Лучшие приключения для мальчиков (сборник) - Веркин Эдуард (читаем книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
– Татаромонголы всегда стенобитные орудия использовали. Генка, ты – потомок Чингисхана. Внук или там правнук…
– Это вполне может быть, – авторитетно заявил Витька. – По исследованиям генетиков, каждый четырехсотый человек на Земле – потомок Чингисхана…
– Генка, я буду звать тебя Чингизик, – глумился Жмуркин.
Генка молчал. Он думал, что если они будут работать днем в таком темпе, то на ночные раскопки никаких сил уже не останется. Также Генка думал, что неплохо бы прикупить кофе…
– Молодцы! – сказал неожиданно выскочивший из-за стены Буров. – Смекалка, находчивость, технические навыки – вы будете отличными скаутами! А пока отойдите-ка отсюда.
Ребята послушно отошли.
– Эй! – заорал Буров. – Давай сюда!
И для верности дунул в горн.
Со стороны шлагбаума показался большой колесный экскаватор. Гремя внутренностями, машина подползла к стене и остановилась.
– Чего? – спросил экскаваторщик.
– Можно ломать, – махнул рукой Буров.
Экскаватор выпустил из мотора струю гари, размахнулся ковшом и с одного удара завалил оставшуюся стену.
– Отлично! – Буров поднял вверх кулаки с большими пальцами. – Глуши! До завтрашнего дня можно отдыхать.
Ребята стояли и непонимающе смотрели на происходящее. Потом Генка не выдержал и все-таки спросил:
– Буров, а зачем мы тут целый день корячились-то?
– Труд – категория нравственная, – Буров похлопал Генку по плечу. – Это вам, кандидаты, будет уроком.
И Буров приложился к своему биноклю, окинул взглядом монастырь и заорал:
– Эй вы! Двое! Куда вы потащили эти носилки?
Буров спрыгнул с забора и побежал разбираться со скаутами, снова поломавшими носилки.
– Что это он имел в виду? – Генка смотрел вслед убегающему скаут-мастеру. – Что значит труд – категория нравственная?
– Это значит, три солдата из стройбата заменяют экскаватор, – пояснил Жмуркин. – Все просто…
Жмуркин захихикал.
– Не так, – сказал Витька. – Труд – категория нравственная, это значит, что труд ценен сам по себе. Главное – труд, а не результат. Я уверен, что эту стену должны были срыть экскаватором, а Буров нас туда специально послал, чтобы мы в себе смирение выработали. Работа ломом очень вырабатывает смирение. Мы ведь на самом деле не стену ломали, это мы в себе гордость ломали.
– Я бы ему морду поломал, – сказал Генка. – Да сил уже нет…
– Все! Все! Все! – кричал Буров в мегафон. – Строимся и возвращаемся в лагерь!
Скауты строились в колонну на площади перед церковью. Друзья сдали ломы в кладовку и пристроились к своей восьмерке.
– Бодрее! – орал Буров. – Бодрее!
Скауты старались держаться бодрее.
– Ненавижу бодрых, – прошептал Генка. – И вообще…
– Шагом марш! – проорал Буров. – Песню за-пе-вай!
Колонна дружно шагнула с левой, почти семь десятков голосов дружно заревели:
Глава 4
Лягушачья симфония
– Сегодня идем копать… – Жмуркин облизал тарелку. – Сегодня ночью мы сделаем первый шаг на пути к настоящей жизни!
– Какой-то тут однообразный рацион, – Витька брякнул ложку в миску. – Утром кильки, днем кильки, вечером кильки…
– Как в Японии – кормят морепродуктами и рисом… – сказал Жмуркин.
– Килька – это морепродукт? – спросил Витька.
Генка молчал.
– Ничего, – утешил Жмуркин. – Скоро будем питаться одними устрицами. Я лично никогда не пробовал устриц, а ты, Вить?
– Устрицы кричат, когда их едят. Мне устриц даром не надо…
– Пусть кричат, – Жмуркин оглядывал палатку в поисках съестного. – В устрицах много цинка, цинк от прыщиков помогает… Ну, да бог с ними, с устрицами, сегодня мы все-таки идем искать сокровища, копать…
– Сегодня копать не идем, – твердо сказал Генка. – Сегодняшнюю ночь мы посвятим другому…
– Чему это? – осторожно спросил Жмуркин.
– Мести, – ответил Генка. – Сердце требует мести. Я покажу ему: труд – категория нравственная! Скот-мастер выискался… Вы эту песню слыхали? Я могу поспорить, что ее сам Буров сочинил.
– Это фольклор, – возразил Витька. – Народное творчество. Я ее и раньше где-то слышал… вроде бы…
– Все равно! Бурову надо отомстить!
– Брось! – зашипел Жмуркин. – Фиг с ним, с Буровым, думай о сокровищах…
– Сначала Буров! – отрезал Генка. – Или я завтра еду домой!
– Вить, скажи ему… – Жмуркин кивнул на Генку. – Чего он…
Витька шлепнул устроившегося на лбу комара.
– Ты, Жмуркин, размышляй шире, – сказал он. – Мы сегодня все руки искрутили, эту стену ломаючи, и к копке кладов мы все равно непригодны. А Бурова надо немного проучить. А то он нас завтра реку пошлет вычерпывать…
– Маленькая коза Бурову не повредит, – Генка злобно шнуровал кеды. – Я тут кое-что придумал…
Генка достал из рюкзака фонарь и свернутый трубкой картофельный мешок.
– Вы тоже берите фонари и мешки, – велел Генка. – И идем.
– Куда? – испугался Жмуркин.
– К Бурову. Вы с Витькой будете его держать, а я это… расчленять…
– Как расчленять? – еще больше испугался Жмуркин.
– Как всегда, – Генка поднялся на ноги. – Лопатой.
И Генка направился к берегу, где над крутым обрывом стояла одинокая и гордая палатка старшего скаут-мастера Сережи Бурова.
Витька развел руками, закинул на плечо мешок и пошагал за Генкой.
– Погодите! – Жмуркин кинулся за ними. – Лопаты-то не захватили…
– Тише ты! – громко прошептал Генка. – А то разбудишь…
Они дошли до берега. Перед палаткой Бурова горел костер. Сам Буров сидел возле с гитарой и пел чего-то патриотическое, вокруг сидели скауты и подпевали.
– Весь вечер узлы вязали, в индейцев играли, теперь песни поют… – Генка зло погрозил палатке кулаком.
– Я же говорил – песни тут самое главное.
– У него отбой в двенадцать, – сообщил Жмуркин. – Скауты разойдутся, тогда можно попробовать…
Генка засмеялся.
– Смотри, Вить, – сказал он, – что делает с обычным подростком жажда наживы! Помани его сундуком с сокровищами – и он уже готов изрубить своего ближнего скаут-мастера лопатой…
– Да я…
– Не оправдывайся, Жмуркин, не оправдывайся, – Генка зловеще ухмылялся, – в тебе, оказывается, дремлет маньяк. Я всегда это знал. Ладно, Жмуркин, расчленишь ты его потом, а сейчас нам нужно на болото…
– На какое болото?
– Тут рядом, – и Генка двинул вправо, вниз по течению реки.
Ребята прошли метров семьсот, и ведущий Генка остановился.
– Вчера ночью выходил воздухом подышать, они тут… – Генка прислушивался.
– Кто они? – Жмуркин озирался. – Кто?
Луна была блеклая, света почти не давала, и различить что-то в ночном лесу было трудно. Далеко между соснами проблескивали огоньки костров, звуки лагеря сюда не долетали, зато звуки ночного леса, загадочные и пугающие, были различимы прекрасно.
– Кто? – снова спросил Жмуркин.
– Кто-кто – зловещие мертвецы, – ответил Витька. – Тут раньше было кладбище…
– Никакого кладбища тут не было, – Жмуркин покрепче перехватил фонарик. – А вот там, дальше по берегу, захоронение первобытных людей…
– Туда, – Генка двинулся в глубь леса.
Ребята – за ним.
– Опять заблудимся… – нервничал Жмуркин. – Моя мать этого не переживет…
Под ногами захлюпало, и Генка остановился.
– Здесь, – сказал он. – Болото. Приготовьте мешки. Затем включайте фонарики – и ловите.
– Кого ловить? – Жмуркин шуршал мешком.
– Лягушек, – Генка первым зажег фонарь.
Лягушек вокруг на самом деле оказалось много. И собирать их было легко – одуревшие от света фонариков земноводные сами шли в руки, и за каких-то полчаса ребята набрали по трети мешка каждый.
– Это съедобные лягушки, – Витька взвесил мешок. – Их можно и в ресторан сдать…
