Поход в Страну Каоба - Травен Бруно (читать книги без регистрации TXT) 📗
С Андреу сон тоже слетел. Приподнявшись, он придвинулся ближе к Селсо. Некоторое время они молча глядели вниз, на озеро, где в солнечном свете искрились волны.
Неподалеку от Андреу и Селсо разговаривали еще несколько индейцев, но большинство спало. Кое-кто возился со своей поклажей.
Вдруг раздался скрипучий треск и тут же послышался грохот. Гигантские ветви просвистели в воздухе. На том берегу озера рухнула вековая ель. Никогда уже не качаться ее вершине в напоенном солнцем небе. Дерево упало, чтобы умереть и дать место молодой поросли, которая рвалась к свету и жила надеждой, что ее минует судьба только что упавшей от старости подруги.
— Нарежь себе смолистой щепы, чтобы было чем разжечь костер, — сказал Селсо, прерывая молчание. — Если ты ею здесь не запасешься, тебе трудно придется. Правда, разжечь костер можно и сухим навозом. Ты не пробовал? — Селсо помолчал. И вдруг у него вырвалось: — Палачи проклятые! Если бы я мог прирезать этих двух паршивых койотов своим мачете, вот это, брат, было бы для меня настоящим счастьем, черт побери! Ничто на свете не доставило бы мне большей радости. Пусть бы меня за это повесили и похоронили на монтерии! Ты ведь знаешь тех двух разбойников с большой дороги, которые за пять поганых песо поймали меня в Хукуцине? Впрочем, мне даже не придется тупить свой мачете об их вонючую шкуру.
— Не понимаю, что ты хочешь этим сказать, — переспросил Андреу, не отрывая взгляда от сверкающей поверхности озера.
— Я ведь, брат, ясновидец, — ответил Селсо. — Разве ты не знал? Я могу совершенно точно предсказать, что случится с этими негодяями во время пути. На ранчо, где мы ночевали, я помогал ставить забор — старый опрокинул какой-то мул. Я врыл столб, но, когда мучачо стали протягивать от него лианы к другому столбу, мой столб повалился. Сам понимаешь, разве можно так быстро его укрепить — ведь мы копаем яму мачете или просто руками, а капатас не желает подождать ни минуты, — вот я и не успел утрамбовать вокруг столба землю… Проклятый негодяй так полоснул меня плетью по спине, что я едва устоял на ногах. Черт бы побрал этого мерзавца! А полчаса спустя, когда я на мгновение остановился, чтобы вытащить колючки из рук — они впивались все глубже, и я не мог уже держать столб, — ко мне подошел второй капатас и сказал: «Эй ты, ленивый мул, ты что, вздумал себе сегодня праздник устроить? Я тебе сейчас покажу, какой нынче праздник!» И он раз шесть вытянул меня плетью по спине. Я ничего ему не ответил. К чему с ним ругаться? Надо не говорить, а действовать. И я начал действовать в тот же вечер. Я изучил линии рук этих двух паршивых псов-капатасов, которые продали меня в Хукуцине за пять песо и уже успели избить во время похода. Теперь я знаю их судьбу, как свою собственную. Я ведь сказал, что я ясновидец. У них на роду написано, что им не дойти до монтерии. Я здесь ни при чем. Не я решаю их судьбу. Я только читаю по линиям рук, что их ожидает. Эти два красавчика сейчас восседают в своих седлах, измываются над нами, хлещут нас своими бичами, но им не суждено попасть на монтерию, не суждено вернуться домой, не суждено быть похороненными на христианском кладбище. Такова их судьба, и мы бессильны в ней что-либо изменить. А когда приговор судьбы начнет свершаться, я и пальцем не пошевельну, чтобы этому помешать.
— Они и в самом деле подлецы, и я думаю, что нам будет лучше, если их не будет на монтерии, — сказал Андреу.
— Можешь не сомневаться, сыночек. Конечно, другие капатасы тоже не ангелы и превосходно умеют стегать нас плетью, но это хоть не доставляет им особого наслаждения. Капатасы на монтерии относятся к побоям, как к работе: им за это платят. Бывает даже, что скажешь капатасу: у меня, мол, живот болит, и он отведет тебя в сторону и всыплет тебе вдвое меньше ударов, чем за тобой записано в штрафной книжке. А эти два стервятника испытывают особое наслаждение, терзая беззащитных пеонов. Ведь только самые гнусные твари мучают беззащитных. Но попробуй встретиться с капатасом один на один — он поднимает такой отчаянный визг, что и вообразить нельзя! Дрожит и хнычет, как старая баба…
Так ведут себя еще только полицейские и чиновники во всяких там присутствиях. Попадись только им в лапы, они тут же изобьют тебя в кровь. А потом заявят, что ты сам упал и разбился, потому что был пьян. Что за гнусный сброд! А ведь еще кричат, что они настоящие люди, герои, истинные герои, и что только они одни имеют право командовать! Гадючье племя! Они даже плевка недостойны! Если я захочу тебя избить, я подойду к тебе и стукну как следует. Но я не стану тебя связывать, а дам тебе возможность защищаться и не приведу себе на помощь с полдюжины парней, чтобы они прикрывали меня от твоих ударов. Но так просто на койотов не пойдешь. Тут нужно протрубить особый сигнал, иначе нам с ними не совладать. И по велению судьбы — я прочел это по линиям их рук — сигнал этот скоро протрубит. Да, можешь без опаски побиться об заклад на свою последнюю рубашку, сыночек: сигнал скоро протрубит!
— А ты сказал этим собакам, что ты прочел по линиям их руки? — наивно спросил Андреу.
— Да ты, видно, одурел от жары! Как это тебе взбрело в голову! — возмутился Селсо.
— А может, все-таки лучше сказать — пусть остерегаются в пути: тогда на тебя не ляжет вина, если с ними что приключится.
Селсо, прищурившись, посмотрел на Андреу. Он не понимал, говорит ли тот серьезно или шутит.
— Так ты и вправду считаешь, что я должен предупредить этих негодяев о том, что их ожидает? — спросил Селсо.
— Да, мне так кажется, — в раздумье проговорил Андреу, — они ведь все же христиане, а не язычники.
По тону Андреу Селсо понял, что друг его и в самом деле думает то, что говорит.
— Христиане? Мразь они, а не христиане! — сказал Селсо таким тоном, словно злая судьба обоих капатасов уже свершилась. — Христиане? Быть может. Но тогда я не хочу быть христианином. Уж лучше пусть я буду язычником или кем угодно, но только не тем, что они. Я должен их предупредить? Нет уж! Могли погадать у какой-нибудь старухи на празднике в Хукуцине — она бы за два реала предсказала им их судьбу. Это вовсе не мое дело. Зато мое дело — проследить, чтобы предсказание сбылось. Если хочешь, чтобы судьба была к тебе милостива, ты должен с ней заигрывать. Только плохой прорицатель не наступает судьбе время от времени на пятки. И вот что я тебе еще скажу, Андреу: если ты хоть словом обмолвишься о моем провидении этим двум стервецам-капатасам или намекнешь кому-нибудь, ну, хотя бы твоему толстому другу Сантьяго, я так набью тебе морду, что у тебя все зубы вылетят! Так что имей в виду: знай да помалкивай. А когда все свершится, тоже никому не болтай о том, что я умею предсказывать судьбу… Ну вот, слышишь — сигнал к подъему. Да вон идут капатасы. Что ж, в путь, Андреу!..
VII
Команда собиралась быстро. Погонщики торопливо навьючивали мулов, подтягивали постромки, ремешки, равномерно распределяли груз на спинах животных. Затем раздались громкие крики погонщиков: «Олла! Мулы! Олла!..»
Эти крики и отчаянная ругань погонщиков, многократно повторенные эхом, доносившимся с противоположного берега озера, где стеной высился лес, создавали невероятный шум.
Капатасы тоже кричали и ругались, выстраивая колонну. Щелкали бичи, раздавались свистки вербовщиков. Индейцы перекликались, звали друг друга на помощь, чтобы взвалить на спину тюк или напомнить, что товарищ забыл шляпу или бутыль из высушенной тыквы.
После короткого перехода команда подошла к мосту, только что перекинутому через ручей и прилегающее к нему болото. Вода в ручье была черной от тины. Казалось, стоит оступиться — и увязнешь с головой.
