Тельняшка — моряцкая рубашка. Повести - Ефетов Марк Симович (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
— А где он живёт, в каком номере? — спросил Костя. Он ещё не мог сообразить, что это — почему Замараев не Владимир и почему это ему двадцать один год. Но в сознании было одно: это кто-то связанный с Володей, это к нему, Косте, это по поводу Перуна. О студенте, брате Володи, Костя в ту минуту не вспомнил.
— Второе общежитие, — сказала женщина. — Вот этот коридор — направо первая дверь.
Через минуту Костя уже сидел на Володиной кровати и, благо в комнате никого больше не было, говорил, говорил, говорил. Только в самом начале своего рассказа он вдруг остановился и попросил: «А у тебя нет чего поесть?»
Володя достал из чемоданчика бутерброды с колбасой, и теперь уже Костя стал говорить медленно, потому что, как известно, говорить и жевать одновременно не очень удобно…
А тем временем Регина Михайловна и Женя подъехали к карьеру. Машина остановилась у маленькой дощатой будочки. Шлёпая по лужам, сюда подошла девушка в брезентовом плаще. В руках у девушки был красный флажок. Только капюшон у учётчицы был теперь откинут на плечи и видны были рыжие волосы.
НА КАРЬЕРЕ
Девушка подошла к рельсу, висящему на столбе, и принялась бить в этот рельс болтом с навинченной на него гайкой. Это была странная картина: вокруг ни души, а девушка бьёт по рельсу, будто этот звон могут услышать.
Но вот вдалеке показался первый самосвал. Он мчался на большой скорости, видимо опаздывая, и жидкая грязь била из-под колёс двумя фонтанами.
— Слышь, девушка! — крикнул таксист, который выскочил из машины вместе со своими пассажирами. — Да перестань ты лупить свою железку! У вас тут паренька со школьным портфелем не видели?
Девушка не слушала или не хотела слушать. Она колотила по железу с такой силой, будто выбивала пыль из ковра. А короткий кусок рельса, как назло, отскакивал, мотался и звенел не так уж сильно.
Женя подошёл к девушке, взял её за руку:
— Вы слышите? Вас спрашивают!
Рядом с Женей стояла Регина Михайловна. Лицо её было в красных пятнах, веки припухли, под глазами — тёмные мешки. Она всё время странно дёргала левой рукой, поправляя сползающую браслетку от часов.
— Я умоляю вас, — сказала она девушке в плаще и заплакала.
Девушка резко повернулась, взяла Регину Михайловну за руку:
— Ой, какие вы! Я же ничего не поняла. Честное слово. Какой мальчик?.. Не плачьте, не плачьте же… Да проезжай же ты! Опоздал на восемь минут. Ну что стоишь — не видишь, тут дело поважней твоей путёвки. Потом отмечу.
Она вытащила из-за борта своего плаща флажок и сердито махнула им. Самосвал стал спускаться в котлован, а девушка снова взволнованно спрашивала Регину Михайловну и просила её не плакать.
Таксист чуть оттеснил Костину маму и, подойдя вплотную к девушке, сказал коротко и точно:
— Мы ищем мальчика. Зовут Костя. Школьник. В руках портфель. Вы не видели? Он был здесь, возле раскопок или в котловане?
Регина Михайловна перестала плакать. Теперь она смотрела на девушку просящим, умоляющим взглядом. Её глаза, широко раскрытые, казалось, говорили: «Ну же, ну, скажите, что вы видели мальчика со школьным портфелем, скажите, что вы знаете, куда он пошёл, где он, что делает».
А девушка сказала:
— У нас была пересменка. Машины теперь с другой автобазы. А два часа здесь чисто никого не было. И никакого мальчика, клянусь, я не видела. Завтра будет экскурсия школьников. Нас предупредили. Завтра в двенадцать ноль-ноль. А сегодня никого. Честное слово…
Они ездили по разным местам, забыв, что Костя, может быть, уже дома. А ведь так оно и было. После того как они побывали на карьере, Женя спросил водителя:
— Куда ехать теперь?
А таксист сказал:
— Может быть, ваш Костик уже дома? Я думаю, нам надо домой поворачивать.
— Да, да, конечно! — согласилась Регина Михайловна.
Я не буду описывать встречу матери с сыном. Тут было столько поцелуев и слёз радости, что Женя счёл за лучшее уйти, чтобы, как говорится, не мешать семейной сцене. Но сцена эта резко изменилась за две-три минуты. В тот самый момент, когда Костя почувствовал, что задыхается в маминых объятиях, Регина Михайловна отодвинулась и строго спросила:
— Где был? Почему такой грязный? Дрался? Связался со шпаной? Почему молчишь? Говори!
Вопросов было столько, что мудрено было сразу на них ответить. С какого начать? К тому же Костя не успел ещё придумать, где он был. И на все вопросы матери он безропотно отвечал кивком головы, дескать: «Да».
Регина Михайловна сразу не поняла, а когда, как говорится, дошло, она всплеснула руками:
— Дрался! Связался со шпаной! Нет, я сойду с ума! Бред, какой-то бред!..
ПОТРЯСАЮЩАЯ НОВОСТЬ
Когда Женя вернулся к себе в гостиницу, был вечер. Володя ждал брата с нетерпением, чтобы сообщить ему новость: Перуна действительно нашли! Теперь уж в этом нет никаких сомнений.
Братья сидели вдвоём на одной кровати, разговаривая шёпотом. Соседи по комнате были заняты своими делами: кто брился, кто лежал на кровати с газетой в руках, а двое стариков пили чай, громко прихлёбывая из блюдец.
…Володя заканчивал свой рассказ: он торопился на ночёвку к Косте. Мальчики разработали весь план по часам и даже по минутам: ночью всем троим спать, набираться сил, братьям Замараевым — после поездки, а Косте — после его сегодняшних похождений на карьере. Утром же, с рассветом, встать и как можно скорее на озеро.
— А дальше, — сказал Володя, — мы решили действовать по ходу пьесы.
— Какой такой пьесы? — спросил Женя.
— А! — махнул рукой Володя. — Студент, а выражения такого не знаешь! Это вроде бы «как дело пойдёт». Там же, на карьере, и ты, Женя, будешь. Ты только не пешком потопаешь, а приедешь с первым автобусом. Садиться тебе надо у самой гостиницы, а остановка «Карьер». Называется он, кажется, «Приозёрный». Ты с одной стороны приедешь к этому Приозёрному, а мы с Костей — с другой. Костя покажет нам место, где он Перуна присыпал землёй, и сразу же поедет на автобусе в школу…
В общем, младший брат рассказал старшему весь план, который детально разработали Володя с Костей.
Утром Костя будет на карьере совсем недолго и сразу же поедет к началу занятий в школу. А после третьего урока он вернётся на раскопки с учительницей Ираидой Андреевной и со всеми ребятами из исторического кружка. Ведь должна быть экскурсия. А Володя и Женя всё это время — до экскурсии будут ходить вокруг карьера и смотреть, не нашёл бы Перуна кто-нибудь другой. Если вдруг услышат недоброе — крик — или увидят суету, тут же надо броситься в карьер и громко закричать: «Я, студент-историк Замараев, вместе с братом Володей и его товарищем Костей Сахаровым нашли настоящее изваяние Перуна…»
— Вот видишь, — Володя достал из-под подушки тетрадный листок, — Костя на всякий случай написал эти слова на бумажке, что мы, значит, нашли Перуна. Только Костя говорит, что это вряд ли понадобится, потому что первая смена землекопов до того места, где лежит Перун, вряд ли дойдёт. А во время пересмены мы втроём откопаем Перуна и сообщим об этом в музей. Вот и всё. Я пошёл спать к Косте. Встретимся на карьере рано утром.
— Всё? — переспросил Женя.
— Всё.
— Сами, значит, всё распланировали, как по нотам! Вот так сосунки!
— Считай, что так. Ну, Женя, я побежал. А то неудобно — Сахаровы, может быть, уже спать легли.
— Погоди! Откуда он знает, этот твой Костя Сахаров, что откопал Перуна? Разве он видел всю золотую статую?
— Видел. Ой, Женька, не держи меня! Меня же ночевать не пустят. Это же твоя кровать, а не моя. А я что — на улице останусь? Пусти, слышишь? Утром поговорим…
Он рванул свой рукав из рук брата и убежал.
