Наставник - Котовщикова Аделаида Александровна (книга бесплатный формат txt) 📗
После торта и чая Теме вдруг отчаянно захотелось спать. Он встал, потянулся, потом стоя, чтобы разогнать сон, выучил географию. И снова, зловещий в своей непонятности, перед ним неумолимо встал третий закон Ньютона.
— «Действия двух тел всегда равны…» — начал он читать, и опять его охватило чувство возмущения: «Да почему же, черт возьми? Чего ради?! И неужели непременно о третьем законе меня завтра спросит Александр Кузьмич? Может, и вообще не вызовет. А если вызовет? Ведь деспот Сашка выполнит свое обещание…»
Теме представилось, как Вася выбегает в переднюю на каждый звонок. Настроение у мальчугана все портится и портится, и вот он уже дразнит ни в чем не повинного Кита, капризничает. А вечером горько плачет, потому что его жестоко обманули. И кто же? Тема, в которого он так верил!
У Темы защекотало в носу. Он сильно чихнул и принялся с ненавистью рассматривать рисунок в учебнике. Стоя ка двух тележках, две нелепые фигурки тянут в разные стороны динамометры. «И написана какая-то ерунда. Будто оба тянут обязательно с равной силой. Одна фигурка в юбке. Значит, баба. А может женщина тянуть с такой силой, как мужчина или хоть мальчишка? Смешно! Пришит я, что ли, к этому Мятликову? Вот не пойду к нему больше!»
Тема страдальчески поморщился. Сколько раз его томило сильнейшее искушение плюнуть на Сашку и…
В рабство он попал незаметно, смеясь и забавляясь. Ребята были такие смешные! Вася мечтал о пушечке. И он принес ему маленькую деревянную пушку, стрелявшую горохом. Разыскал ее в ящике со своими старыми игрушками, которые хранились в чулане.
Нарочно, чтобы поиграть с ребятами, он стал приходить на занятия с Сашей на полтора часа раньше. Его встречали радостным визгом, со всех ног кидаясь ему навстречу. Это было совершенно новое и очень приятное чувство: знать, что тебя ждут не дождутся.
Дома его тоже ждали. И мама и бабушка так бы и схватили его в распростертые объятия, если бы он поддался. Они говорили с облегчением, словно он вернулся из далекой экспедиции, а не из школы или из кино: «Наконец-то пришел!» Или что-нибудь такое же ненужное, скучное. Тут у Мятликовых его ждали не для того, чтобы накормить, предложить ему аспирин, пристать с глупыми вопросами: «Но промочил ли ты ноги?», «Не болит ли голова?». Ребята и не помышляли о том, чтобы что-то сделать для него, наоборот, они хотели, чтобы он сам для них все сделал. Становилось весело и легко на душе, оттого что на тебя смотрели доверчиво и восхищенно, как на лучшего человека на свете.
Вася забирался к Теме на колени и рассказывал ему о своих сокровенных желаниях. Однажды он сообщил, что, когда вырастет, непременно станет… громоотводом. Ну и хохотал же Тема! Не сразу удалось выяснить, что Вася хочет стать кровельщиком.
Разве Сашка может что-нибудь чувствовать? Он неодобрительно покосился на заводного поросенка во фраке и цилиндре, пиликающего на скрипочке, которого однажды принес Тема:
— Где ты его взял? Купил?
— Мои старые игрушки.
— Смотри, не вздумай деньги тратить!
«Захочу и потрачу. Тебе какое дело?» — вертелось на языке у Темы, но вместо этого он сказал:
— Да не трачу я ничего. Брось ты!
…Протертый тряпкой паровоз уже красовался на этажерке. Одно колесо у него немножко погнулось. Тем лучше. Вместе с Васей они его починят. Наморщив лоб, Вася будет рассматривать каждый винтик горящими от любопытства глазами.
— Тема, ты что это нынче отшельничаешь?
Большой, осанистый, с гривой светлых густых волос, зачесанных назад, перед Темой стоял отец, профессор химии Сергей Поликарпович Гагарин. Небольшие серые глаза его смотрели ласково, устало и с легким беспокойством.
Тема вскочил, сжал кулаки, выставил локти:
— Поборемся!
В присутствии отца ему всегда становилось весело. И почему-то он чувствовал себя младше, хотелось возиться.
— Подожди! Подожди! — отец потрепал его по затылку и грузно опустился на кушетку. — Приехал я с заседания, а тут телевизор, темно… Меня уж бабушка в кухне обедом накормила. Когда зажгли свет в столовой, вижу… дам всяких, а тебя не обнаружил. Спрашиваю: «Где сын?» Говорят: «Занимается!» Я тебя сегодня еще совсем не видал.
— Так ты когда приезжаешь! — обиженно сказал Тема и завалился на кушетку, потеснив отца. — Я из школы пришел да опять ушел. Пришел, а тебя все еще нет.
— Да-a, дела бесконечные… — отец похлопал Тему по вытянутым ногам. — Так что же все-таки происходит? Женское население в панике. Утверждают, что у тебя какая-то страшная проруха… двойки… чуть ли не колы… а?
— Какие там двойки?! — Теме было очень приятно, что он вправе чувствовать себя несправедливо оскорбленным. — Выдумывают всякую глупость и рады. У меня давно двоек не было. Ты вот не подписываешь мой дневник, все мама, а то бы видел.
— Уж это мамина вотчина — дневник… Так нет двоек? — повеселевшим голосом спросил отец.
— Ну при чем тут двойки? Просто… задали много.
«Спрошу его про третий закон механики, — подумал Тема обрадованно. — Нет, это погодя».
— Папа, — помолчав, бойко спросил Тема, под развязностью скрывая нерешительность, — как у тебя дела там на работе?
— На работе? — в голосе отца послышалось изумление. — Что это тебе в голову пришло? Гм… В институте, ты имеешь в виду? Или в Академии наук?
— Да хоть в институте, что ли? — неуверенно сказал Тема.
— Учу студентов, студенты занимаются. Не очень блестяще, прямо сказать… — Сергей Поликарпович широко зевнул. — Устал нынче. — Он поднялся. — Ну, пойду… Еще поработать сегодня надо. Мы с тобой, Темка, в воскресенье куда-нибудь за город катнем. На лыжах, а?
— Все-таки как там… ну, всякие научные проблемы? — Тема не знал толком, что спросить, и от этого ему было еще обиднее.
Широкие светлые брови Сергея Поликарповича разлетелись в стороны. Он расхохотался оглушительно, все его грузное тело сотрясалось. Остановился было и опять весь затрясся от смеха.
— Ох, насмешил! — проговорил он наконец, вытирая свой большой лоб платком. — Научные проблемы! Что тебя интересует: кристаллитная теория строения стекла или ацетилен-аллендиеновая перегруппировка хлоридов? Ложись-ка, Темка, спать! — Он снова потрепал сына по голове, но на этот раз Тема враждебно отодвинулся.
Почему же Сашка знает, что делает его отец? Они обо всем разговаривают. За маленького папа его считает, за дурачка какого-то…
А отец уже подходил к двери, и лицо у него было деловое, сосредоточенное. Лицо крайне занятого человека.
Когда в коридоре затихли тяжелые шаги отца, Тема вспомнил, что не успел спросить его про третий закон Ньютона. Вот беда! Да какое отцу дело до того, что сын мучается? Обрадовался, что двоек нет. А спросил он, отчего и:: теперь нет? Ведь были… Впрочем, знал ли он о двойках? Пожалуй, нет. Мать скрывала от него плохие отметки сына, чтобы не огорчать. Иногда отец и спросит: «Ну, как подвизаешься на школьном поприще? Не жалуются педагоги?» Мать тут как тут: «Ничего, ничего… Ты не беспокойся». А Тема и рад. С папой редко удается побыть — так уж надо повозиться, похохотать, кроссворды порешать, папка непременно что-нибудь смешное расскажет. Неужели и в эти редкие минуты думать об уроках? А пропади оно все пропадом! Не будет он больше учить. На четверку и так знает, понятие о массе буквально вызубрил. А если третий закон, тогда… «В конце концов, я не ишак!»
В отвратительном настроении Тема поспешно разделся, швыряя одежду на пол, и забрался под одеяло.
На переменках Гагарин явно избегал Мятликова, только издали посматривал на него этаким косым зайцем.
«Не выучил, — сокрушенно подумал Саша. — Эх, парень! — и покрутил головой от досады и неожиданной жалости к Гаге. — А ну как ответит еле-еле? Или вовсе срежется? Ведь паровозик-то принесет Ваське…»
Как бы удивился Тема, если бы знал, что «твердокаменный Мятлик» и так и этак прикидывает в уме, под каким бы предлогом в случае Темкиного провала все-таки позволить ему отдать игрушку. Сделать вид, что не заметил паровоза? Нелепо! Будто бы он, Саша, забыл о своей угрозе? Еще глупее! Сорвалось тогда с языка, теперь уж нельзя отступать…
