Хайди, или Волшебная долина - Спири Йоханна (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Девочки сидели рядышком под старыми елями, и чем оживленнее становился их разговор, тем громче щебетали птицы в ветвях над ними. Детская болтовня внизу радовала птиц, и они не хотели отставать. Время летело незаметно, и вот уже настал вечер, козы спустились с гор и с ними Петер с мрачным выражением лица и хмурыми морщинами на лбу.
— Добрый вечер, Петер! — крикнула Хайди, видя, что тот не намерен останавливаться.
— Добрый вечер, Петер, — в свою очередь приветливо крикнула Клара.
Он не удостоил девочек ответом и, яростно сопя, погнал коз дальше.
Клара увидела, как дед ведет чистенькую Лебедку в хлев доить, и ей вдруг нестерпимо захотелось душистого молока. Девочка едва смогла дождаться, когда же ее угостят. Она сама себе дивилась.
— Как странно, Хайди, — проговорила она, — сколько я себя помню, я всегда ела только потому, что так нужно, и во всем, что мне давали, был привкус рыбьего жира. Сколько раз я думала: ах, если бы можно было вообще никогда не есть! А сейчас я просто не могу дождаться, когда дедушка принесет молоко!
— Да, я знаю, как это бывает, — с полным пониманием отвечала Хайди, отлично помнившая, как во Франкфурте у нее каждый кусок застревал в горле.
Но Клара пока плохо во всем этом разбиралась. Ведь она еще ни разу в жизни не проводила целый день на свежем воздухе, как сегодня, а воздух здесь был не какой-нибудь, а высокогорный, чистый и живительный.
Когда дедушка принес молоко, Клара быстро поблагодарила его и, схватив плошку, с жадностью припала к ней и осушила даже раньше, чем Хайди.
— А можно мне еще немножко? — спросила она, протягивая деду пустую плошку.
Старик кивнул, очень довольный, взял обе плошки и пошел в хижину. Когда он вернулся, плошки были прикрыты крышками, только крышки эти были не совсем обычными.
Сегодня после обеда Горный Дядя отправился на альпийское пастбище к знакомому сыровару, который делал чудесное масло, сладкое, светло-желтое. Оттуда дед принес большой круглый ком этого масла и теперь намазал его толстым слоем на два больших ломтя хлеба — на ужин девочкам. Обе они с таким аппетитом набросились на новое лакомство, что старик залюбовался этой картиной. Он был страшно доволен.
Уже лежа в постели, Клара собралась было снова насладиться красотой звездного неба, однако с ней случилось то же, что и с Хайди: глаза ее сами закрылись, и она заснула таким крепким здоровым сном, как никогда прежде.
Так же восхитительно прошел и следующий день, и еще один, а потом произошло нечто совершенно неожиданное.
На гору поднялись два крепких парня-носильщика. Каждый нес на заплечных носилках настоящую кровать. Кровати были одинаковые — высокие, обитые белой тканью, новенькие и чистенькие.
Просто загляденье! Кроме кроватей, носильщики доставили и письмо от бабуленьки. В нем говорилось, что кровати предназначаются Кларе и Хайди, что сено и одеяла следует убрать и отныне Хайди будет спать на настоящей кровати. Зимой одну из кроватей нужно будет перенести в Деревеньку, а вторую оставить в горной хижине. Если же Клара захочет вернуться сюда, вторая кровать будет в ее распоряжении. Далее бабуленька благодарила девочек за их подробные письма, просила по-прежнему писать ей каждый день, чтобы она могла все переживать вместе с ними, как будто она рядом.
Горный Дядя поднялся на чердак, убрал сенное ложе Хайди и пледы Клары, затем спустился вниз, чтобы с помощью носильщиков отнести кровати на чердак. Он поставил кровати вплотную одна к другой, чтобы девочки по-прежнему могли со своих подушек смотреть в оконце. Он знал, как приятно, когда на чердак заглядывает солнышко, или луна, или звезды.
Бабуленька все это время жила в Бад Рагатце, радуясь добрым вестям, ежедневно приходящим с альпийского пастбища.
Клара день ото дня все больше наслаждалась своей новой жизнью, не находя достаточных слов, чтобы оценить доброту и заботливое внимание Горного Дяди. А как весела и забавна ее подружка Хайди, куда веселее, чем во Франкфурте! Короче говоря, каждое утро, проснувшись, Клара думала: «Слава Богу, я еще в Альпах!»
Бабуленька, радуясь добрым вестям, полагала, что при таких обстоятельствах ей, пожалуй, следует немного отложить свой визит на горное пастбище, тем паче что взбираться на гору верхом ей было не так уж легко. Горный Дядя относился к своей подопечной с чрезвычайным участием, дня не проходило, чтобы он не придумал что-нибудь новое для укрепления сил больной девочки. Каждый день после обеда он уходил далеко в горы, поднимаясь все выше, и всякий раз приносил оттуда узелок, от которого еще издали тянуло пряным ароматом гвоздики и тимьяна. Когда вечером козы возвращались домой, они начинали скакать и блеять, стремясь всем стадом вломиться в хлев, где лежал дедов узелок с травами. Этот запах был им хорошо знаком. Но дверь была накрепко закрыта. Не для того дед лазил по горам за редкими травами, чтобы козье стадо вмиг с ними расправилось. Все травы предназначались для Лебедки, чтобы ее молоко стало еще лучше и полезнее. И надо сказать, Лебедка умела оценить старания деда, это сразу было видно — она все выше задирала нос и глаза у нее при этом загорались огнем.
Пошла третья неделя пребывания Клары в Альпах. И вот уже несколько дней старик, неся утром Клару вниз, чтобы посадить ее в кресло, спрашивал:
— А не хочет ли наша барышня попробовать чуток постоять на земле?
Чтобы угодить ему, Клара пыталась, но всякий раз тут же говорила:
— Ой, как больно! — и крепко вцеплялась в старика.
И все же он каждый день заставлял ее становиться на ноги и стоять чуть-чуть дольше, чем вчера.
Давно уже в Альпах не было такого дивного лета. Каждый день ясное солнце всходило на безоблачном небе и цветы поворачивали к нему свои головки, распускаясь во всей своей летней красе и источая восхитительный аромат. По вечерам солнце заливало пурпурным и розовым светом скалы и снег на вершинах гор, а затем опускалось в море золотого пламени.
Хайди вновь и вновь рассказывала подруге об этих удивительных закатах, которые по-настоящему можно было наблюдать лишь на высокогорных пастбищах. С особенным жаром она расписывала свое излюбленное место на выгоне, где сейчас цвели сверкающий золотистый кипрей и столько колокольчиков, что трава там казалась совсем голубой. А кустики «божьей помочи» с буро-коричневыми цветами, которые пахнут так, что голова идет кругом и нет сил оторваться от божественного аромата!
Вот и сейчас, сидя под елями, Хайди снова, в который уж раз, расписывала Кларе высокогорные цветы, и вечернее солнце, и пылающие скалы. При этом она сама вдруг ощутила такое острое желание вновь все это увидеть, что сорвалась с места и бросилась к деду, возившемуся в сарае.
— Дедушка! — закричала она еще издали, — Пойдем завтра на выгон! Там сейчас так хорошо!
— Пойдем, — немедленно согласился дед. — Но за это наша барышня тоже должна меня уважить — нынче вечером еще разок постоять на ногах.
Хайди, ликуя, вернулась к Кларе, и та тут же пообещала делать столько попыток стоять на ногах, сколько дедушка скажет. Ее безмерно обрадовало предстоящее путешествие на выгон. Хайди же просто распирало от восторга, и, когда вечером Петер пригнал коз, она, едва завидев его, закричала:
— Петер! Петер! Завтра мы тоже пойдем с тобой на выгон и пробудем там весь день!
Петер в ответ заворчал, как рассерженный медведь, и в ярости огрел ни в чем не повинного Щеголька, трусившего рядом с ним. Но ловкий Щеголек успел вовремя заметить опасное движение Петера и перемахнул через Снежинку. Удар пришелся по воздуху.
Полные радужных предвкушений Клара и Хайди улеглись в свои новые кровати. Ожидание утра было так нестерпимо, что они решили всю ночь не спать и говорить о предстоящем, покуда не придет время вставать. Но едва опустив головы на пышные новые подушки, они мигом прервали разговор, и уже спустя минуту-другую Кларе снилось большое-пребольшое поле, совершенно голубое от колокольчиков. А Хайди во сне слышала, как орел в вышине кричит:
