Друзья - Юмото Кадзуми (читаемые книги читать .txt) 📗

Мы с Ямаштой тут же вскочили на ноги и принялись всматриваться поверх бетонных блоков, пытаясь разглядеть, что же творится внутри дома. Мне вполне хватало роста для того, чтобы не вставать на цыпочки, но Ямашта, который был еще ниже, чем Кавабэ, даже стоя на цыпочках, едва доставал носом до края забора.

— А ведь и правда, — сказал Ямашта, то и дело подпрыгивая, как шарик для пинг-понга.

— Правда и есть! — отрезал Кавабэ и в первый раз за все время повернулся к нам. — Иначе почему он в такую жару сидит под котацу? Как это можно объяснить?

Ямашта перестал подпрыгивать. Как раз сегодня дождь наконец кончился, и на город сразу навалилась липкая жара. Я не отрываясь смотрел — сзади и немного наискосок — на старика, который сидел перед включенным телевизором. Сквозь рифленое стекло я видел его лысую голову и спину в коричневом халате — дед был абсолютно неподвижен. Только мерцал телевизионный экран.

— Кияма! — Я обернулся на голос Кавабэ. Опять этот его взгляд! Ох, не к добру это…

— У тебя очки сползли, — сказал я. Кавабэ поправил очки пальцем.

— Пошли посмотрим.

— Погоди! Куда пошли?

— Да он там, может, мертвый лежит. И даже не может, а совершенно точно — лежит мертвый! Мне так кажется…

— А если он живой, а? Чего мы тогда делать будем?

— А если он мертвый?! Что, так и оставим? Это лучше, что ли?

— Ямашта, — позвал я. Ямашта вздрогнул. — А ты что? Тоже думаешь, что дед умер?

— Ну…

— Что «ну»? Ты ведь уже видел раз мертвеца, — наседал Кавабэ. — Скажи уже, не мямли, Пончик!

Ямашта беспомощно переводил свои маленькие глазки с Кавабэ на меня.

— Да не знаю я! Но…

— Но?

— Но если мертвеца оставить надолго лежать, то запах сразу слышно. Он ведь гнить начинает. Потом приползают червяки и начинают его есть. И кишат, и кишат…

У Кавабэ задергалась нога. Я подумал, что если что-нибудь сейчас же не предпринять, то будет совсем плохо.

— Эй, а вы не чуете запах? — Казалось, что вместе с ногой у Кавабэ дергается и голос.

Ямашта сдавленно вскрикнул и подпрыгнул на три сантиметра.

— Говорю вам, есть запах! Я еще с самого начала подумал: «Что-то это тут так воняет?» А это вот оно… — Кавабэ, весь дрожа, принюхался, — …вот оно что!

Честно говоря, нельзя сказать, чтобы вокруг совсем уж ничем не пахло. В воздухе витал какой-то назойливый кисловатый запах…

— Так значит… — хрипло произнес я.

Кавабэ кивнул.

— Давайте уйдем, — шепотом сказал Ямашта, но это предложение осталось без ответа.

А когда мы опять посмотрели через забор, произошло вот что: в доме раздался какой-то стук, и не успели мы опомниться, как раздвижная входная дверь немного в стороне от того места, где мы стояли, со стуком отъехала в сторону.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

Я уже не помню, кто из нас заорал. Скорее всего, мы завопили хором. И что было сил пустились наутек.

Короче, никто из нас не успел даже мельком взглянуть на того, кто открыл дверь и вышел на крыльцо. Мы добежали до парковки у дома Кавабэ и остановились, чтобы отдышаться.

— Ну что, видели? — спросил Кавабэ, глядя то на меня, то на Ямашту.

Мы отрицательно покачали головой.

— Вы обалдели, что ли?! — заорал не своим голосом Кавабэ.

— А ты сам-то видел? — спросил Ямашта, и Кавабэ сразу умолк.

Так или иначе, но от задуманного мы решили не отступаться и терпеливо продолжали свою «слежку». Нам хватило нескольких дней, чтобы выяснить, что дед живехонек, что раз в три дня он ходит в ближайший круглосуточный минимаркет за покупками, а неприятный запах, который мы тогда заметили, идет от мусора, ровным слоем раскиданного по участку вокруг дома.

Наступил июль, однако информации о деде у нас так и не прибавилось. Дни стояли необычайно жаркие, но кроме этого ничего необычного не наблюдалось. Дед хоть и еле ноги передвигал, но жил себе и жил. Никаких опасных преступников у себя дома он явно не прятал…

Ясно одно: когда я вырасту, я ни за что не буду следователем. Как подумаешь, сколько на нее требуется терпения и времени, сразу понимаешь — это ужасно занудная и скучная работа.

Я не отказался от нашей затеи только из-за Кавабэ, который на этой слежке просто помешался. Ну и, может быть, еще из-за своего сна о призраках… Кроме того, честно говоря, ничего интереснее мы все равно не смогли придумать.

Вот мы, крадучись, идем вслед за дедом в магазин. Время от времени поглядываем в его корзинку — а вдруг он сегодня купит мороженое? Но он всегда берет одни и те же продукты: о-бэнто [3], потом хлеб, бананы, моченые овощи, селедку в консервах, суп в пакетиках и лапшу быстрого приготовления. То есть готовую еду он покупает обязательно, а все остальное — как придется, но в целом набор продуктов всегда один и тот же. Бывает, он еще берет туалетную бумагу.

Сложив продукты в пакет, дед выходит из магазина и, покачиваясь, будто вот-вот упадет, медленно бредет в сторону дома. Иногда останавливается и долго-долго смотрит то на фонарный столб, то на пустую жестянку, которая валяется на дороге, то на какую-нибудь вывеску, то на прохожего. Взгляд у него при этом не спокойный, а наоборот, возмущенный, недовольный. Но непохоже, чтобы это недовольство было хоть как-то связано с тем, на что он смотрит… Дед добредает до маленькой детской площадки. Тут он делает привал и съедает банан. Обводит площадку тем же недовольным взглядом: возмущенно смотрит на детей в песочнице и на уличных кошек. Потом с трудом поднимается и идет дальше. Всегда одной и той же дорогой. Никто его не окликает. И он не окликает никого…

В один из дней дед, как обычно, пошел в магазин, ну а мы в очередной раз потащились за ним.

— Да… диета так себе, — сказал Ямашта после того, как дед скрылся в доме.

— Что?

— Диета, говорю, у деда этого. Вы заметили, что он часто покупает себе два о-бэнто? Наверное, одну порцию вечером съедает, а вторую — утром…

— Ага, а ты бы обе вечером съел. За раз! — поддел его Кавабэ.

— Я думаю, что вторую он точно на утро оставляет. — Ямашта сложил пухлые руки на груди и, подняв глаза к небу, задумался.

— У меня мама поздно с работы приходит, поэтому я вечером всегда ем о-бэнто. Поэтому про о-бэнто, которые у нас в районе продаются, знаю все! — сказал Кавабэ. — Чем в круглосуточнике покупать, лучше еще немного пройти и купить в киоске «Гинсяри» нормальную вкусную порцию. Или суши купить в «Кётару». Хотя они рано закрываются.

— А мы дома рыбу едим. Ну, которая не продалась, — сказал Ямашта.

— Кстати, теперь я по воскресеньям тоже о-бэнто себе покупаю. Это даже вкуснее, чем то, что мама готовит.

— Что, реально вкуснее?!

А у меня мама целый день дома. И каждый день она готовит и для меня, и для папы. Вечером, когда я возвращаюсь домой с дополнительных занятий, она кормит меня ужином, например мясом с овощами. Пока я ем, мама сидит рядом и смотрит на меня. Вообще-то мне не нравится, когда во время еды на меня вот так вот смотрят, не отрываясь, но сказать это маме я не могу. Она сидит рядом, смотрит на меня и пьет вино с крекерами или орешками.

Совсем поздно, после того как я поем, домой возвращается папа. Мама снова идет на кухню. Вечером папа обычно ест что-нибудь совсем простое, вроде риса с бульоном. Мама не ужинает ни с папой, ни со мной. Интересно, что она ест на ужин?

3

Я никак не мог запомнить лицо этого деда. Хотя, если б встретил его на улице, то, конечно, сразу бы узнал. Но когда я приходил домой и, засев в своей комнате, пытался вспомнить его лицо, в памяти всплывали какие-то размытые, неясные контуры, словно дед был не человеком, а неряшливо вылепленной пластилиновой фигуркой.

Он неизменно был одет в коричневую рубашку, темно-серые потертые брюки висели на нем мешком, и если бы не ремень, то, наверное, просто бы упали. Я отлично помнил детали: резиновые тапочки, похожие на те, что мы обычно носим на уроке физкультуры; полиэтиленовый пакет из супермаркета, зажатый в костлявой руке. Дед был ужасно худым. И абсолютно лысым. Я помнил даже родинки и пигментные пятна, которыми были покрыты его руки, а вот лица не помнил совершенно. Не мог вспомнить, и все тут.