Антери, сын Лапландии - Вейкко Хаакана (прочитать книгу txt) 📗
И здесь, в преодолении лапландского болота, были свои хитрости. Негоже было дрызгать по болоту как попало. Если попадалась вода, пройти через нее можно было лишь определенными путями. И эти пути надо было искать, так как обойти болото по окраинам было совершенно невозможно. Болота были почти всегда связаны друг с другом, и если человек рассчитывал идти только по сухим местам, ему, вероятно, вовек не удалось бы осуществить свой замысел. Он мог бы шагать по сухой окраине до конца своих дней, и перед ним всегда было бы болото.
Но преодолеть болото было возможно, если найти обход: непрерывно тянущийся через болото ряд кочек — «жилу» болота.
Но как напасть на нее?
Когда опытный ходок по междуречьям, таежный странник, приближается к болоту, он загодя присматривается к нему, памятуя о том, что его надо преодолеть. Со склона высокой горки он может увидеть раскинувшееся внизу болото, словно на карте, на которой ясно начертаны как обрывающиеся, так и тянущиеся непрерывно обходы. В таком случае он может начать переход прямо с тянущегося всплошную обхода.
Но такой предварительный осмотр болота возможен не всегда. А болото тем не менее надо пересечь, надо суметь найти мостик из кочек, который не заводил бы в тупик.
Как это сделать?
Антери, подобно всем людям, родившимся и выросшим в Лапландии или вообще много ходившим по тайге, знал решение этой загадки. И это было очень простое решение. Такое естественное и простое, что он даже не обращал на это особого внимания: путника проводили через болото северные олени…
Разумеется, олени не дожидались на окраинах болот всех таежников, чтобы служить им проводниками. Представив себе подобную ситуацию, Антери только улыбнулся бы про себя. Но олени сами переходили через болото из одного лесного массива в другой. Обитатели тайги, они имели достаточно времени отыскать верный, тянущийся непрерывно обход, надежно ведущую к цели тропу, и, после того как она была найдена, они пользовались ею всем стадом. При таких переходах олени оставляли следы на мягком мхе. От хождения через болото туда и обратно по одному и тому же обходу образовалась прямо-таки дорога — оленья тропа, и ее легко можно было найти.
Если на сухой и твердой земле оленьи тропы были ненадежны, многократно разветвлялись и направляли по ложному пути, то — Антери подметил это, несмотря на свой юный возраст, — при переходе через болото они были надежны и приводили к цели.
На болоте Калтио, куда Антери ходил на лыжах февральским вечером, было полно примет, свидетельствовавших о присутствии северных оленей, — сделанных оленями в снегу ям и разрытых мест. Они появились в результате того, что олени искали себе под снегом пищу — ягель.
Ямы в снегу были с затвердевшими краями и, следовательно, сделаны несколько дней тому назад, решил Антери. Стадо оленей кормилось здесь, а потом перешло на другое место. Не было видно ни одного животного.
Глава четвертая
Перейти через болото вместе с отцом в ту осень было делом нехитрым и вообще пустяком, так как болото между Роваселкя и Суоритсинвоса было довольно сухим. Отец прочел на карте его название — Хейнелмяаапа, — хотя он наверняка знал названия всех мест в здешних краях наизусть. Во всяком случае, по карте было видно, что пересекаемое ими болото было своего рода водоразделом, так как боковые притоки реки Копсусйоки приходились своими верховьями именно на болото Хейнелмяаапа и текли на юг. Зато одно ответвление реки Наттусйоки, также являвшейся притоком Копсусйоки, текло на север, огибало холм Суоритсинвоса, а затем вместе с главной рекой поворачивало на северо-восток и в конце концов на восток.
— Эти болота изменятся, — говорил отец. — Поверхность искусственного озера Локка еще не поднялась до своей высшей отметки. Когда это произойдет, это болото вряд ли можно будет пересечь в летнюю пору. Могут быть и другие, как хорошие, так и дурные, последствия, которые нельзя предугадать. Сейчас еще слишком рано радоваться или печалиться. Только время покажет, как все обернется.
Они пришли на холм Суоритсинвоса ночевать у сосны… И здесь, судя по следам, некоторое время тому назад вырубали лес, но тогда высохшие стволы еще не годились для деревоперерабатывающих заводов, и множество их осталось. Легко было найти для ночного костра дерево подходящей толщины со здоровой древесиной — сосну, стоящую на подходящем месте.
Но что такое подходящее место? Отец объяснял, а сын слушал:
— Не всякая сосна годится для костра, и не всякое место годится для ночлега. Хорошая сосна для костра должна быть достаточно толстой, чтобы ее хватило на всю долгую ночь до утра. К тому же она должна быть со здоровой древесиной и, на худой конец, без суков на комлевой части. Суковатое бревно для щелевого костра — из двух бревен, уложенных параллельно, — не горит ровно: места с суками горят медленнее и зазор между бревнами не остается равной ширины по всей длине. Так получается, что и огонь в зазоре не остается сплошным, он гаснет — на стоянке становится знобко и холодно, спящие просыпаются. Хорошее место для ночлега опять-таки сухое и ровное, и чтобы вокруг был лес для защиты от ветра, ели, чтобы устлать место для спанья хвойными ветками, и чистая вода поблизости. Если вдобавок к этому на таком месте есть подходящая для костра сосна, таежник или иной ночующий в тайге человек может только радоваться…
Отец достал из рюкзака топор и снял с него чехол. Затем расстегнул пряжку и вытащил из ремня полотно лучковой пилы.
Позднее дома Антери внимательно рассмотрел пояс отца, таежный пояс, который отец надевал только на время дальних охотничьих вылазок. Пояс был полый внутри. Это были как бы два отдельных широких пояса, сшитых краями, так что тонкое и гибкое полотно пилы помещалось между ними, как в ножнах. Это было искусное изобретение, и Антери подивился его целесообразности. В любом другом месте острые зубцы пилы были бы неудобством, но внутри таежного пояса они никого не могли поранить или что-нибудь разорвать, а сам пояс все равно служил свою службу.
Вытащив пилу, отец достал из тайников рюкзака металлические кольца и закрепил их в отверстиях на концах полотна пилы. Затем он срубил топором свежий еловый сук, уже немного изогнутый. Он очистил его от лишних веток и подрубил его по длине пилы. Один его конец он вставил в кольцо на одном конце полотна пилы и изогнул его так, что другой конец пришелся в кольцо на другом конце полотна, — получилась красивая, готовая к применению лучковая пила.
— Для дуги годится и свежая береза, — сказал отец. — Если нельзя достать подходящего елового сука… Но скажу еще кое-что о месте для ночлега: есть много обстоятельств, про которые следует помнить при его выборе. Но главные — это два: близость воды и подходящая сосна. И из этих двух наличие сосны важнее близости воды. Воды можно принести издалека, а нужные для щелевого костра толстые стволы трудно оттащить далеко от того места, где стояло дерево. Иначе говоря, сосна определяет место, где ночует таежник…
Они стали на колени у выбранной отцом сосны и ухватились за пилу — Антери с одного конца, отец с другого. Вместе они принялись перепиливать дерево. Острые зубцы пилы хорошо вгрызались в древесину, от красноватых опилок исходил сладкий запах смолы, и в этом было что-то торжественное. Октябрьское солнце пламенело красным закатом за синеющей вдали грядой сопок кряжа Саариселкя.
Спиливая сосну, они время от времени отдыхали. Отец, конечно, мог бы пилить не переставая, но он приноравливался к возрасту и силам своего сына. И это было необходимо, потому что свалить довольно толстую, в сажень в обхвате, сосну с плотной древесиной было не так легко. В передышках отец подрубал топором дерево со стороны, противоположной надпилу.
Затем они снова присаживались возле сосны, и острая пила вновь врезалась в ее ароматную древесину. Когда надпил и зарубка сошлись довольно близко, пилу отняли и отец велел Антери отойти подальше, чтобы дерево при падении не зашибло его. Небольшой толчок — и сосна начала медленно крениться. Скорость наклона все возрастала, и вот она с треском упала на землю. В ясном вечернем воздухе звук падения пронесся над болотом Хейнелмяаапа до кряжа Роваселкя и эхом возвратился обратно.
