Анютина дорога - Губаревич Константин Леонтьевич (читать хорошую книгу .txt) 📗
В лесной чаще замелькали фигуры людей, перебегающих от дерева к дереву. Это — бойцы отряда ЧК, доставившие детей в имение. Цепь бойцов окружила поляну со всех сторон и постепенно, осторожно сжимает кольцо.
Так же осторожно бойцы во главе с Кондратюком вошли на поляну и направили пулемет на шалаши. Чекист выстрелил вверх.
Шалаши мгновенно ожили, из них стали выскакивать босые, заспанные бандиты. С удивлением и ужасом встречали направленные на них со всех сторон дула винтовок, пулемета...
...Анютка еще спала в своей боковушке в сенях, когда двор неожиданно ожил голосами, скрипом подвод, храпом коней... Было утро, солнечные лучи пробивались в щели. К одной из них, самой широкой, девочка припала глазами.
Двор маленького хутора заполнен конниками. Это отряд чекистов, ликвидировавший лесную банду.
Прокоп вышел из дому навстречу непрошеным гостям и настороженно остановился на нижней ступеньке крыльца, почуяв недоброе.
Спешившись, к нему подошел Кондратюк.
— Здорово, хозяин...
— Здорово...— нехотя ответил Прокоп.
— Что смотришь? Никак признать не можешь?
— Вроде бы...— засмеялся Прокоп.
— Ну как моя винтовка стреляет?
Прокоп вздрогнул, отступил на шаг назад, узнав «солдата». Но быстро овладел собой...
— Не пробовал еще...
— И пробовать не стоит,— она без пружины…
— Обманул, выходит?
— А ты хотел справную? Я всучил ее, каб выследить тебя и твою шайку. А теперь показывай, где ховаешь оружие и все, что награбили твои бандюки...
— Оружиев никаких нету, и ховать ничего не ховаю...
— Обыскать!— скомандовал Кондратюк чекистам.
Те бросились в сарай, амбар, на чердак.
Кондратюк внимательно следил за реакцией хозяина:
— Лучше сам покажи. Хуже будет, ежель без твоей подмоги найдем...
— Ничего знать не знаю...
— Думаешь, я не догадался, для кого ты винтовку сторговал?
Хозяин молчал.
— Мы уже давно за твоим хутором следим. Видели, как приезжали и приходили к тебе твои дружки с Темного лога. Харчевались, ховали чего-то... Где сховано?
— Все было навыворот, комиссар...— опомнился наконец Прокоп.— Приезжать — приезжали, правда твоя. Только ховать ничего не ховали, а грабили меня и увозили все а лес. Для того и винтовку купил, двор оборонять от иродов... Только што ж я один супроть такой банды... Вот и драли как липу...
— Не заговаривай зубы.
— Христом-богом клянусь...
— Христа в сподручные прихватил?
Тем временем около них собрались чекисты, производившие обыск.
— Ну что?— спросил Кондратюк.
— Пока ничего.
— Да ничего и не найдете, хоть весь двор и хату по соломинке разберите!— стал уверять повеселевший Прокоп.— Христу-богу не верите — мне поверьте. До нитки разорили бандюги окаянные! Нет от них жисти, пропади они пропадом!.. Чуть не каждый день не тот, так другой заваливались, и подавай ему, а не дашь — сами хватали, на телегу и в лес!
— А не врешь?
— Братцы!— бросился Прокоп на колени перед чекистами.— Да разрази меня гром на этом месте, коли неправду говорю!— всхлипнул, сложив молитвенно руки.— Недавно наехало их, погрузили на возы хлеб, пожитки и увезли все, как есть! Ну как так можно жить дальше, а?— уже с явной слезной дрожью в голосе вопрошал Прокоп.
Анютка, все время вертевшаяся у ног, подошла к хозяину и потянула его за рукав, тронутая слезами и горем человека, стоявшего на коленях.
— Не плачьте... Они обманули вас...— успокоила девочка.
— Кто обманул?— не уразумел хозяин.
— Да те, которые приезжали ночью...
— Много ты знаешь!
— Да, да! Они не в лес повезли, а отнесли вон туда!— показала девочка на ворота сарая.— Я все-все видела в дырочку через стенку...
Кондратюк молча кивнул чекистам и направился с ними в сарай.
В сарае хозяйская собака разрывала землю, жадно принюхиваясь к чему-то.
— Лопату!— коротко приказал Кондратюк.
Лопата врезалась в землю. Наткнулась на что-то твердое.
Под толстым слоем земли оказалась широкая крышка, закрывавшая вход в большой погреб.
Прокоп стоял во дворе, оцепенев от страха.
Анютка выбежала из сарая и помчалась к Прокопу с радостным криком:
— Нашли! Все ваше нашли! Не плачьте, дяденька! Не плачьте!
Прокоп с ненавистью ударил ее ногой, и Анютка покатилась под двуколку, резко вскрикнув...
Из погреба чекисты вытаскивали винтовки, ящик с патронами, пулемет, кадушку сала, окорока, запах которых, видимо, прельстил хозяйскую собаку, корзины, узлы, награбленные в разбойных походах...
Вытащили наконец и два мешка, взятые бандитами на мельнице.
На каждом мешке кривыми буквами выведено:
Хлеб для детского приюта,
Смолоть без очереди.
Чекисты погрузили все это на телеги и двуколку. Кондратюк вышел из сарая и прямо направился в хату, но тут же выбежал.
— Где хозяин?— крикнул на весь двор.
Но хозяина и след простыл.
...Обоз под охраной конников ехал по лесной дороге. Чекисты уверены, что они ликвидировали не только банду, а и ее базу на лесном хуторе. Поэтому возвращались с песней и были довольно-таки беззаботны.
Одну из телег подбросило на дорожных корнях. На обочину слетел узел. Возница с винтовкой за плечами поднял узел и начал его заталкивать между корзин.
Из-под узлов послышался слабый вскрик.
Возница раздвинул узлы.
На дне телеги лежала, свернувшись калачиком, Анютка. Никто не видел, как со страху забралась она на телегу, стоявшую во дворе, и спряталась под солому от рассвирепевшего хозяина.
— Ты чего тут?— удивился возница,
— Я боюсь...— прошептала дрожавшая Анютка,
— Чего?
— Дядя убьет... Он больно-больно ударил меня…
— Это кто, хозяин, что ли?
— Ага.
— А ты рази не дочка его?
— Не-е! Мой папа на войне!
— Во-он оно што!— удивился возница, даже присвистнул...
...Анютка сидит уже на узлах. Рядом с телегой шагает возница, озабоченно слушает ее болтовню.
— ...вы меня, дяденька, подвезите только, где паровозики ходят, и покажите, куда ехать, а там я уже сама...
— Сама...— вздыхает возница.— Кто же тебя саму отпустит, дитё ты горькое... Вот приедем в город и отвезем тебя в приют!.. Там таких, как ты, десятка три уже...
— А я не поеду туда!— протестует девочка...
Командир отряда едет впереди, молча ругая себя на чем свет стоит, что упустил хозяина. Опасный зверь выскользнул из рук.
Отряд движется не спеша. По лесу плывет раздольная песня о Ермаке и его славной дружине...
На высоком запеве грянул неожиданный выстрел из густого ельника,— Кондратюк покачнулся в седле и медленно сполз вниз... Чекисты спешились, сорвали с плеч винтовки, дали залп, другой по придорожным кустам, несколько человек бросилось в заросли, откуда прогремел выстрел, но Прокоп был уже далеко от дороги. Он знал лес лучше своих преследователей...
...Медленно приближается отряд к городу.
На передней телеге, на мешках сиротского хлеба, лежит Кондратюк с перевязанной головой. Позади телеги идет его оседланный конь. По бокам движется конный эскорт.
Анютка едет на самой последней телеге, пораженная случившимся. Она знает, что ее хотят отвезти куда-то, откуда, видимо, трудно будет выбраться и найти маму. Вот почему, когда отряд переезжал через железную дорогу, девочка незаметно соскользнула с телеги и спряталась в канавке. Отряд был уже далеко, и тогда Анютка вышла на полотно, осмотрелась.
Вдали виднелись вагоны, стоявшие на запасных путях. Туда она и побежала со всех ног, окрыленная надеждой уехать обратно домой, куда, видимо, вернулась мама.
...Очутилась на станции, когда там готовился к отправке эшелон. У теплушек в полном разгаре посадочные баталии... Солдаты, мешочники, беженцы — бурный людской водоворот...
Девочка с ужасом в глазенках смотрела на посадочную кутерьму. Бросилась к ближайшей теплушке, но ее оттолкнули в сторону, чтобы не путалась под ногами...
