, молодчина! Работает голова! Леня опять покраснел.

— Это мне Саша подсказал, — проговорил он. — А сам бы я, может, еще не скоро... Саша у нас тоже двухламповый собирает. Ему теперь немного осталось. Выйдет из больницы — и закончит.

Высвободившись из объятий Андрея, Леня облизнул пересохшие губы и вздохнул:

— Пить что-то хочется.

— Представь, и мне тоже! Будто вкусного чего-то поел, — усмехнулся Набоков.

Иван Савельевич очнулся от задумчивости. Снял шапку и, поглаживая лысину, сказал:

— Пить захотели? Вода рядом. В Волге ее вон сколько. Пейте себе на здоровье!

— А из чего пить? — спросил Леня и с огорчением добавил: — У нас даже стакана нет.

— Нет! — Савушкин засмеялся. — А хочешь — стакан появится!

— А где вы его возьмете?

— Ты мне скажи: хочешь, чтобы стакан появился? Тогда, пожалуйста, получай!

У Лени засверкали глаза. Какое-то мгновение он колебался, наконец утвердительно кивнул головой:

— Хочу!

— Защурься, — потребовал Иван Савельевич.

Мальчик зажмурился. Когда же он поднял веки, на ладони у Ивана Савельевича действительно стоял стакан. Но стакан этот был не из стекла, а из коры березы.

Леня взял в руки этот необыкновенный, легкий и белый, с черными крапинками стакан и оглядел его со всех сторон.

— Какой хороший! Очень даже! — сказал мальчик. — Когда вы его сделали?

— Кто умеет — долго ли!

Похвалил берестяной стакан и Набоков:

— Работа чистая, первый сорт. Если не течет — совсем ловко!

— Попробуйте, попробуйте! — хитровато посмеиваясь, проговорил Савушкин.

Тракторист молча встал, спустился под берег. Присев на корточки, он вытянул руку и дном стакана принялся разгонять с поверхности воды в разные стороны мелкие острые льдинки. Потом зачерпнул в стакан воды и начал пить.

Савушкин и Леня стояли у обрыва и смотрели вниз. Выпив всю воду, Набоков опять наполнил стакан водой и полез в гору. Леня нагнулся и взял у Андрея стакан.

— Течет или нет? — спросил Савушкин.

— Первый сорт, и всё тут! — засмеялся тракторист. — Умелому мастеру спасибо.

Мальчик приложил к губам гладкий и холодный край стакана. Вода в берестяном стакане пахла сосновой смолкой.

— Вы донышко смолой обмазали, — сказал он, — потому и не течет.

— Молодой, а догадливый! — проговорил Иван Савельевич. — Ох, и засиделся я с вами! Уж вечер начинается, а мне ведь сходить надо кое-куда.

— А куда вы собираетесь? — спросил Леня. Савушкин огляделся по сторонам и вполголоса сказал:

— Потом, потом. Ты пока помалкивай.

— Мне с вами можно? — тоже шепотом спросил Леня.

— Вы пока с Андреем в рощу за сухими листьями отправляйтесь, — ответил Иван Савельевич. — Я вернусь скоро.

Савушкин пересек поляну и скрылся за осинками.

Проводив его любопытным взглядом, Леня подумал: «И куда это Иван Савельевич направился? И почему меня с собой не взял? Двоим бы куда как лучше! А то вдруг...»

Из задумчивости мальчика вывел голос Андрея.

— Пойдем-ка в рощу сходим, — проговорил тракторист. — Иван Савельевич правильно сказал. На сухих листьях и спать будет теплее.