Сердце Волка - Пейвер Мишель (книги бесплатно txt) 📗
— Но только не одним из твоих друзей — из племени Тюленя! — с горечью воскликнула Ренн.
— Они мне не друзья, — возразил Торак. — Они мои сородичи.
Ренн только глазами захлопала.
Торак холодно на нее глянул, поднял охапку собранного ими топлива и сказал, отводя глаза:
— Мне пора возвращаться.
— Ты что, меня совсем не слушал? — в ужасе воскликнула Ренн.
— Ренн, день летнего Солнцестояния на носу. А нам еще нужно добраться до стоянки.
— ПО МОРЮ? Но вот-вот грянет буря, а Охотник, жаждущий мщения…
— Ничего. Тенрис применит чары, которые скроют нас от него. Он говорит…
— А Тенрис, разумеется, всегда прав!
Торак не ответил.
— Если я правильно тебя поняла, — сказала Ренн, — ты так или иначе намерен туда вернуться — навстречу неминуемой опасности, рискуя благополучием всех лесных племен! — но слушать меня не желаешь.
Торак резко повернулся и пошел прочь.
Через некоторое время птицы устроили на скалах настоящий переполох. Многие снимались с гнезд и улетали вглубь острова. Было ясно: идет сильный шторм.
Короткий сон не принес Тораку желанного отдыха. А вскоре ему уже предстояло выйти в Море вместе с Тенрисом и Бейлом. Согласно их плану, Асриф и Детлан должны были остаться здесь, а остальные поскорее плыть на стоянку и постараться добраться туда до того, как разразится гроза, чтобы Тенрис успел в положенный срок приготовить лекарство.
По ту сторону костра крепко спали Детлан — благодаря приготовленному Тенрисом снотворному зелью — и вконец измученные Асриф и Бейл. Сам же Тенрис сидел у костра, покуривая свою трубку из крабьей клешни.
Торак потер лицо, прогоняя остатки сна. Он чувствовал себя бесконечно усталым, но понимал, что больше ему не заснуть. После ссоры с Ренн в душе у него образовалась странная пустота — точно выжженное пепелище. Они и раньше ссорились, но никогда так яростно. Торак чувствовал, что словно отсек себя от нее — и не только из-за того, что они наговорили друг другу, но главным образом из-за того, что он пережил под водой, когда был тюленем. Тогда он слышал и чувствовал такие вещи, какие дано слышать и чувствовать только тюленю. И все же одновременно он оставался Тораком!
Тенрис выбил трубку о камень, и этот негромкий звук заставил Торака подпрыгнуть.
Колдун чуть приподнял в улыбке уголок рта, и Торак попытался улыбнуться в ответ. Они никак не ожидали прибытия Тенриса, а тот ничего объяснять не стал, сказав просто: «Я почувствовал, что нужен вам». Торак тогда несказанно обрадовался его появлению. И теперь он смотрел, как колдун снова набивает трубку, держа ее в изуродованной руке, а здоровой рукой уминая ароматные листья.
— Бейл рассказал мне, что случилось в Море, — сказал Тенрис. Неторопливо раскурив трубку с помощью головешки, он сделал несколько затяжек, щуря от дыма глаза, и спросил: — Почему же ты не рассказал мне остальное? Откуда ты знал, что Охотник идет сюда?
Торак колебался.
— Я не могу объяснить… Я сам этого не понимаю.
Тенрис удивленно поднял бровь:
— Но ты знаешь больше, чем рассказал Бейлу. Расскажи мне, может быть, я смогу помочь тебе в этом разобраться?
Торак подобрал ноги и уткнулся подбородком в колени, глядя в жаркие недра костра.
— Тюлени… — пробормотал он. — Тюлени с помощью своих усов издалека слышат любые звуки, что разносятся под водой… — Искоса глянув на Тенриса, он заметил, как тот напрягся. — Рядом со мной там был хранитель вашего племени, — продолжал Торак. — И он услышал… нет, почуял Охотника. Издалека. — Он судорожно сглотнул и закончил: — Так я и узнал, что Охотник плывет сюда.
Поскольку Тенрис не произнес ни слова, Торак поднял голову и посмотрел на него.
Колдун племени Тюленя сидел, совершенно забыв о зажатой в руке трубке. Казалось, он потрясен до глубины души.
— В чем дело? Что это означает? — испуганно прошептал Торак.
Трубка выпала из неподвижных пальцев колдуна и скатилась в костер, но Тенрис даже не пошевелился, чтобы достать ее. Он вскочил и, шатаясь, побрел к воде, а потом долго стоял там спиной к Тораку. Когда он наконец снова вернулся к костру, Тораку показалось, что он внезапно сильно постарел, но глаза его возбужденно блестели, когда он сказал:
— А теперь расскажи мне все.
Торак глубоко вздохнул и рассказал ему все.
Это, впрочем, принесло ему огромное облегчение. Ему давно хотелось рассказать кому-нибудь все. Слишком тяжелым для него оказалось бремя этой тайны. Его тревожило, даже пугало одно: слишком уж напряженным показалось ему лицо колдуна, пока тот слушал его рассказ.
Когда Торак умолк, Тенрис некоторое время тоже молчал, потом пригладил здоровой рукой бороду. Торак заметил, как дрожит его рука, и спросил:
— Такое раньше с тобой случалось?
— Да… наверное…
— Наверное? — со странной резкостью переспросил Тенрис. — Что значит «наверное»?
— Я… когда я запутался в сети для ловли тюленей, вокруг меня кружила стая мойвы… И я тоже почувствовал себя мойвой. Но лишь на мгновение!
— На мгновение? И долго это мгновение длилось?
— Ну… сердце несколько раз ударить успело… я не знаю…
Серые глаза колдуна так и впились в него, казалось, Тенрис хочет проникнуть в самые глубины его существа.
— Что… что? — заикаясь, спросил Торак. — Что это со мной?
Тенрис ответил не сразу:
— С тобой… Во всяком случае, ничего плохого. — Он быстро глянул в сторону остальных, чтобы убедиться, что все еще спят, и придвинулся к Тораку поближе. — Просто у тебя… — Он запнулся, качая головой.
— Что у меня? Скажи!
Тенрис вздохнул.
— Как бы тебе объяснить?.. — Взяв палку, он задумчиво поворошил головни, и к небу столбом взвились искры. — У всего в мире есть душа, — начал он наконец. — Это тебе известно. Душа есть и у охотника, и у его жертвы, у реки и у дерева. Не все существа, обладающие душой, могут говорить, но все они могут слышать и думать. Ты, конечно же, знаешь и об этом.
Торак молча кивнул, ожидая, что колдун скажет дальше.
— Три основные души каждого существа — те, что составляют его сущность, — живут в его теле. — Тенрис снова поворошил палкой костер. — Иногда, правда, телесная душа ускользает из тела — например, когда человек болен или спит, — но она редко уходит далеко и вскоре возвращается. — Отбросив палку, Тенрис протянул руки к огню, словно черпая в нем силы. — Но один раз в тысячу лет рождается существо… отличное от всех прочих.
Несмотря на теплый вечер и жарко горевший костер, Тораку стало холодно.
— Души такого существа, — продолжал Тенрис, — способны покидать его тело на сколь угодно долгое время — такого не может добиться ни один колдун, даже когда впадает в транс, исцеляя больного. Его души могут странствовать где угодно. Они также способны проникать в тела других существ. При этом их хозяин начинает видеть, слышать и чувствовать все то, что видит, слышит и чувствует существо, в тело которого его души проникли, но одновременно остается самим собой. — Нервно стиснутые кулаки Тенриса наконец разжались; он спокойно положил руки на колени, повернулся к Тораку и посмотрел прямо в его испуганные глаза. — Это существо, — прошептал он, — обладает блуждающей душой.
У Торака перехватило дыхание.
— Нет… — только и сумел вымолвить он.
Но серые глаза упорно смотрели на него.
— Нет! — воскликнул Торак. — Этого не может быть! Если души покидают тело, значит, тело мертво! И я давно уже должен был бы умереть, потому что расставание с душой и называется смертью!
Тенрис посмотрел на него с жалостью и пониманием.
— Нет, Торак. У того, кто обладает блуждающей душой, тело никогда не покидают все его души: Нануак — его внешняя душа, воплощение его жизненной силы — всегда остается при нем. Она покидает его лишь в миг смерти. Странствуют же лишь душа телесная и душа племенная.
