Герда - Веркин Эдуард (читать книги бесплатно полные версии txt) 📗
Пришла пора положить этому предел. Я сняла рюкзак, достала из него баллончик-гуделку.
– Мне плохо… – прохрипела я. – Сейчас…
Я выпустила на волю оранжевые шарики фронды, и они повисли в воздухе. Легкий ветерок подхватил их и стал подталкивать к протестному забору. Я задудела баллончиком и развернула над головой плакат, любовно изготовленный мной в часы ночного бодрствования и прицепленный к двум телескопическим удочкам.
«Лавкрафт – ты прав».
Василиса де Туле щелкнула оператора, и он с профессиональным отвращением развернул в мою сторону камеру. Я продудела еще раз, затем протестующе прочитала кричалку:
– Ищи Ктулху! Зови Ктулху! Не ешь салат! Люби уху!
Все сразу стали смотреть на меня. Мама тоже.
Я продолжала:
– Спагетти-монстр наливается ядом! Революция здесь, революция рядом!
Мама почему-то не стала меня останавливать, то ли окаменела от удивления, то ли… То ли не знаю. Василиса де Туле выхватила откуда-то микрофон и принялась вещать. Довольно убого, как всегда, впрочем, без огонька:
– Уважаемые зрители, сейчас мы находимся возле печально известного Серовского спиртзавода, где проходит мирная акция гражданского протеста против рейдерского захвата предприятия. Как мы видим, к работникам завода присоединились общественные активисты, они раздают еду, теплую одежду и поддерживают людей креативом…
Герда шевельнула ушами. То есть не шевельнула – они у нее просто поднялись, как два маленьких локатора. Услышала что-то. Наверное, как Ктулху приближается.
– Ктулху не спит! Ктулху не ждет! Ура Ктулху! Ктулху придет!
Василиса сунула мне в лицо микрофон:
– Скажите, пожалуйста, против чего вы протестуете?!
– Против Макаронного монстра, – громко ответила я. – Многие поддались его сладкогласой пропаганде. Но скоро этому беспределу будет положен предел. Ктулху пробуждается!
Я нажала на клапан. Баллончик рявкнул. Василиса де Туле подпрыгнула.
– Девочка, ты что, одурела?!
– Покайтесь, пока не поздно, Василиса! – потребовала я. – Иначе будете взвешены и найдены очень легкой. Кто тогда не кинет в вас камень?
– Ненормальная…
– Горячие сосиски, – упавшим голосом произнесла мама. – Горячие сардельки…
Гоша чесал лоб.
Откуда-то, я даже не заметила откуда, показался дядечка в помятом пиджаке с оторванными карманами, небритый и нетрезвый. Он понюхал воздух и засеменил к матери.
Полицейский направился в нашу сторону. Оно и понятно, протест протекал вполне себе спокойненько, а тут тебе и Ктулху, и Макаронный монстр, и звуки какие-то.
Герда заворчала. Вдруг. Натянула поводок и стала глядеть куда-то вдоль забора, туда, где не было никого.
Полицейский приближался.
Герда нервничала, смотрела в пустоту вдоль забора, перебирала лапами, двигала ушами.
Помятый просипел:
– Матушка, мне бы пожрать.
Видимо, это был старейший работник спиртзавода, во всяком случае, выглядел он как ветеран войны с зеленым змеем, заслуженный змеевик, одним словом.
– Пожрать…
И помятый мужик поглядел на маму с необычайной мольбой во взгляде. Она открыла термос и протянула мужику сосиску и хлеб.
– Благодарствую, боярыня, – поклонился помятый. – Век здоровья вам.
Полицейский приблизился на расстояние броска. Мама не выдержала, отставила мегафон, сосиски, булки, чай поручила Гоше и направилась к стражу порядка.
Откуда-то, словно из-под земли, показался еще один такой же, помятый, в ватнике, с красным носом и белыми руками. Он тоже хотел сосисок. Мама уже ругалась о чем-то с полицейским, Гоша достал из термоса сосиску, сунул ее в булку, вручил нуждающемуся. От нуждающегося крепко пахло водкой и луком, даже я слышала.
Герда смотрела вдоль забора.
Возле полицейского разворачивался скандал. Обычный такой скандал, не очень раздольный, балла четыре по шкале Рихтера. Полицейская форма действует на маму вполне себе определенно, как красная тряпка на каталонского быка. Мама тут же чувствует, что ее ущемляют, что с таким трудом обретенная свобода вот-вот чавкнет под разнузданным сапогом опричника, что общечеловеческие ценности под угрозой, над ними завис дамоклов меч Третьего отделения, тень графа Аракчеева витает… Ну, витает, короче, дамоклов меч. Поэтому мама сразу переходит на повышенные тона.
Мама гремела. Я дудела. Полицейский размахивал руками и слушал рацию. Василиса де Туле снимала. Герда вздыхала. Люди, прикованные к забору, взирали на наш милый цирк с печалью.
– Какое вы имеете право?! – вопросила мама коронное. – На каком основании?!
Я почувствовала, что она вот-вот сорвется. Еще чуть, и все. Видимо, Гоша почувствовал то же самое и решил вмешаться в ход дискуссии. Предотвратить эскалацию. Закрыл термосы и двинул было к скандалу, потянул поводок, но Герда не сдвинулась – как стояла, так и осталась, точно из свинца ее отлили.
– Герда, – Гоша потянул за поводок.
Герда упиралась. Он попробовал ее сдвинуть – и безуспешно. То есть совсем. Герда встала. Он навалился плечами. Бесполезно. Герда превратилась в упрямого осла и двигаться не собиралась. Она растопырила лапы, сделалась приземистее и как-то квадратнее, пошла мускулами, даже внешность стала какая-то упрямая.
– Герда, – позвал Гоша. – Пойдем.
Он поставил термосы на землю и попробовал сдвинуть Герду еще раз. Получилось.
– Это произвол, – провозгласила мама.
Мама нервничала. У нее начали подрагивать губы и нос – верный признак приближающейся истерики. Полицейский тоже нервничал, поглаживал дубинку и шмыгал носом.
Василиса де Туле снимала со стороны в явном ожидании, у кого первого сдадут нервы.
– Вы к чему призываете? – спросил полицейский. – Я не понимаю…
– Ктулху повергнет Макаронного монстра, – заявила я. – Макаронный монстр будет низринут.
– Аглая, замолчи! – выкрикнула мама. – Почему вы к нам прицепились?! Мы ничего противозаконного не делаем.
– Нет, я не пойму, к чему вы призываете? – Лейтенант тоже нервничал. – Кого вы называете Макаронным монстром? Кого вы собираетесь низринуть?!
– Я не знаю, о ком лично вы думаете, господин полицейский, но Макаронный монстр – это…
Мама запнулась, потому что сама толком не представляла, кто такой Макаронный монстр.
– Он подлец, – сказала я. – Подлец и негодяй. Ктулху низвергнет его во тьму.
– Замолчи, – потребовала мама.
– Вы смотрите «Час Пигг», – влезла в кадр Василиса де Туле. – Здесь разгораются нешуточные страсти. Смотрите…
– Прекратите видеосъемку, – потребовал полицейский. – У вас есть разрешение?
– Здесь я могу снимать безо всякого разрешения, – огрызнулась Василиса.
– Снимайте-снимайте, – воскликнула я. – Снимайте происки Макаронного монстра.
– Это призыв к неповиновению законным требованиям сотрудника…
Гоша упал. Гоша оказался на асфальте, и прежде, чем успел понять, что случилось, его уже проволокло несколько метров и почти вывихнуло руку.
Герда.
Гоша сел. И тут же она дернулась еще, и он уже не выдержал и выпустил поводок.
Герда рванула вдоль забора. Молча. Я увидела.
Два помятых субъекта тащили прочь термос с сосисками и корзину с булками. Торопливо, не оглядываясь, почти бегом.
Герда неслась за ними. Мощными широкими скачками, чуть отбрасывая в сторону лапы. Беззвучно, только куски раскрошенного асфальта в разные стороны брызгали.
Кто-то закричал, кажется, со стороны прикованных. Они испугались, махали руками, указывали, а бухгалтер в серьезном костюме свистел.
Полицейский ругнулся и побежал. Гоша побледнел. Мама…
Я тоже побежала. Так быстро, как только могла. Потому что Герда уже почти догнала этих хмырей. Они оглянулись, уронили термосы и остановились, зажмурившись.
Герда пролетела мимо них. Даже головой не повела.
Мама закричала.
А я увидела. Метрах в ста пятидесяти, там, где заканчивался забор, стояла… Фигура. Я не успела ее рассмотреть. Потому что Герда врезалась в эту фигуру. Легко сбила ее с ног…
