Люда Влассовская - Чарская Лидия Алексеевна (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
— Ступай, мулла! — произнес Хаджи-Магомет. — Если бек Израил почувствует себя хуже, то я приду за тобой, клянусь именем Аллаха и Магомета, пророка Его!
Старик не посмел усомниться в словах своего друга, Хаджи-Магомета, и, ворча что-то под нос, вышел из сакли.
— Вы не можете сказать мне, Бэлла, долго ли болен ваш муж? — спросила я красавицу татарку.
Молодая женщина подняла на меня свои заплаканные глазки и, перебирая по пальцам, заговорила:
— Одно новолуние… две, три… четыре соловьиных песни… Потом еще четыре и еще одна… Вспомнила, госпожа, вспомнила! Сегодня девятое новолуние… Да, девятая ночь, что мой Израил болен…
«Девятая ночь. Стало быть, роковая! — вихрем пронеслось в моих мыслях.
— Сегодня надо ждать перелома болезни, кризиса: на заре бек Израил или откроет глаза, или вместо него мулла найдет здесь одни холодные останки».
— Бэлла, — сказала я молодой женщине. — Сегодня участь ваша решится. Скажите мне, веруете ли вы в Бога, Бэлла?
— Я верую, что Аллах могуч и всесилен! Горе неверным, не признающим его! — начала она глухим и убитым голосом. — Моя сестра Марием отреклась от Аллаха и перешла в веру урусов, и Аллах жестоко покарал ее смертью в полном расцвете молодости и красоты… Аллах жесток и не прощает обиды… Он не пощадит Израила, потому что Израил прогневил его… Так сказал мулла…
— Значит, вы не можете молиться, Бэлла, не можете просить Аллаха спасти вашего мужа?
— О госпожа, это бесполезно! — произнесла она печально. — Мои молитвы не будут услышаны… Темные и светлые духи борются же теперь за жизнь Израила, и лишь только темные духи одолеют — мой бек и повелитель отойдет в горние селения Аллаха.
— Ну а если я помолюсь Богу, моему Богу, Бэлла, — произнесла я тихо, взяв ее руку, — если я помолюсь моему Богу, Бэлла, и Он услышит мою молитву?.. Наша религия не так мрачна и беспросветна, как ваша! Наше учение веры говорит о благом и милосердном Спасителе, который отдал свою жизнь за нас и претерпел великие мучения за грехи людей…
— Сестра Марием говорила мне о вашем Христе! Я знаю, что Он благ и мудр… Я знаю, что Он запрещает проливать кровь врагов и не позволяет мстить убийцам!
— Истинная правда, Бэлла! Наш Спаситель милостив и благостен к людям. Я не смею надеяться, что моя грешная молитва будет услышана Им, но я буду горячо молиться, Бэлла, чтобы Господь сохранил вам вашего мужа, — сказала я твердо.
И я исполнила мое обещание. Я не помню, чтобы в другой раз в продолжение всей моей жизни я молилась так горячо и усердно, как в эту ночь, проведенную в Дагестанских горах под кровлей сакли Хаджи-Магомета…
Заря уже алым заревом охватила полнеба… Красный отблеск врывался в оконца под кровлей и словно румянцем обливал саклю. Бэлла по-прежнему сидела неподвижно на ковре, поджав под себя ножки… По-прежнему Израил лежал, разметав вдоль тела бессильные руки.
«Жив или умер?» — пронеслась в моей голове тревожная мысль, и я со страхом склонилась над больным.
Израил был бледен как смерть, но дыхание, вылетавшее из груди, стало спокойнее и глубже. На лбу выступили капельки пота, и все лицо было мирно и спокойно, как у спящего…
Кризис миновал благополучно. Бек Израил был спасен.
ГЛАВА XIV
Закон Аллаха и благо Спасителя
Слезы, стенания, смех и взвизгивания разом вырвались из груди дикарки Баллы, когда я сообщила ей радостную новость.
— Золотая… яхонтовая… драгоценная! — шептала молодая женщина, исступленно падая к моим ногам и охватывая мои колени дрожащими руками. — Теперь я твоя раба… собака… Бей… гони… толкай Бэллу… Бэлла не уйдет от доброй госпожи… за то, что госпожа спасла ей мужа.
— Не я спасла, Бэлла, не говорите так! — произнесла я строго. — Спас Господь Бог и милосердный Спаситель!
— Спаситель, которому молилась сестра Марием? — раздумчиво повторила за мной молодая женщина.
— Да, Бэлла! Спаситель, которому молимся и все мы, христиане…
Она задумалась на минуту, потом произнесла с расстановкой:
— А если бы мусульманка захотела поблагодарить Его за спасение Израила, то услышал бы Он ее молитву?
— Услышал бы, Бэлла, потому что все люди одинаково равны перед ним — и мусульмане, и христиане, и семиты…
— А-а! — протянула она как-то загадочно, странно взглянув на меня, и быстро вышла из сакли.
Я занялась больным и не заметила, как заря исчезла и золотое солнце встало над аулом.
— Благословение Аллаха над домом Хаджи-Магомета! — произнес мулла, неожиданно появляясь на пороге. За ним стояли вчерашние гости Хаджи во главе с беком-наибом.
— Ты пришел вовремя, ага, — обратилась я к нему радостно. — Израил жив, волею Бога!
Он зорко посмотрел на меня своими проницательными глазками, потом перевел взгляд на мирно спавшего Израила и произнес сурово:
— Темный дух помог тебе, девушка… Сам шайтан вмешался в дело… Шайтан помог тебе вылечить бека… Лучше бы он умер, чем быть оскверненным помощью шайтана!
Его слова задели меня за живое.
— Слушай, мулла, — едва владея собой от волнения, произнесла я, — Бог поразил твою душу безумием, если ты веришь в силу шайтана! Бек Израил жив милостью Божией… Слышишь, ты, ага, его спас Сам Господь, и никто больше!
Мулла ничего не ответил, только его узенькие глазки зажглись злыми огоньками. Он, казалось, ненавидел меня всеми силами души за то, что вера в него фанатиков-татар, убежденных в его пророчестве, была мною поколеблена.
И не только один мулла был недоволен, казалось, спасением бека. Все, кроме разве наиба, любившего по-своему сына, враждебно и неприязненно поглядывали на меня. Они привыкли верить мулле беспрекословно, и его неудачное пророчество неприятно поразило их. Меня они считали виновницей этого.
Когда в тот же вечер я вышла из сакли подышать чистым воздухом, я услышала бесцеремонный говор за собой. Старые татарки указывали на меня пальцами и что-то кричали на непонятном для меня наречии.
— Что они говорят, Хаджи-Магомет? — спросила я моего хозяина, сопровождавшего меня по улице аула.
— Они говорят, госпожа, что ты колдунья и знаешься с шайтаном, — отвечал тот.
— Глупые женщины, — пожав плечами, произнесла я, — отчего же они так враждебно относятся ко мне?
— Они боятся, госпожа, чтобы ты не привлекла гнев шайтана на их кровли! И потом, ты уруска… Они ненавидят русских, как врагов, с тех пор, как урусы смирили восстание в нашем ауле. Но не беспокойся, госпожа, ты под защитой Хаджи-Магомета. И никто не посмеет тронуть тебя.
Я вернулась в саклю к постели Израила, который мирно спал сном выздоравливающего, и увидела там Бэллу. Лицо ее сияло, на губах играла улыбка.
— Госпожа, — произнесла она каким-то особенным голосом. — Знаешь, где я была сейчас?
— Нет, не знаю, Бэлла!
Тогда она приблизилась ко мне и зашептала мне на ухо:
— Бэлла пошла на утес молиться твоему Христу, благодарить за спасение князя… И теперь хорошо Балле на сердце, госпожа, Бэлла теперь ничего не боится… Твой Спаситель Христос отогнал черного ангела смерти от ложа Израила, и Бэлла хочет быть Его служанкой, его рабой, как и сестра Марием.
— Что ты говоришь, Бэлла! — вскричала я вне себя от волнения. — Ты…
— Тише, госпожа, не погуби Бэллу, — остановила она меня в испуге, — услышит отец — беда будет. Молчи и слушай: Бэлла хочет быть христианкой-уруской, как и сестра Марием… И Израил тоже… Мы давно думаем о том… С тех пор думали, как наиб и мулла захотели разлучить нас… Здесь в ауле и в поместье наиба нам трудно было… очень трудно… А все за то, что Аллах не дал нам детей… Бэлла не раз говорила Израилу: «Мой повелитель, хочешь взять другую жену?.. Бэлла на все пойдет, лишь тебе не было бы горя»… А он, знаешь, госпожа, что отвечал мой Израил? Он отвечал, что скорее солнце упадет в бездну и гора обрушится на аул Бестуди, чем он возьмет себе другую жену… И знаешь, что мы решили, когда бек-наиб и мулла сказали, что силой разлучат нас?.. Мы решили тогда же бежать в Мцхет и просить приюта у брата Георгия… Брат Георгий любит Бэллу и Израила, как сестру и брата, и поможет нам… Но магометанам не дело жить между урусами… Надо стать урусами, как и они… Бэлла долго не решалась, госпожа, на это, но когда черный ангел смерти подошел близко-близко к ложу Израила, Бэлла сказала себе: если Израил уйдет в селения Аллаха, Бэлла бросится в бездну, если же темный ангел не поразит его мечом, то Бэлла станет христианкой… И Бэлла долго-долго, много молилась твоему Христу, госпожа…
