Пожиратель душ - Пейвер Мишель (книга регистрации TXT) 📗
Но Волк не появился. И ответного зова не послал. А это могло означать только то, что он находится очень далеко.
Он еще раз попробовал позвать Волка. И еще раз.
Но ответом ему было молчание. И ветер совсем стих. Только Море все шлепало снизу по льдине. А вокруг разливалась какая-то ужасная неподвижность — неподвижность безнадежного ожидания. И Торак мысленно представлял себе, как те темные тени уже скользят от одного ледяного гребня к другому. Он чувствовал, что рядом кто-то есть, и сердито прошипел:
— Убирайтесь прочь!
И ему показалось, что он слышит смех.
— Убирайтесь! — закричал он, размахивая руками.
И снова послышался смех.
Рыдание вырвалось у него из груди, и он упал на колени. Слезы обожгли глаза, но зрение не появилось, и он сердито смахнул слезы с ресниц.
Если бы Ренн была здесь, она бы уже тянулась к своему мешочку с лекарственными травами…
Травы! При мысли о них в сердце его вспыхнула крохотная искорка мужества. Вынув руки из рукавиц, Торак порылся в своем мешочке с травами, по запаху отыскал листья бузины, сунул щепотку в рот и принялся старательно жевать. Кашица из разжеванных листьев сильно жгла, когда он приложил ее к глазам, но он уверил себя, что надо потерпеть и скоро ему станет лучше.
Потом в голову ему пришла еще одна мысль. Он ощупью нашел материнский рожок с охрой и вытряхнул на ладонь немного «крови земли».
Почти сразу Торак почувствовал, что воздух вокруг прямо-таки потрескивает от напряжения. Может, этим духам так не понравилась «кровь земли»?
С помощью слюны он превратил порошок охры в кашицу и постарался изобразить у себя на лбу знак руки. Он очень надеялся, что все сделал правильно, но слишком поздно вспомнил, что сперва надо было, конечно, стереть со лба кровь совы — кровь убитого им Охотника. Торак не знал, не помешает ли это действию знака руки; он знал только, что этот знак рисуют, чтобы защитить себя, а сейчас ему нужна была любая защита.
С трудом поднявшись на ноги, он на этот раз явственно услыхал совсем рядом злобное шипение и скрежет когтей. Возможно, духов все же держал на расстоянии изображенный им могущественный знак?
— Убирайтесь прочь! — дрожащим голосом крикнул Торак. — Я еще не умер! И Ренн тоже еще жива!
Молчание. Он не знал, слушают ли они его или молчат нарочно, издеваясь над ним.
Торак опустился на четвереньки и, передвигаясь ползком, отыскал спальные мешки, привязал их оба к спине, заткнул за пояс нож для резки снега и лишь после этого позволил себе как следует обдумать свое положение. Скоро начнут таять снега, так что надо уходить подальше от берега, на сушу. И, как только снова начнут видеть глаза, отправляться на поиски Ренн.
Вчера течение и ветер несли их на юг. Похоже, что та отколовшаяся льдина тоже понесла Ренн на юг…
— Ступай на юг! — громко сказал он себе, надеясь, что та льдина где-нибудь примерзнет к прочному прибрежному льду и Ренн сумеет выбраться на берег.
Но где он, юг?
Торак сделал несколько шагов, но все время спотыкался. Лед был таким неровным, повсюду эти острые гребни…
Гребни. Ветер сдувает снег, образуя гребни. А дует ветер в основном с севера!
— Спасибо! — крикнул Торак. Он благодарил не только ветер, но и Инуктилука за то, что тот посоветовал ему совершить жертвоприношение в честь ветра. Наверное, ветру все-таки понравились кабаньи клыки, иначе он не стал бы сейчас помогать ему.
Торак надел рукавицы и, ощупывая ледяные гребни вокруг себя, попытался определить, где юг, а где север. Потом встал, расправил плечи и заявил духам:
— Нет, я еще не умер! Я еще очень даже жив!
И двинулся на юг.
Вот только шел Торак ужасно медленно. Порой он слышал сокрушительный скрежет, и морской лед словно подпрыгивал под ним. Он стал пробовать лед перед собой ножом для резки снега. Но это было опасно: если бы он пробил слишком тонкий лед насквозь, это неминуемо привело бы к гибели.
Что там говорил Инуктилук? «Серый лед молодой и очень опасный… держись белого льда».Не слишком полезные сведения, когда совсем ничего не видишь, когда каждый следующий шаг может привести тебя на тонкий лед или в трещину, пробитую прибоем.
Но все же Торак упорно продвигался вперед, хотя холод высасывал из него последние силы, да и голод уже давал о себе знать. Но как добыть себе пропитание, если у него нет ни гарпуна, ни лука, ни даже зрячих глаз?
Через какое-то время Торак услышал шум крыльев и поднял голову. Но неба не увидел — лишь сплошную розоватую пелену, на фоне которой он не мог разглядеть даже темного пятна — того, кто сейчас приближался к нему, хлопая крыльями.
Все совы летают бесшумно, так что вряд ли это тот проклятый филин. Торак прислушался: крылья птицы вздымались и опускались так спокойно, сильно и размеренно, что он в итоге догадался, кто это может быть.
С тихим шелестом ворон снизился — видимо, чтобы повнимательней рассмотреть Торака, — затем с коротким горловым «к-рр» полетел прочь.
Торак почувствовал, как в животе у него сворачивается колючий клубок. Короткий, приглушенный крик ворона скорее всего означал, что у него в клюве добыча. Может, он нашел тушу какого-то мертвого морского зверя и теперь летел, чтобы спрятать добытое? Значит, он скорее всего сюда вернется, чтобы взять еще.
Вскоре Торак действительно услышал, что ворон возвращается, и весь обратился в слух. А потом, не понимая, что делает, побежал ворону навстречу.
И как раз в ту минуту, когда он понял всю безнадежность своей затеи, до него донеслось тявканье песца и звучное карканье воронов. Там явно была добыча! Мясо!Судя по шуму, воронов было несколько — значит, это наверняка что-то большое. Возможно, тюлень.
Ударившись ногой о какой-то твердый предмет, Торак упал, и вороны взлетели в небо, испуганно захлопав крыльями, а песец разразился сердитым тявканьем, подозрительно напоминавшим чей-то язвительный смех.
А Торак все ползал по льду, пытаясь на ощупь определить, обо что же он споткнулся. Оказалось, что это не наметенный ветром сугроб и не ледяной гребень, а гладкий ледяной ком, раза в два больше его собственной головы. Озадаченный, он прополз еще немного и нашарил еще один такой ком. Потом еще и еще — странные комья лежали как бы двойным полукругом.
И вдруг Торак понял. Его сердце бешено забилось у него в груди. Это были не комья льда! Это были следы! Следы белого медведя. Торак вспомнил рассказ Инуктилука о том, как под тяжестью медвежьих лап снег глубоко оседает, потом эти вмятины заполняются снегом, и ветер, обдувая их со всех сторон, превращает в округлые шары почти идеальной формы.
Мысленно Торак представил себе тюленя, который вылез погреться на солнышке возле своей маленькой полыньи и не подозревал о том, что белый медведь давно уже выследил его благодаря подсказке ветра и теперь бесшумно подкрадывался все ближе и ближе.
Медведь терпелив. Он умеет ждать. А когда, наконец, тюлень погружается в приятную дремоту, медведь приподнимается, готовясь совершить свой последний, смертоносный бросок… и через мгновение тюлень погибает, даже не успев осознать, откуда на него обрушился этот страшный удар.
Вороны, собравшиеся у туши тюленя, возобновили свой шумный пир, явно решив, что Торак никакой угрозы для них не представляет.
Они бы так не пировали, если бы медведь по-прежнему находился неподалеку, решил Торак, и ему безумно захотелось в это поверить. Судя по шуму, там был далеко не один ворон, да и песцов явно прибавилось; наверняка этот медведь бросил на льду почти всю тушу. Инуктилук рассказывал, что, когда охота удачная, белый медведь берет только жир, а остальное оставляет.
Но что, если медведь снова проголодается? Что, если он прямо сейчас следит за ним, Тораком, подкарауливая его возле тюленьей туши?
Вороны внезапно взмыли в небо, шумно хлопая крыльями. Кто-то их явно спугнул.
Торак затаил дыхание, слушая бешеный стук своего сердца. Потом сунул руку за пазуху и вытащил отцовский нож.
