Снег идет - Воронкова Любовь Федоровна (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗
Она говорила, а сама поглядывала на Алёнку и тихонько посмеивалась.
Дедушка открыл дверь и сказал:
– Кто здесь?
Знакомый голос ответил:
– Это я!
И в избушку вошёл Дёмушка.
– У, Дёмка-Ерёмка! – крикнула на него Алёнка. – Ходит по ночам, только всех пугает!
Но дедушка сказал:
– Ну, полно, полно! Что ты на него кричишь? Сами себе медведя придумали, а парень виноват.
Все снова уселись против печки. Грелись, разговаривали. Таня сняла пальто, сбросила платок. Алёнка развязала свой голубой полушалок, положила его на плечи. Дёмушка тоже снял треух и распахнул шубёнку. Щёки у всех раскраснелись от огня. А валенки Алёнкины сохли так, что даже пар от них шёл.
– Дедушка, а ты настоящего медведя видал? – спросила Таня.
– Медведя-то я никогда не видал, у нас они не водятся, – сказал дедушка, – а вот огненного змея видел.
Таня быстро поглядела на дедушку:
– Дедушка, правда?
Алёнка опять подтянула ноги на лавку, а Дёмушка так и уставился на деда любопытными глазами.
– Правда, видел, – сказал дедушка.
И рассказал такую историю:
– Это случилось давно. Жаркое в тот год лето стояло, засушливое. Всё попалило. Надо пахать, а земля – как камень, плуг не врежешь. Тогда мужики придумали: будем пахать ночью. Ночь была светлая, всё видно. А пахал я недалеко от болота – вон там, за поляной. Вот пашу я, пашу. Вдруг лошадь у меня остановилась. Я говорю: «Ты что, Серый?» А Серый храпит, ушами прядает – испугался чего-то. А чего испугался, и понять не могу. Но тут я гляжу – всё поле осветилось. Поднял глаза – а он и летит…
– Ой! – прошептала Алёнка и обхватила Дёмушку за плечи.
А Таня спросила:
– А какой он? С крыльями?
– Нет, не с крыльями, – сказал дедушка, – а так, летит по небу огненная змейка, летит, извивается. Пролетела и скрылась за лесом. Ну, тут и я заодно с конём испугался, поворачиваю Серого – и домой!
Дедушка помолчал, покурил. А потом сказал:
– А уж после-то я сам над собой посмеялся. Это, оказывается, такая молния была… Говорят, такие молнии в жару над болотом бывают. А я тогда ещё молодой, мальчишка был и ничего этого не знал, вот и убежал с поля.
Таня перевела дух, и Алёнка спустила ноги со скамьи.
– Значит, это не змей был? – спросил Дёмушка.
Таня сказала:
– Ну и хорошо, что не змей. А то чего им, змеям, по небу летать!
Пока дедушка рассказывал, Алёнкины валенки высохли. Алёнка надела их – и сразу тепло ногам стало! На улице совсем стемнело. Дедушка взял фонарь:
– Пойти скотину поглядеть.
Дедушка шёл с фонарём между стойлами. А ребятишки – за ним.
На скотном было тихо и дремотно. Коровы – рыжие и пёстрые – лежали в своих стойлах, жевали жвачку, вздыхали в полусне, шуршали соломой. Дедушка подошёл к большому быку, посветил на него:
– Спишь, Рыжик?
Бык сонно посмотрел на дедушку. Голова у него была лобастая, с белой звёздочкой, прямые рога торчали в стороны. Он добродушно засопел и тихонько промычал в ответ.
– Ну спи, – сказал ему дедушка, – а мы ужинать пойдём.
Дедушка зашёл в сторожку, поставил фонарь на окошечко, загрёб в печке угли, закрыл её заслонкой. А потом они вышли все вместе на улицу, взяли салазки и пошли ужинать.
Что случилось у житницы
Утром Таня только вышла на улицу, а уж Алёнка ей навстречу:
– Что такое всё трещит и трещит около житницы? – спросила она. – Веялка, что ли?
– А пойдём посмотрим, – сказала Таня.
Они пришли к житнице. А там уже все ребятишки собрались. И Дёмушка тут, впереди всех стоит и смотрит.
Около житницы и в самом деле стояла машина – новенькая голубая веялка-сортировка. Колхозники сортировали овёс. Кладовщик и председатель взвешивали овёс на больших весах и засыпали в сортировку. А сортировку вертел Серёжа Таланов. Как завертит ручку, так сортировка сразу затрещит, как трещотка, – чётко, весело, по всей деревне слышно. Лёгким дымком взлетала над сортировкой пыль, а внутри, под голубой деревянной обшивкой, ровно шуршали овсяные зёрна.
Таня подошла ближе:
– Серёжа, дай покрутить, а?
– Покрути, – сказал Серёжа.
Таня взялась за гладкую ручку, подёргала, а ручка не крутится.
– Очень туго, – сказала Таня.
– Дай я помогу, – сказала Алёнка.
Они вдвоём взялись за ручку и еле-еле повернули. Сортировка затрещала, только медленно, лениво. Зашатались внутри решётки и сита, посыпался, зашелестел овёс.
– Сортирует! – обрадовался Дёмушка. – Работает! Дайте я тоже поверну!
И полез к сортировке. Но Алёнка закричала:
– Отойди! От горшка – два вершка, а тоже к машине лезет!
Тогда за Дёмушку заступились все его товарищи – и Юрка Грачёв, и Егорка, и Ваня Берёзкин. Они тоже полезли к сортировке.
– Всё вы будете вертеть! А нам когда же?
– Что, ваш, что ли, овёс?
– А ваш?
– Наш!
– А может, наш!
Серёжа уж и не рад был, что пустил ребятишек к сортировке:
– Уходите отсюда, вертельщики! Вот, налетели, как воробьи, да ещё и дерутся!
И неизвестно, кто победил бы – Таня с Алёнкой, Дёмушка со своими товарищами или Серёжа прогнал бы их всех, – но тут случилось вот что: со скотного двора вдруг выскочил бык Рыжик и с рёвом побежал по деревне. Быку надоело стоять в стойле, он бегал и рыл снег то рогом, то копытами.
Лишь только бык выскочил на улицу, ребятишек от сортировки будто ветром сдуло: все забились под житницу. Сидят там и смотрят, как рыжий бык веселится на улице.
Потом пришёл скотник дядя Павел, взял Рыжика за верёвку и повёл обратно во двор. Тогда и ребятишки один за другим выползли из-под житницы.
– Ну что, трусы, попрятались? – сказал Серёжа. – Другие взяли бы хворостину да стали бы своё добро защищать, а то: «Овёс наш! Овёс наш!», а сами все под житницу залезли!
Таня с Алёнкой переглянулись и отошли от житницы. И больше не стали просить покрутить ручку у сортировки… А жалко! Очень интересно она рокочет, когда вертишь ручку, а овёс внутри сыплется, пересыпается и шуршит потихоньку…
Хитрый снеговик
Ребята-школьники сложили на выгоне огромного снеговика. Колхозницы ходили на колодец и смеялись:
– Вот какой дядя стоит! Ночью испугаешься!
– Давай мы тоже снеговика сделаем? – сказала Таня.
Алёнка согласилась:
– Давай. Только не страшного.
Они сделали маленького снеговика. А снеговик вышел кривой. Постоял-постоял, наклонился набок да и упал.
Таня попросила бабушку:
– Бабушка, слепи нам снеговика!
Но бабушка сказала:
– Вот только у меня и заботы – вам снеговиков лепить!
– Ну давай этого приподнимем, – сказала Алёнка.
Они стали поднимать своего снеговика, а он и совсем на куски развалился. У Тани даже слёзы брызнули.
Дедушка вышел во двор колоть дрова.
– Вы чего насупились? – спросил он.
– Снеговик не выходит, – сказала Таня, – разваливается!
– Вот это беда так беда! – сказал дедушка. – Придётся вам помочь.
Они все втроём – Таня, Алёнка и дедушка – скатали ком, большущий-пребольшущий!
Потом скатали ком поменьше. Потом совсем маленький.
Дедушка на большой ком положил ком поменьше, а наверх – самый маленький. Вот и получился снеговик.
– А теперь вы нарядите его, – сказал дедушка, – шапку ему наденьте, глаза ему сделайте! А я пойду дрова колоть.
Таня и Алёнка до самых сумерек наряжали и прихорашивали своего снеговика. Сделали ему глаза из угольков, вместо носа воткнули еловый сучок, на голову надели дырявое решето. И очень ему радовались.
Таня пришла домой, когда уже совсем стемнело. Она так устала, что даже забыла положить свои варежки в печурку. А варежки были совсем мокрые.
За ужином Таня всё рассказывала про снеговика. А потом легла спать в свою тёплую постель, сунула ноги к тёплой печке, подложила руку под щеку и закрыла глаза.
Тихо-тихо было в горнице. Тихо-тихо было на улице. Вдруг Таня слышит – скрипят по снегу чьи-то неуклюжие шаги.
