Все лучшие повести о больших приключениях - Успенский Эдуард Николаевич (электронные книги бесплатно txt) 📗

Папа у Люси сейчас умный. А в молодости такой же был, как Киселев. Тоже в эскимосские охотники готовился. И его мама, конечно, с ним намучилась.

Люся про себя твердо решила, что она сделает все возможное, чтобы интернат не закрыли.

Она позвонила Кире Тарасовой и позвала ее в аптеку менять хендрики на эвкалиптовые листья. Кира согласилась.

Женщина-продавец в белом халате ждала Люсю. Она позвала девочек в комнату за прилавком.

— Вот вам, девочки, листья, — показала она. — Забирайте их вместе с рюкзаком.

— А вот ваш хендрик.

Женщина взяла хендрик и спрятала в сейф с лекарствами.

— Вы донесете рюкзак?

— Донесем, — ответила Люся. — Нас двое.

Девочки надели рюкзак на Люсю и пошли. Кира шла сзади и поддерживала его.

— Ой как пахнет! — говорила Кира. — Не то что нос, глаза щиплет. Ты что, этими листьями будешь спекулировать?

— Не буду я спекулировать. Я буду ими австралийского медведя кормить.

— Можно я вместе с тобой кормить буду?

— Можно, конечно. В воскресенье поедем. Одной мне этот рюкзак не донести.

Дома они запрятали рюкзак в чулан. И закрыли его резиновым матрасом. Чтобы запах не щипал мамин и папин нос. В первый раз пес по имени Шах не спал на своей подстилке в чулане.

Глава шестая

Кира Тарасова — учительница

В воскресенье рано утром из Москвы на электричке выехали две девочки с одним большим рюкзаком.

На вид это были девочки как девочки. А на самом деле это были две специалистки, две преподавательницы высокого класса. Одна — русского языка и поведения, другая — опытная неврунистка со стажем, с уклоном в сочинизм.

Преподавательницы не бегали, не скакали, не носились по всем вагонам, а важно обменивались мнениями и делились опытом преподавательской работы. (Люся твердо решила начать знакомить свой четвертый класс с меховыми интернатниками.) И на следующее воскресенье был назначен выезд всей передовой молодежи: Киселева, Спальникова, Трофимова, Кати Лушиной, Карины Мариношвили и др. — в сельскую местность для знакомства с подшефной школой. А школа эта была сельская с научно-фантастическим уклоном.

На станции Интурист девочки с трудом выволокли выцветший рюкзак и, сгибаясь под его тяжестью, пошли по шуршащей платформе.

Из других вагонов вышло несколько одиноких пошатывающихся мужчин. И все они пошли в одну сторону. К дачному поселку.

— Эй, девочки, — сказал один такой дядька. — Давайте я вам помогу!

Он поднял рюкзак и понес его. По дороге он говорил:

— Этот поселок не зря назван иностранным словом — Интурист. Здесь такой воздух целебный. Его скоро в пакетах будут иностранцам продавать. Я как сюда приеду, у меня сразу голова не болит и вся злость проходит. И все обиды. Меня друг-охотник приучил сюда ездить. Он тоже сюда приедет. И многие другие здесь дышат.

Дядька быстро устал и отдал рюкзак девочкам:

— Вы, наверное, цемент на дачу возите. Себя пожалейте.

Ворота были заперты. Калитку им открыл дядя Костя Сергеенко. Он взял у девочек рюкзак:

— Вас ждут уже давно. Вы идите, я рюкзак потом принесу.

— Это кто? — спросила Кира Тарасова. — Меховой укротитель?

— Это снабженец, дядя Костя.

— А собака около него настоящая или интернатная?

— Собака как собака. Шариком зовут. Она поселок охраняет. Идем быстрее.

Меховые ученики сидели в классе. Меховой Механик на своем скрипучем языке преподавал им математику.

Когда девочки вошли, зверята радостно взвыли и встали на партах ногами вверх. Как только вся эта масса взмыла ногами под потолок, Кира Тарасова ринулась вниз, под учительский стол.

— Блюм! — сказал Мехмех.

Зверята сели за парты и заулыбались. Кира Тарасова вылезла из-под учительского стола и робко стала у печки. А в печке сидел Великолепный Мохнурка. Он решил потрогать Киру и черной лапкой дотянулся до нее. Кира как стояла, так ракетой взлетела под потолок и села на край печки.

Если бы сейчас сверху выглянул Плюмбум-Чоки, то Кира просто бы упала с печки на пол замертво. Но Плюмбум пожалел ее и не стал высовываться.

— Объявляется перемена на пять минут, — сказал директор. — После нее будет первое занятие по правдизму. Правильно я говорю?

— Правильно, — сказала Люся. — Это новая учительница — Кира Тарасова. Она будет преподавать новый предмет — сочинизм.

— Прошу учеников покинуть класс, — сказал Мехмех. И все зверята с сожалением потянулись к выходу.

И вот они уже заплескались, забегали на площадке перед классными окнами и всячески завыхвалялись, поглядывая на Люсю и Киру.

— Вы знаете, что мы платим хендриками? — спросил Мехмех у Киры.

— Да, мне уже сообщили об этом, — ответила девочка.

— Четыре хендрика в месяц — это много или мало?

— Это в самый раз, — ответила Кира. Хотя она, как и Люся, не имела ни малейшего представления о ценности хендриков. Очень дипломатичными оказались наши девочки. Хоть сейчас с места в карьер отправляй их за рубеж вести дипломатические переговоры.

— Тогда я оставляю вас, — сказал дир. — У меня время ограничено. Я буду готовить эвакуацию.

— Что такое эвакуация? — спросила Кира Тарасова, когда он ушел.

— Не знаю я. Наверное, срочный переезд.

Загудел начинальник, и меховая мелкота ринулась в класс. Звери быстро расселись за партами, и Люся стала читать по Получальнику: Биби-Моки… Бурундуковый Боря… Кара-Кусек… Снежная Королева…

Каждый вставал и кланялся Кире Тарасовой. Мохнурка Великолепный не мог встать. Он просто вывалился из печки, подняв кучу пыли. Подбежал к Кире с вытянутой лапой и сказал:

— Дай пять.

Люся не выдержала такой дерзости и легко стукнула его Получальником по голове. Поднялась такая сажа, будто взорвался жахт. С трудом интернатники нашли в пыли Мохнурку и снова засунули его в печь.

И Кира приступила к уроку:

— Дорогие ученики! Нужно всегда говорить правду. Впервые правду стали говорить в Древней Греции…

Кира еще в первом классе школы поняла, что впервые все начали делать в Древней Греции: добывать медную руду, создавать глиняную посуду, приручать скот, сочинять мифы Древней Греции.

— Если маленький гречик приходил домой и мама спрашивала, где он был, он всегда говорил только правду: «Я, мама, был у реки и ловил раков». Хотя ему ничего не стоило соврать: «Мама, я был у Васи Петрова и смотрел телевизор».

Люся Брюкина, вытаращив глаза, слушала эту невероятную лекцию о правдивости и о телевизоре в Древней Греции и не знала, что ей делать: стоять или падать. А Кира продолжала:

— Потом, в Средние века, правда перекочевала к славянам. Когда маленький славянчик приходил домой и мама спрашивала, где он был, он говорил только правду: «Я лазил в колодец, потому что у меня туда рукавицы упали». Хотя он запросто мог присочинить: «Мы вместе с Анжелкой Левенсон были на кружке «Умелые руки» и вышивали крестиком. Еще у нас есть газета «Пионерская правда». Но, по правде говоря, мы ее не читаем, потому что она очень серьезная и воспитательная».

Но тут Кира и Люся заметили, что к дому подъехала машина «Волга» и из нее вышли две гражданки с портфелями и один гражданин.

— Комиссия, комиссия! — заволновалась меховая малышня.

— Ой, — сказала Люся Кире, — сейчас нас закрывать будут.

— Я им закрою! — ответила Кира. — Ишь раззакрывались!

Две гражданки с портфелями и гражданин вошли в класс. Одна гражданка была высокая, почти длинная. Казалось, что это была тетя на тете под одним пальто. А вторая была низенькая, с круглыми, как по циркулю, щеками. И другие части тела у нее тоже были как по циркулю. А гражданин был их тихий начальник.

Ученики встали на задние лапы. Комиссия слегка шарахнулась к двери.

— Блюм! — сказала Люся. И они опустились на парты тихо, как в театре теней.

— Кто-нибудь из старших есть? — спросила высокая комиссия.

— Никак нет! — четко, по-военному ответила Кира.