Сказки о цветах - Саксе Анна (книги без сокращений TXT) 📗
— Мне рассаду квашеной капусты надо, — уже настойчивее потребовал Заяц.
Ухмыльнулся лавочник — покупатель, видать, простак попался.
— А-а, вам рассаду квашеной капусты? — воскликнул торговец слащавым голоском. — Ее мы задаром отпускаем. — И он смел в бумажный кулек остатки рассады кислицы и подал зайцу. — На, сынок, сунь в карман, на Троицу посадишь, к Янову дню квашеную капусту есть будешь.
Заяц, счастливый, поехал домой. Посадил капусту на сырой лесной лужайке, а сам рядом торчит, чтоб птицы не поклевали, кроты не перерыли, козы не пощипали. Жена капусту с утра до вечера полет, детишки два раза на дню воду носят и поливают. Когда трехлистная капуста зацвела, Заяц впервые отведал ее.
— Пускай меня волк сожрет, если это не настоящая квашеная капуста, — воскликнул Заяц, медленно посасывая листик.
Теперь все: и зайчиха, и зайчата — не отходили от капустной грядки, все лето лакомились квашеной капустой и нахвалиться не могли.
Заяц возгордился и зазнался, точно индюк. Каждого приглашал он на квашеную капусту и все рассказывал, как без билета в Ригу съездил.
С той поры и повелось кислицу заячьей капустой называть, а безбилетных пассажиров — зайцами.
ЖАСМИН
Когда-то, в давние времена, все цветы были белыми. Но в один прекрасный день в сад пришел художник с большим ящиком красок и целой связкой кистей.
— Подходите все ко мне и говорите, кто какого хочет быть цвета, — крикнул он цветам и кустам, и те быстренько встали в очередь, потому что каждый хотел, чтобы ему досталась краска поярче.
Ближе всех к художнику оказался Жасмин. Он сказал, что ему хотелось бы, чтобы цветы его были золотисто-желтыми, как цвет волос его любимого Солнца.
— Как ты посмел пролезть раньше королевы Розы? — оттолкнул его художник.
— Я вовсе не пролез. Я стою тут уже много лет, — обиженно ответил Жасмин.
— Но ты должен понимать, кому по праву положено быть повсюду первой, — наставлял его художник. — В наказание останешься последним, но и тогда как следует еще попросишь меня.
— Вы ошибаетесь, сударь, никого я просить не стану, — ответил Жасмин и остался на своем месте.
Художник долго возился с Розами. Каких только красок не выбирали себе гордые королевы! И алую, и желтую, и розовую, и оранжевую. Только синюю никто из них не захотел — уж очень она простая, деревенская. Синей краской, чтобы она не пропала, художник покрасил Незабудки и Васильки, хотя им хотелось стать алыми. Но художник решил, что для этакой деревенщины сойдет и синий.
Маки улыбались художнику, и он не скупился на краску и густо накладывал ее. Далии польстили ему, и их лесть окупилась с лихвой. Он проработал несколько дней, наделив их всевозможными оттенками.
Очень скромным оказался Лиственный Репей. Когда его спросили, какую краску он хочет, он ответил:
— За любую, сударь, спасибо вам скажу.
Художник выкрасил цветы Репея в серый цвет и спросил, доволен ли он.
— Вам, сударь, виднее, что кому полагается. Я же понимаю, что на всех ярких красок у вас не хватит. И если каждый будет так ярок, как Розы, то никто и не заметит их красоты!
Колючий Репей был настойчивее и получил красные цветы.
Маленькие Анютины глазки обступили художника и, вежливо здороваясь, приседали. Это выглядело так мило, что они показались художнику маленькими девочками, и он раскрасил цветочки Анютиных глазок, как личики — веселые, грустные и серьезные. Яблоня пообещала художнику подарить осенью целую корзину яблок, если он выкрасит ее цветы в нежно-розовый цвет. Художник, не жалея сил, лазил по сучьям Яблони до самой вершины.
Сирень придумала по-другому отблагодарить художника, если он не пожалеет красок.
— Весною ты сможешь ломать наши ветви и дарить их своим невестам, извини, — невесте, — сказала Сирень. — И чем больше ты будешь ломать нас, тем пышнее будем мы цвести.
— За бестактность ты останешься белой, — отстранил ее обиженный художник, но сестер ее одарил великолепными красками.
Одуванчики поднесли художнику кружку сметаны, и Жасмин только смотрел, как много художник переводит на одуванчики золотисто-желтой краски, облюбованной Жасмином для себя.
Работая желтой краской, художник вспомнил о Жасмине, который первым выбрал ее.
— Ну, брат, так как же? — насмешливо обратился он к Жасмину. — Этой краски осталось немного, но если хорошенько попросишь, я всю ее отдам тебе.
— Не буду я просить, — ответил Жасмин.
— Как это так? — Художника начало злить упрямство Жасмина. — Ну, ладно, если тебе трудно произнести свою просьбу, то поклонись хотя бы, согни спину.
— Предпочитаю сломаться, но не согнуться, — гордо ответил Жасмин.
Художник, разозлившись, брызнул желтой краской Жасмину в лицо и закричал:
— Кто ты такой, что не хочешь просить и кланяться! Ну и оставайся на веки вечные
белым!
Таким он и остался — белый хрупкий Жасмин. А попробуй согнуть его — сломается…
ПЕРСИДСКАЯ СИРЕНЬ
Это приключилось в те страшные времена, когда все боялись драконов и ведьм.
Завоет вечером в трубе ветер, знай — это дракон ведьму прислал и кому-то грозит беда. Обычно драконы похищали принцесс. Но драконов было много, а принцесс — мало, и чудовища эти не брезгали и женщинами менее знатного происхождения.
Как-то ночью ветер завыл в трубе дома, в котором жила Персия с девятью сыновьями. Что это? Не иначе как дракон на мать польстился — кроме нее, в доме женщин нет. Но неужели девять молодцов свою матушку не уберегут?
Сыновья договорились: один будет стеречь дом, а остальные на работу ходить. Пока старшие сыновья с мечом в руке охраняли мать, ничего дурного не случилось, восемь дней прошли спокойно. Наступил черед меньшого сына дома оставаться.
Стоит он у ворот, по временам на трубу поглядывает и ничего подозрительного не примечает. Парень уже хотел было войти в дом пообедать, как услышал в саду веселый хохоток. Глянул, и что же видит?! Красивую девицу с алым маком на груди. Она поманила парня — иди ко мне! Только пускай сперва меч положит, не нравится ей это оружие. Парень положил меч, а та сразу давай трещать и хихикать, снимает с груди мак и протягивает парню — на, понюхай. По простоте своей парень сунул нос к алому цветку, и так ему спать захотелось, что тут же в саду и повалился. Только успел заметить, как, рыча и фыркая, примчался дракон, сгреб матушку и потащил по воздуху, а девица обернулась ведьмой, села на помело и улетела.
Меньшой сын проспал немало времени, а проснувшись, не мог в толк взять, как ему теперь быть, что сказать братьям. Уж лучше сразу отправиться искать драконью пещеру. Опоясался он мечом, сунул в карман краюху хлеба — и в путь. Шел он шел и к концу дня видит: у дороги усталый старичок сидит и просит:
— Пожалей, сынок, старика, дай хлеба кусочек!
— С радостью, дедушка, — ответил меньшой. — Только скажи, не видел ты, в какую сторону дракон мою матушку унес?
Старичок показал на юг, взял кусок хлеба и остался сидеть, а парень быстро ушел на юг.
Шел он шел и к концу дня — что за чудо! — пришел на то же место, где старичка оставил. А тот опять:
— Вскопай мне, сынок, землицы и яблоню посади. Яблок захотелось, а сил нет посадить.
Меньшой сын проворно вскопал мечом землю и посадил деревцо, только попросил, чтобы старичок показал ему дорогу к пещере дракона.
Старичок показал на север. И снова меньшой сын шел и шел и к концу дня — подумать только! — опять вернулся туда, где старичок сидел. А тот просит еще одну службу сослужить: убить змея, который к нему в лачугу залез и по ночам спать не дает.
Вошел юноша в старикову лачугу и мечом отрубил змею голову. И попросил старичка не обманывать его больше.
— Я трижды испытал тебя: твою щедрость, усердие, смелость. Иди, сынок, на запад, и там, где ночью деньги сушатся, поблизости и будет пещера дракона. Тебе с ним тяжкий бой вести придется, да и не знаю, спастись ли вам обоим. Я тебе волшебное слово скажу, оно обернет тебя в кого пожелаешь. Только запомни: два раза можешь в кого угодно превратиться, а в третий должен непременно опять человеком стать, А если и в третий раз кем-нибудь обернешься, то останешься им навеки.
