Дагги-Тиц (сборник) - Крапивин Владислав Петрович (читать книги бесплатно полные версии TXT) 📗
— Ага. Меня там однажды в подвал посадили за плохое поведение, — подтвердил Борька.
— А вот нынешние мученики, — сказала Стася. — Чего это они страдают в выходной?
— Ленинский праздник, наверно, — догадалась Агата.
Из дверей полутораэтажного здания школы номер девятнадцать выскочила стая мальчишек и девчонок. Гвалтливые, как воробьята. И стали разбегаться.
— Смотрите-ка, Лёнчик, — томно обрадовалась Агата. — Лёнчик, здравствуй…
Он остановился.
— Здравствуй…те, — весело сказал он всем, но в первую очередь Агате (видимо, они были знакомы). Глаза, которые на сцене казались черными, теперь были темно-синими. И отражали полуденные солнышки.
Лёнчик был одет так же, как тогда, на концерте, только на голове большущая (совсем не подходящая для него) кепка с поломанным козырьком, а поверх матроски легонькое серое пальтишко. Оно было распахнуто. Лодька вспомнил, как во втором классе тоже распахивал пальто, чтобы в своем куцем костюмчике не выглядеть тонконогой девчонкой. Но Лёнчик, наверно, расстегнулся не поэтому. Хотел, чтобы все видели его шелковистый алый галстук.
— Только что в пионеры приняли? — сообразила Агата. — На ленинском сборе, да?
Лёнчик улыбался смущенно и счастливо.
— Да! Мне девять лет будет еще только летом, но сказали, что уже можно, если кто учится без двоек. Потому что в дружине мало пионеров.
— А ты, наверно, круглый отличник? — сказала Стася. — С твоими талантами…
— Вовсе нет! Но двоек тоже нету… — Он был радостно откровенен. — А отличникам давали, кроме галстуков, пионерские значки. Но всем их не хватило…
Лодька расстегнул суконную курточку. Галстука на нем не было (кто их носит в конце седьмого класса!), но пионерский значок все еще блестел на лацкане пиджака. Лодька отцепил его, слегка нагнулся.
— Лёнчик, держи… Давай пристегну. Это тебе от нашей драмкружковской бригады.
— Спасибо… — Глаза стали, как синие лампочки, губы растянулись. — Ой… а ты как без него?
— Как-нибудь. Мне осталось ходить в пионерах два месяца…
— Спасибо, — повторил Лёнчик, оглядывая каждого. Потрогал пристегнутую звездочку с костром костяшкой большого пальца. Снова остановил глаза на Лодьке. Тот, чтобы не случилось неловкого молчания, спросил:
— Ты почему больше не выступаешь со своим номером?
По-прежнему весело Лёнчик объяснил:
— Потому что не хочу. Получится, будто хвастаюсь своей памятью, а чего тут такого… Это меня наша учительница Елена Петровна тогда заставила, привела во дворец… Ох, а сегодня опять заставляет. Чтобы на вечернем концерте…
— Вот и давай… — ободрил его Клим.
— Придется… давать. Только я буду не с цифрами, а с книжкой. Взгляну на какую-нибудь страницу, а потом прочитаю наизусть.
— Как это у тебя получается? — радостно удивился Аркаша.
Лёнчик сказал без всякого самодовольства, озабоченно:
— Сам не знаю… Зато больше никаких способностей нет…
— Мне кажется, вполне хватает и этих, — вежливо вошел в разговор Эдик. — А ты, Лёня, уверен, что ни разу не ошибешься?
— Кажется, уверен… Я вечером тренировался на старинной книжке писателя Куприна и даже ни одной «яти» не пропустил…
— Уникальный талант, — подвел итог Клим. — Ладно, пошли, ребята… Лёнчик, до вечера, мы будем на концерте.
— Ни пуха тебе, ни пера, — добавила Стася.
— Ага… спасибо… — Сказать большим ребятам «к черту» Лёнчик, видимо, не решился…
Слова Лёнчика про книгу Куприна подтолкнули Лодькину память к другой стариной книге. На ходу он дернул Борьку за рукав.
— Слушай, когда ты заберешь у бабки Каблуковой Капитана Мариетта? Я боюсь Льву Семенычу показываться на глаза.
Это было вранье, Лев Семенович про книгу не вспоминал. Но Борьке-то надо совесть иметь! Волынит столько времени!
— Да заберу, заберу… — скривился Борька. — На днях…
— А что за капитан Мариетт? — заинтересовался Клим.
Борька скривился снова:
— Писатель такой… В нашем дворе девчонка была, десятиклассница, зимой копыта откинула… А книжка у них дома осталась. Вот его книжка… — Борька кивнул на Лодьку. — А я все не могу забрать…
Лодьку будто заморозило внутри.
— Не моя книжка, а чужая, отдать надо, — выговорил он несвоим голосом. — А ты… подлость это… Зачем ты так про Зину?
Борька не оскорбился словом «подлость». Но и раскаянья не проявил. Просто сказал:
— А чё! — будто при какой-нибудь ругачке на Стрелке.
— А «ничё»! — взъелся Лодька. — Ты уже не первый раз так! А она была… нянчилась с тобой, помогала…
— Ох уж нянчилась… — И он взъелся в ответ. То ли всерьез, то ли, чтобы не приставали: — А если я не люблю, когда помирают без спросу!
— Тебе лечиться надо, — глядя под ноги, сказал Лодька. Было стыдно за Борьку.
Клим авторитетно произнес:
— Боря, ты не прав. Лодя справедливо сделал тебе замечание. Про умерших так не говорят, особенно про хороших знакомых… И не дуйся, на друзей не обижаются.
Но Борька дулся. Шел и пыхтел, глядя в сторону. Лодьке стало жаль его. Чтобы постепенно свести ссору на нет, он сварливо напомнил:
— Ты вообще… Обещал дать мне книжку «Шхуна «Колумб», а до сих пор не почесался. Сам, небось, давно уж прочитал…
В самом деле, Борька еще две недели назад обещал ему эту книжку. Мол, во какая замечательная, про черноморских ребят, про шпионов, и сочинил ее писатель по фамилии Трублаини, который потом погиб на фронте. Борька взял эту «Шхуну» в городской детской библиотеке, куда Лодьке вход был закрыт.
— Я ее уже сдал… — сумрачно сообщил Борька. — Потому что срок закончился.
— Ничего себе! Две недели обещал, а потом сдал! Спасибо, дорогой!
— Потому что я дал ее сперва Олегу Ковалеву в нашем классе, а он ее сразу не вернул, хотя просил на два дня. А потом уже не было времени…
— Лодь, в чего ты сам-то эту «Шхуну» не возьмешь в библиотеке? — звонко спросил Аркаша. Он любил простоту и ясность и не любил ссор.
— Потому что не записан! Потому что туда, как и во Дворец, нужно разрешение из школы, а мне Зоюшка покажет дулю! Она ведь не забыла историю с «покойником»! Я всем уже сто раз про это рассказывал…
— Но если тебя так уж интересует эта книга, пойди в читальный зал. Посиди и почитай там, — рассудил Эдик. — Туда можно без всяких документов…
— Да не в книге уже дело, а… Какому-то Ковалеву он дал, а мне черта с два, хотя сам пообещал!
— Не «какому-то Ковалеву», а нашему однокласснику, — опять вмешался Клим. — Тот, конечно, виноват, что задержал книгу, но Бориса не следует упрекать так сильно…
— Больно надо мне его упрекать…
— Мальчики, не спорьте, — бархатным голосом попросила Агата. А Стася на ходу молча подержала Лодьку за рукав. И тот больше не спорил.
Проводили Стасю, потом Агату. Дошли до берега. В желтой неспокойной воде плыли последние льдины. С высоты они казались очень белыми. Выше по течению они были большими, но у моста наталкивались на быки-ледорезы и раскалывались на неровные многоугольники. Эти осколки скользили дальше к северу. Но добраться до Ледовитого океана, через несколько рек, у них не было никаких шансов, растают по пути.
На кусках льда сидели иногда темные нахохленные птицы. То ли вороны, то ли голуби.
А солнце сквозь куртки грело плечи, и, несмотря на всякие досады, жить было хорошо.
Глава 2. Тревоги
Перед Первомаем Стася заболела. Той же коварной ангиной, от которой в феврале страдал Лодька. И так же, как и к Лодьке, к ней никого не пускали. Лодька, по правде говоря, не очень тревожился. Болезнь, конечно, паршивая, но не смертельная. Через неделю Стася вылечится, и все станет по-прежнему. Ну, в крайнем случае дней через десять… В драмкружке огорчались, но тоже без большого беспокойства. У Стаси-Герды была «аварийная замена». Шестиклассница Лена Симбирцева. С ней пока и репетировали. Разумеется, Лодька считал, что из Лены Герда, по сравнению со Стасей, никакая. Но Агния Константиновна полагала, что это «вполне приемлемый вариант», не стоит очень тревожиться. Тем более, что для тревог была боле веская причина: Кирилла сразу после праздников собирались забрать в армию. Хлопоты Агнии Константиновны об отсрочке не помогли. А без такого, как Кирилл, Советника — что за «Снежная королева»!
