Прекрасная второгодница - Алексеев Валерий Алексеевич (читать книги бесплатно полностью без регистрации .txt) 📗
— А я осталась на второй год, — после паузы скороговоркой сказала она.
Игорь был поражен. В девятом классе на второй год не оставляют, во всяком случае, о подобной экзотике и слыхано не было в этих краях. Все мамины разговоры о «лоботряске» Игорь относил к восьмому классу, когда решался вопрос о ПТУ. Но Соня, пусть с грехом пополам, тогда проскочила этот рубеж, и слухи о том, что ее мать обтоптала где-то там все пороги, оставались на уровне фольклора. Однако дело было не в этом. Впервые в жизни Игорь видел вблизи живую второгодницу (вдалеке они еще порою мелькали): по его представлениям, все они должны были быть крупными нечесаными девахами с лошадиной походкой и хриплыми голосами, непременно намазанные и курящие. Но перед ним стояла красавица (во всяком случае, такою Игорь всегда ее считал) — и эти дикие слова: «Осталась на второй год», совершенно с ней не вязались. Вот почему на какое-то время Игорь потерял дар речи. Надо было что-то спросить, чем-то поинтересоваться, посочувствовать, что ли, но как — ему не приходило на ум. А Соня, казалось, наслаждалась его остолбенением.
— Вот так, дорогой, — усмехаясь, сказала она. — Теперь у вас в классе буду учиться. А у меня там знакомых никого нет. Кроме тебя, конечно.
Игорь открыл рот и ничего не ответил. Его бросило в жар. В самом сообщении не было ничего необычного, и, если бы него имелось время раскинуть мозгами, он сам пришел бы к выводу, что деваться ей некуда: в девятом «Б» перебор.
А ведь это означало, что теперь они ровня. И что Соня для него теперь такая же одноклассница, как все Ивановы, Петровы, Сидоровы, к которым можно спокойно забежать на полчасика поболтать просто так. Было от чего обмереть.
— Ты что же, не рад? — спросила Соня. — А я-то думала, вот Игорек будет рад. — Первый раз в жизни она назвала его по имени, и это еще раз подтверждало, что теперь они ровня. — Хочешь, я с тобой буду сидеть?
Игорь почувствовал, что краснеет. Смешной разговор, хочет ли он этого!
— Ну, заходи, — сказала Соня. — Что мы, собственно, стоим на пороге.
«Поймала репетитора», — говорила потом мать. Все это были, разумеется, оскорбительные взрослые домыслы, но ведь и в самом деле — она как будто его дожидалась.
Они вошли в ее комнату с голубыми обоями, тогда там были лишь тахта и старый письменный стол. Ни коврика на полу, ни картинки на стене, а воздух, действительно, прохладный и синий, без следа пыли и солнца из-за задернутых штор.
— Отчего у вас дверь все время открыта? — спросил Игорь, стесненно оглядываясь. — Не боитесь жулья?
— А, у нас нечего красть, — сказала она, пренебрежительно дернув плечом. — Все никак не можем устроиться.
Игорь снова покраснел. Он вспомнил, что говорила об этой семье мама («Из ломбарда не вылезают, а дочку одевают, как княгиню»). По странной ассоциации, из этих слов Игорь сделал вывод, что их квартира должна быть заставлена большими прямоугольными ящиками, но никаких ящиков не было.
— А двери открыты оттого, что маме воздуха в Москве не хватает. У нее аллергия на пыль, — пояснила Соня. — Еще вопросы есть?
Вопросов не было. Игорь, стоя с нею рядом, машинально отметил, что он выше ее почти на голову: то ли вырос за лето, то ли издали Соня казалась взрослее и выше. А может быть, и то и другое.
Вошел мальчишка лет двух от роду. Штаны надеты косо, рубашка выползла, палец во рту.
— Зачем проснулся? — строго спросила Соня. Малыш не отвечал, только исподлобья глядел на Игоря.
— Откуда он взялся? — поинтересовался Игорь, инстинктивно пытаясь опередить его реплику: опыт подсказывал ему, что такой детеныш может брякнуть что угодно.
— Это брянский мальчик, племянник мой, — неохотно ответила Соня. — Как ни странно, я, знаешь ли, тетя.
Она испытующе взглянула на Игоря: как он отнесется к этому сообщению? Но Игорю было все равно, тетя — так тетя. Главное, он стоял рядом, в ее комнате, разговаривал с нею — это было почти что чудом.
— Ты с ним сидишь? — спросил он.
— Да нет, — возразила. Соня. — Иван у нас сам по себе. Правда, Иван?
Иван вынул палец изо рта и мрачно изрек:
— Гуляба. — Покончив таким образом с Соней, он повернулся к Игорю и, ясно улыбнувшись, протянул руки.
— Ишь ты, нахал, — сказала Соня. — Ты ему понравился. Иди, Иван, иди, не приставай к посторонним. На кухне конфеты.
Иван послушно побрел на кухню, подтягивая на ходу штаны.
— Ну, сядем? — спросила Соня и сама ответила: — Сядем.
Игорь присел рядом с ней на краешек тахты и, набравшись смелости, поднял глаза и взглянул ей в лицо. В книгах нередко встречаются высокопарные слова: «Он был ослеплен ее красотой». До сих пор Игорь относился к ним с недоверием, но теперь точно знал: да, так бывает.
— Мне говорили девочки, что ты за мной гоняешься, — лукаво сказала Соня. — Я что-то не заметила. Это правда?
— Вопрос терминологии, — ответил Игорь.
Соня прищурилась:
— Ого! Ну что ж, замнем разговор. Но разговор был замят ненадолго. Поговорили о пустяках: о знакомых ребятах, об учителях. Соня вела себя просто. Рассказывая о чем-нибудь, она брала его за руку — без умысла, просто так. Сначала он вздрагивал, потом привык.
И вдруг она сказала:
— А ты мне всегда нравился. Вот так. Это — чтобы не было недоразумений. — И поднялась, строго глядя на Игоря.
Игорь тоже машинально поднялся, ошеломленный тем, что услышал. Рухни сейчас потолок — его бы это даже не удивило.
— Пойдем куда-нибудь? — помолчав, спросила Соня. — Я только сдам Ивана, примерно через полчаса, и выйду.
Счастливый, умиротворенный, Игорь поднимался домой. Он настолько забыл о домашней ссоре, что, когда отец открыл ему на звонок и, ни слова не говоря, ушел в гостиную, Игорь искренне удивился: — А что случилось, товарищи?
Вспомнив и ахнув, он побежал на кухню. Мама плакала и повторяла: «Больше так не делай, больше так не делай…» Игорь обнял ее за покатые вздрагивающие плечи, поцеловал в щечку, румяную от кручины, искренне, от души попросил, сам не зная за что, прощения, и они помирились. Бедная мама, она даже не подозревала тогда, что все только начинается.
Дальше замелькало, как в тревожном сне. Солнце едва успевало всходить и закатываться, лужи — высыхать на асфальте, дождь — проходить. В памяти Игоря эта осень была совершенно бредовой: шапки снега на желтой листве берез, яркие грибные дожди сквозь оледенелые ветки. У него был особый отсчет времени: вчера он взял ее за руку и поднес ее светлые пальцы к губам, а она смотрела на него, склонив по-взрослому голову, с участливым любопытством; сегодня они сидели на скамейке в сквере, и он поцеловал ее в щеку, а потом еще раз, в краешек рта, и она сказала: «А вот этого совершенно не нужно».
Первого сентября она пришла в девятый «А» Все должны были догадаться, хотя Игорь и Соня нарочно сговорившись, явились порознь. Женька кинулся к Игорю — и остановился как вкопанный в трех шагах: вокруг Игоря было как силовое поле.
Соня вошла в класс, встреченная сдержанным шушуканьем девочек, красивая, светлоглазая, гордая. Села рядом с Игорем, не взглянув на него, расправила, как крылышки, локти. Впрочем, никаких эксцессов не произошло. Учителям, видимо, на руку было, что они сидят вместе, девчонки быстро сделали мудрые выводы и уже на третий день перестали хихикать, а ребята — были среди них и такие, которые готовы год зубоскалить, повторяя всем надоевшие шуточки, но тут неоценимую помощь оказал Игорю друг Женька. Отстраненный, но не обиженный, он взял на себя добровольные функции стража чести и сумел, неважно какими способами, добиться того, чтобы имена Игоря и Сони не упоминались без особой нужды.
4
Итак, Соня втащила Игоря за руку в свою комнату и захлопнула дверь. Игорь в нерешительности остановился на пороге: большеротая, веснушчатая девчонка эта держала его в состоянии напряженного ожидания, она была непредсказуема. Игорь никогда не мог вычислить заранее, встретит ли она его улыбкой или сядет от него поодаль, насупившаяся, зевком приветствующая каждое его слово: «Мели, Емеля, твоя неделя». Это была первая девчонка, которая призналась ему, что он ей нравится, и точно так же первая (и пока единственная), сказавшая ему, что он «заунывный дебил».
