Уроки любви - Уилсон Жаклин (книги полные версии бесплатно без регистрации txt) 📗

Я так и не помирилась с Грейс. Я даже не поговорила как следует с мамой. Зато я осталась за нее в магазине в субботу утром, пока она ходила в супермаркет. К нам давно уже не заглядывал ни один покупатель. Я бродила вдоль полок, переставляя там и сям попавшие не на свое место томики, разобрав одну стопку книг и распихав другие по углам.

У отца всегда была собственная весьма оригинальная система расстановки книг. Они были у него поделены по категориям: художественная литература, биографии, книги по искусству, карманные издания, литература для юношества. Но книги нестандартного формата не помещались на его дешевых стеллажах, поэтому большие альбомы по искусству и детские книжки лежали вперемешку на больших полках возле папиной конторки, а маленькие томики «Общедоступной библиотеки» приходилось распихивать куда придется. Уже много лет новые поступления просто складывались как попало в любом свободном углу.

У отца был и специальный закрывающийся шкаф с так называемыми «редкими книгами», но ключ он давно потерял, поэтому замок пришлось сломать и шкаф стоял открытым. Нам полагалось, сидя за конторкой, приглядывать за сохранностью ценных изданий, но особого смысла в этом не было. Ни один серьезный библиофил не заинтересовался бы папиными редкостями. Здесь было несколько книжек с иллюстрациями Рэкхема, но у них недоставало страниц. Были старинные томики Диккенса и сестер Бронте, но страшно выцветшие, на покрытой бурыми пятнами бумаге. У первоизданий современных романов, как правило, отсутствовала суперобложка. Все эти книги были такими же полинявшими и старомодными, как само наше семейство. Неудивительно, что покупателей становилось все меньше и меньше.

Я обслужила пожилую даму, искавшую любимую книжку своего детства, и человека средних лет, интересовавшегося подшивками «Медвежонка Руперта». Потом целый час никто не появлялся. Я листала альбом «Лучшие художники всех времен», пытаясь найти у них типажи, напоминающие Рэкса, но ничего не получалось. Он был высокий, худой и одухотворенный, как персонажи Эль Греко, – но они были слишком женоподобными и пучеглазыми. Его бледность, окаймленная черной бородкой, напоминала портреты Веронезе или Тициана, но их модели были слишком широкоплечими и мускулистыми. Его смуглота и задумчивость напоминали Пикассо голубого периода, но без тревоги и меланхолии, застывшей на этих лицах. Я долистала альбом до конца и принялась рисовать собственного Рэкса на задней странице обложки. Каждая его черта так ясно стояла у меня перед глазами, как если бы он позировал прямо передо мной. Я любовно намечала тени под выдающимися скулами и подчеркивала световым пятном красивый изгиб рта, когда зазвонил дверной колокольчик. Я подняла глаза в смутной надежде, что притянула его сюда силой своей тоски.

Это был Тоби.

Я захлопнула книгу.

– Опять ты!

– Какая ты приветливая! – Тоби подошел к конторке и дотронулся до альбома. – Ну-ка посмотрим.

– Нет! – Я вцепилась в углы переплета.

– Нельзя рисовать в книгах, – сказал Тоби.

– Она ничего не стоит, и вообще это моя книга. – Я сунула ее под конторку. – Слушай, Тоби, иди отсюда. Я не хочу тебя видеть.

– Я – покупатель, – сказал Тоби.

– Да уж, покупатель, который не умеет читать, – проворчала я, но так тихо, что он не мог услышать.

– Серьезно, я хочу купить книгу. Я теперь всерьез занялся чтением. Что ты мне порекомендуешь?

– Тоби, у нас обоих уже было достаточно неприятностей из-за твоего дурацкого чтения.

– Прости меня за Риту и девчонок. Я думаю, они больше не будут к тебе приставать.

– Мне все равно.

– Сам не знаю, что я в ней раньше находил. Она заявилась ко мне вчера вечером и соощила, что намерена взять меня обратно.

– Ну и отлично.

– А я сказал ей, что ничего не получится.

– Значит, она выдаст мне в понедельник по полной программе.

– Пру, мы можем отлично проводить время вместе. Просто как друзья. Я могу помочь тебе в магазине разобрать все эти завалы на полу. Ты мне только скажи, куда отнести коробки, и я все сделаю.

Он подхватил одну коробку – очень опрометчиво. Мягкий картон порвался, и штук двадцать книжек высыпалось на пыльный пол.

– Оп! – сказал Тоби.

– Осторожней! Честное слово, Тоби, ты бы лучше не трогал тут ничего…

– Ой, ты только посмотри!

Тоби разглядывал старинные тома викторианской порнографии. Он разинул рот от изумления при виде цветных гравюр с похождениями преподобного Найтли и его кувыркающейся свиты.

– Откуда у вас такие сальные книжки? – спросил он.

– Это не «сальные» книжки, а эротическая литература Викторианской эпохи, – сказала я высокомерным тоном, но ничего не могла поделать с краской, залившей лицо.

– Это ж надо – твой папа торгует порнографией!

– Это не порнография. Такие книжки коллекционируют очень почтенные люди.

– Ага, мы с тобой догадываемся почему. Ты такая странная, Пру. То ты смотришь на эту непристойность с невозмутимым видом, как будто это правила дорожного движения, то впадаешь в панику, когда я просто хочу тебя поцеловать.

Интересно, что бы он сказал, если бы увидел, как я целовала Рэкса? Как все это грустно! Рите нужен Тоби, Тоби нужна я, а мне нужен Рэкс – но я Рэксу тоже нужна! Я ему очень нужна, я чувствую! Но почему же тогда у него был такой несчастный вид вчера вечером?

– Пру! – окликнул меня Тоби.

– Что?

– С тобой все в порядке? Похоже, у тебя что-то болит,

– Нет-нет, все нормально. Я просто хочу побыть одна, Тоби. Ты иди, ладно? Слушай, захвати с собой одну из этих книжек про преподобного. Будет мощный стимул замяться чтением. А если переутомишься, можешь для отдыха посмотреть картинки.

– Ты думаешь? Давай я ее куплю. Сколько она стоит?

– Понятия не имею. Цена не проставлена. Бери так.

– Ладно, тогда я ее просто возьму на время. У тебя найдется какой-нибудь пакет? Еще не хватало, чтобы мама или сестры увидели, что я принес!

Тоби был уже на пороге, когда появились мама и Грейс. Мама явно огорчилась, что он уходит.

– Может, задержишься ненадолго, дружок? Мы как раз собираемся пить чай с песочным печеньем. А через полчасика у меня будут готовы коржики – мы повезем их вечером отцу в больницу.