Али-баба и Куриная Фея - Краузе Ганс (онлайн книга без TXT) 📗
Они вытащили из банки последние фрукты. Было уже без четверти десять.
Для тех, кому в десять часов надо быть дома, воскресный вечер слишком короток. Не успеешь оглянуться, как уже пора в интернат. А если опоздаешь, окажешься перед запертой дверью. На стук выходит заведующая интернатом и произносит соответствующую «приветственную речь», которую она сама называет «разносной». Опоздавшие назначаются на дополнительные дежурства или лишаются отпусков. Поэтому лучше приходить вовремя.
— Который час?
— Пора кончать, уже без пяти десять.
Ученики, танцевавшие в деревенском клубе, поспешили домой. Они бежали по тёмным, узким деревенским улицам; во дворах лаяли собаки. Только в немногих домах был ещё виден свет…
Бритту провожает её партнёр по танцам. Недалеко от дома девушка замедляет шаги.
— Не беги так, а то у меня колет в сердце. Пусть остальные пройдут вперёд, — шепчет она на ухо Феликсу Кабулке.
У входа в интернат толпится народ. Тут собрались деревенские ребята, они поджидают учеников.
— Бегите скорей, уже десять часов! Малышам пора спать! — вопили они.
— Поторапливайтесь, детки, в детский сад. Няня ждёт вас за дверью, — издевался Франц Наситка, семнадцатилетний парень, который не мог удержаться ни на одной работе больше месяца.
Ученики сжали кулаки. Насмешки поразили их в самоё сердце. Порядки в интернате казались им сейчас верхом несправедливости. Почему они должны ложиться спать в десять часов, когда другие ребята ещё гуляют и делают всё, что им хочется?
— Давайте дадим этим болтунам как следует! — раздражённо ворчали ребята.
Но часы пробили десять, и ученики с тяжёлым сердцем исчезли за дверьми интерната.
Дежурная по дому Рози уже собиралась запереть дверь, когда прибежала Бритта с Феликсом Кабулке.
— Привет влюблённой парочке! — раздался восторженный рёв.
Феликс смущённо улыбнулся; красная как рак Бритта скользнула в дверь.
— Спокойной ночи! — крикнула она Феликсу, ещё раз кивнув ему головой.
— Спокойной ночи, куколка! — ответил ей хор насмешников.
Рози заперла дверь. Она дважды повернула ключ в замочной скважине, замок дважды щёлкнул.
Феликс Кабулке присоединился к деревенским ребятам. Ему незачем было спешить домой. Его отец играл в карты в пивной, а мать уже давно легла спать. Фрау Кабулке спала крепко. Она не замечала, когда возвращался домой её сыночек — в десять или в одиннадцать. Феликс всегда этим пользовался. Через месяц ему исполнится шестнадцать лет, а в будущем году заканчивается его ученичество. Феликс учился в народном имении, где работал его отец. Старшего скотника. Эмиля Кабулке в имении знали все. Пожилые работники звали его «Кабулке-коровник».
Феликс думал о Бритте. Она поцеловала его, а он от смущения не знал, куда ему деваться… Феликс посмотрел на маленькое окошко под крышей. Там было темно. Неужели Бритта уже спит?
— Где живёт твоя подружка? — спросил Франц Наситка таким тоном, будто он угадал мысли Феликса. — Мы хотим устроить девушкам фейерверк.
Феликс увидел в руках у сорванцов карманные фонарики и догадался, что означает «фейерверк». Они хотят осветить комнату девушек. Их затея ему понравилась. Может быть, Бритта выглянет в окошко. Он с удовольствием увидел бы её снова.
— Кажется, там — третье окно слева, — сказал он хрипло. — По-моему, это её комната.
Вспыхивают четыре карманных фонарика. Лучи света ползут вверх по белой стене. Потом они сливаются вместе… там, где находится третье окно слева.
Рената, Стрекоза, Лора и Бритта уже погасили свет и легли. Бритта не умолкая рассказывает о том, что она делала в клубе. Ну конечно же, все ребята ухаживали только за ней. С прыщавым Вальдемаром Фенцке она не пошла танцевать, хотя это он купил ей билет на танцы. Бритта болтает без умолку, но никто её не слушает. Урсула думает об Эгоне, который так терпеливо ждал её у моста; Лора расстроена тем, что Карл Великий, играя с ней в настольный теннис, смотрел только на мячи, а не на неё. А Рената рассержена на деревенских парней, смех которых доносится до «Ласточкина гнезда». Бывают же на свете такие противные ребята — глупые, хвастливые и гадкие!
Карманные фонарики осветили комнату.
— Что они там, с ума сошли? — возмутилась Рената.
Бритта поднялась с постели.
— Может быть, мне выглянуть разочек? — стремительно вскочила Стрекоза.
— У меня идея: давайте сбросим что-нибудь на голову этим сорванцам.
Девушки сразу же повыскакивали из кроватей.
— Я выплесну воду из вазы.
— А я вытрясу на них ведро с золой.
— Подожди, в ведре есть ещё немножко угля.
Половицы скрипят. Бритта ушибла ногу об стол. Стрекоза и Лора хихикают. Рената вынимает из ведра уголь.
— Осторожно! Смотрите, чтобы мальчишки нас не заметили, — предупреждает она.
Девушки садятся на корточки перед окном, в одних лёгких ночных рубашках. Они так волнуются, что их начинает немного познабливать. Протянув руку, Рената осторожно отодвигает оконную задвижку. На улице по-прежнему раздаются громкие вопли. Деревенские ребята как заворожённые уставились на их освещённое окно. Вот оно, словно по волшебству, бесшумно раскрывается. У Феликса громко бьётся сердце. Где же Бритта? Не она ли махнула ему рукой?.. Нет, это всего-навсего занавеска колышется от ветра. Осмелев, Феликс подходит вплотную к окошку. Ах, Бритта, Бритта! Он тихонько свистит.
«Выпивка, выпивкой, а служба службой». Ровно десять минут назад старший скотник Эмиль Кабулке, осушив последнюю кружку пива, поднялся с места, не обращая внимания на протесты своих партнёров по картам.
— Нет, нет. Ничего не поделаешь. Завтра утром, когда вы будете спать крепким сном, я уже примусь за работу.
Эмиль Кабулке нахлобучил на лоб кепку с большим козырьком и отправился восвояси. Светло-серая кепка Кабулке выглядела совсем как новая, или, точнее говоря, почти как новая. Кабулке получил её в подарок ещё на прошлое рождество, но, будучи человеком бережливым, надевал её только по воскресеньям. В обычные дни его лысую голову украшала старая, засаленная шапка.
Чтобы не делать крюка, Кабулке свернул с дороги и пошёл домой напрямик, узким переулком. Он очень скоро пожалел, что выпил так много холодного пива. Но ничего, через пять минут он уже будет дома. Эмиль Кабулке был не прочь поскорее лечь в постель. Ему оставалось только свернуть в следующий переулок и пройти мимо интерната, от которого до его дома было всего каких-нибудь триста метров. Кабулке шёл быстрым шагом. Его глаза уже привыкли к темноте. Ночь была холодная. «Пора рыть картошку и убирать свёклу», — думал он. А вот и его переулок. Совершенно машинально Кабулке завернул за угол, на знакомую улицу. Но вдруг он остановился. Что там происходит? Перед интернатом был виден свет нескольких фонариков. Странно. Кабулке ускорил шаг.
— Бритта, Бритточка! — Феликс засвистел, желая вызвать девушку, и вдруг замер. Он услышал шаги — твёрдые и быстрые мужские шаги. Феликс почуял недоброе. Он вспомнил, что отец всегда возвращается из пивной этим переулком. Берегись! Позабыв о Бритте, он ринулся домой с одной-единственной мыслью: «К тому времени, когда старик вернётся, я должен лежать в постели и спать, иначе мне будет плохо!»
Франц Наситка негромко свистнул. Фонарики погасли. Нарушители тишины бесшумно исчезли… Неизвестно, кто там идёт, да и бургомистр уже дважды грозился заявить на них в полицию. Стало темно.
Девушки из «Ласточкина гнезда» осмелели. Они выглянули в окошко.
— Они ещё здесь? — шёпотом спросила Лора.
— Конечно, они стоят внизу, — ответила Бритта.
— Бросайте быстрее! Какой-то дурень как раз подходит к окну! — воскликнула Рената.
Эмиль Кабулке проходил мимо интерната. «Странно! — думал он. — Ведь когда я свернул в переулок, здесь был виден свет. А потом послышались шаги, как будто кто-то удирал от меня. Э, да что там! Просто мне всё это почудилось. Я ведь не старая баба и не боюсь привидений».
