Тысяча четыреста восемнадцать дней (Рассказы о битвах и героях Великой Отечественной войны) - Митяев Анатолий Васильевич
Первым в истории авиации таранил бомбардировщиком истребитель младший лейтенант П. Игашев. Сбив фашиста, экипаж ДБ-3 проутюжил своим горящим самолетом колонну вражеских войск на дороге…
Бомбардировщик Пе-8. Заводы изготовили 79 таких самолетов.
Экипаж бомбардировщика Героя Советского Союза Алексеева в ночь на 13 ноября 1941 г. бомбил Кенигсберг.
Истинную храбрость, великолепное умение летать показали пилоты двух эскадрилий 1-го минно-торпедного полка, которым командовал полковник Е. Н. Преображенский. Они бомбили Берлин. Первые бомбы сбросили в ночь на 8 августа.
Какими чувствами жила Германия в канун той ночи? «Доблестная» армия фюрера взяла Псков, бушует Смоленское сражение; между Киевом и Кременчугом танки изготовились форсировать Днепр; в осаде Одесса. Как же не радоваться! Один за другим перед германцем падают сраженные города. «Хайль Гитлер!» Так ликовали одни. К сожалению, их было большинство — охваченных диким восторгом убийства и разрушения. Другие рассуждали: «Творится страшное дело. Но нет силы, которая приостановила бы его. А раз так, то и мы вместе со всеми». Третьим было горько чувствовать себя немцами. Коммунисты, антифашисты, они не теряли надежды вернуть своему народу доброе имя, но надежда эта по мере продвижения гитлеровских войск на восток все уменьшалась.
Нужно было вселить в третьих веру в торжество их правоты. Нужно было предостеречь вторых от опасности соучастия в преступлении. И нужно было показать первым, что война дело не шуточное и, когда придет она в Германию, ликующим ныне небо покажется с овчинку.
Чем все это можно было достичь? Чем-то таким, чего не могли бы скрыть от читателей немецкие газеты, таким, весть о чем разнеслась бы по всей Германии и по всему свету. Надо было бомбить Берлин.
Налеты на Берлин готовились в строжайшей тайне. Ставка Верховного Главнокомандования возложила личную ответственность за эту операцию на ее инициатора — наркома ВМФ адмирала Н. Г. Кузнецова.
Был единственный аэродром, откуда самолеты ДБ-3 с полутонным грузом бомб могли достать Берлин, — на острове Эзель (Сарема). Причем, чтобы хватило бензина для возвращения, надо было все 1800 километров, туда и обратно, лететь по прямой, бомбы сбрасывать на город немедля, иначе — посадка на территории, занятой врагом.
Когда стали подбирать экипажи, выяснилось, что летчики тоже думали о таких полетах. Немцы в те дни отдельными бомбардировщиками прорывались к Москве, и наши летчики считали своим долгом сбросить бомбы на фашистскую столицу.
Охраняя ленинградское небо, Герой Советского Союза А. Севостьянов таранил ночью над Таврическим садом фашистский бомбардировщик. Акварель А. Яр-Кравченко.
2 августа бомбардировщики прилетели на островной аэродром. Эсминец «Стерегущий» и тральщик «Фугас» доставили на Эзель бомбы из Таллина. Преодолев минные заграждения, пришел конвой с бензином. Самолеты, боеприпасы, горючее укрыли в лесах.
Ночью 6 августа несколько бомбардировщиков слетали на разведку — до самого Берлина. Фашисты опоясали город кольцом зенитных орудий, мощные прожекторы светили на высоту шесть километров, густо висели в небе аэростаты с сетями, еще были ночные истребители с прожекторами.
Разведку удалось проделать исключительно тонко. Немцы не догадались, какие гости побывали в их владениях. Поэтому ночью 8 августа 15 наших дальних бомбардировщиков беспрепятственно прошли зенитную оборону и появились над освещенным Берлином. Город немцы не затемняли.
«Зачем же? Англичане налетают крайне редко, а у русских вся авиация уничтожена».
Немецкие наблюдатели посчитали наши самолеты за свои, заблудившиеся, и предлагали сесть на аэродром поблизости. Только после того как в городе взорвались тяжелые бомбы, открыли огонь зенитные орудия, вспыхнули, зашарили по небу прожекторы. Но наши бомбардировщики — все пятнадцать — на высоте семь километров уже летели домой.
Утром немецкие газеты вышли с сообщением: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненые. Сбито шесть английских самолетов». Англичане не замедлили напечатать: «Германское сообщение о бомбардировке Берлина интересно и загадочно, так как 7–8 августа английская авиация над Берлином не летала».
Ты можешь представить, дорогой друг, как потрясло и разъярило Гитлера это написанное в изящном стиле опровержение! Фюрер и его генералы уже считали, что война выиграна. И вот на тебе — на Берлин падают советские бомбы!
Бьют орудия советского корабля.
Верховное главнокомандование фашистов 12 августа отдало распоряжение: «Совместными усилиями соединений сухопутных войск, авиации и военно-морского флота ликвидировать военно-воздушные базы противника на островах Даго и Эзель. При этом особенно важно уничтожить вражеские аэродромы, с которых осуществляются налеты на Берлин».
Не дожидаясь крупной операции, за уничтожение наших бомбардировщиков принялись вражеская авиация и диверсанты. Самолеты-разведчики обнаружили аэродром — его ведь не спрячешь, но бомбардировщики были укрыты глубоко в лесу, и немцы только испортили аэродром взрывами бомб, что было не так уж важно.
Бойцы истребительного отряда уничтожили в окрестностях аэродрома несколько групп диверсантов, поймали немецкого радиста, сброшенного с парашютом, затем задержали и выходившего к нему на связь шпиона.
А налеты на Берлин следовали один за другим. Теперь уже в условиях ожесточенного противодействия врага. Как только бомбардировщики пересекали береговую черту, зенитки засыпали небо снарядами. Настоящий огненный ад начинался на подходах к городу. Спасительной для летчиков — они летали с кислородными масками — была большая высота. Прожекторы немцев не доставали до наших самолетов на целый километр. Ни один ДБ-3 не был сбит над Берлином.
Последние бомбы были сброшены на город в ночь на 5 сентября. После этого полеты пришлось прекратить. Немцы часто бомбили островной аэродром, до предела осложнилась доставка бомб и горючего — неделей раньше наши войска оставили Таллин.
Плакат В. Корецкого.
Испытание огнем и водой
Сроки взятия Ленинграда, определенные «Барбароссой», прошли. А это, в свою очередь, осложняло наступление на Москву. И враг предпринимал все меры, чтобы ворваться в город Ленина.
Для нас было важно в то время сковать вражеские войска на других участках фронта, чтобы противник не мог перебросить оттуда подкрепления к Ленинграду. И тут мы должны вспомнить храбрость защитников Таллина. Шесть пехотных дивизий — основные силы вражеской 18-й армии — приковал к себе Таллин в самое опасное для Ленинграда время, в августе 41-го. Город был окружен и сражался в окружении 20 дней. Не так, конечно, много. Но если учесть, что всю войну немцы намеревались закончить за 45–60 дней, то эти два десятка — срок внушительный.
К концу месяца силы защитников Таллина истощились. Осложнилась обстановка и под Ленинградом. Для непосредственной обороны Ленинграду нужны были все силы флота. В этих условиях Ставка Верховного Главнокомандования отдала приказ об эвакуации защитников Таллина и переходе флота в Кронштадт — на помощь Ленинграду.
