Ясновидящая, или Эта ужасная «улица» - Сотник Юрий Вячеславович (электронные книги без регистрации TXT) 📗
— Хорошо. Тогда я, значит, пошла? — Матильда все еще медлила возле двери. Ей очень не хотелось расставаться с этим Валей, с этим Альфредом, с этим удивительным человеком, рядом с которым она чувствует себя героиней приключенческого романа.
— Спасибо! — сказал Валя. — Не будем рисковать, иди! Ты же сама сказала, что ведь ключ…
— Ага. — Матильда кивнула. — Тогда, значит, до утра!
— До утра! Постой! А в котором часу ты меня выпустишь?
— Я на шесть часов будильник поставлю. Будто нечаянно. И выпущу вас.
— Хорошо. Спасибо! До утра!
— До утра! — Матильда вышла на площадку, кивнула Вале и закрыла дверь. Щелкнул ключ в замке.
Услышав этот щелчок, Валя вдруг скис. Похоже, он опять действовал, а потом думал. Почему, собственно, он согласился на предложение Матильды запереть его здесь? Ведь только потому, что тайная ночевка в конторе домоуправления показалась ему забавной авантюрой. А что ему это дает? Ровно ничего! Матильда наверняка могла бы подыскать ему убежище, откуда можно уйти в любое время, и тогда он через какие-нибудь два часа перебрался бы к Тараскиным. А вот теперь торчи здесь до шести утра!
И вдруг взгляд его упал на окно. Да вот же он, выход! Бросив плащ на стул, Валя подбежал к окну. Обе створки его были закрыты. Валя повернул ручку на внутренней раме, потянул, и рама приоткрылась. Только тут он вспомнил, что не мешает взглянуть, нет ли кого перед окном. Взглянул и встретился глазами с мальчишкой. Валя отскочил от окна, а за двойными рамами послышался крик:
— Эй, сюда! Там он, там!
— Опять влип! — вслух подумал Валя.
Он понимал, что в глубине темной комнаты его никто не увидит, но зато и он не мог отсюда увидеть, что делается под окном. Однако, встав на стул, он увидел — увидел белобрысого верзилу и крупную блондинку, увидел красивую девочку и парня в белой кепке. Увидел, что эти двое держат в руках короткие палки.
— Вот дурак! Вот кретин! — обругал себя Валя. Он спрыгнул со стула, сел на него, вынул из плаща фонарь, а из кармана пиджака пистолет и стал думать: прорываться ли ему сейчас или подождать. Ведь не будет же эта банда штурмом брать закрытое окно.
И вдруг новая мысль его придавила. А что теперь будет с Матильдой? Ведь каждому из этой банды ясно, что именно она спрятала его здесь. Значит, из-за его дурости должна пострадать и она! Ведь ей же не простят того, что она сделала!
Сотрудникам милиции нередко приходится работать сверх нормы. Вчера, например, Ивану Спиридоновичу полагался выходной, но пришлось заняться несколькими неотложными делами, в том числе разговором с родителями из дома номер восемнадцать, а сегодня у него было по графику вечернее дежурство. Он сидел в комнате уполномоченных, когда один из милиционеров привел к нему девочку и мальчика кавказского типа, которых участковый где-то видел, но не помнил где.
— Вот, товарищ старший лейтенант, это по вашему участку, — сказал милиционер и вышел.
— Здрастэ! — сказал мальчик.
— Добрый вечер! — сказала девочка.
— Привет! — сказал уполномоченный. — Что у вас?
— У нас… Одного малчика хотят быт, — сказал Зураб. — Сегодня.
— Его в домоуправлении заперли, — добавила Русико.
Участковый помотал головой, словно на нее села муха.
— Кто хочет бить?
— Тараскин, — ответил Зураб. — И всэ другие.
— Кого они хотят бить?
— Альфреда, — сказала Русико. — А Матильда его заперла в домоуправлении. Только Альфреда по-настоящему Валей зовут.
Имя Матильды Ивану Спиридоновичу запомнилось: ведь это она при нем выползла из шкафа в домоуправлении.
— Вы что, из дома восемнадцать? — спросил он.
— Оттуда, — сказал Зураб.
«Опять этот чертов дом восемнадцать!» — подумал участковый и попросил посетителей рассказать обо всем более толково.
Минут через пятнадцать после этого стоявшие под окном ребята увидели участкового. Он остановился, постоял несколько секунд, оглядывая каждого из них, обратил свое внимание на ножки от стульев в руках у Закатовой и Огурцова, бросил беглый взгляд на окно домоуправления и ушел в подъезд.
Все обратили внимание на то, что вместе с участковым пришли Зураб и Русико и теперь стоят, скрестив руки на груди, с лицами торжественными и мрачными. У каждого из них на лице было написано: «Делайте с нами что хотите, а мы свой долг выполнили». И все поняли, что это неспроста, что участковый должен подняться в квартиру Марии Даниловны. И все крадучись двинулись за ним.
Иван Спиридонович не успел дойти до двери управдома.
— Мамка, не дерись! Мамка, довольно! Мамка, я из дома уйду! — послышался крик из-за этой двери, и тут дверь распахнулась, и из нее на площадку выбежала Матильда, а за ней — Мария Даниловна. Она ухватила дочку за руку и принялась хлестать ее пониже спины сложенной в несколько раз бельевой веревкой.
— Нет, ты от меня не уйдешь! — отвечала управдом. — Вот тебе за вранье! Вот тебе за слонов бешеных! Вот тебе за ясновидение!
На визг Матильды и крики Марии Даниловны распахнулись двери трех других квартир, в том числе и дверь Фаины Дормидонтовны Клобуковой. Услышали шум и жители верхних этажей и тоже вышли на лестницу. Послышались голоса, спрашивающие, что здесь творится и нельзя ли вести себя потише.
— Мария Даниловна, матушка! Что это вы? — сказала Клобукова.
Мария Даниловна отпустила Матильду.
— Извините, граждане! — сказала она, тяжело дыша, негромко, так, чтобы ее могли услышать лишь соседи по площадке. — Извините, что мешаю вам отдыхать, но ведь можно и довести человека.
— Чем довести? — спросила Клобукова.
— Враньем! Ведь это ужас как врет! То про балкон, который обвалился, наврала, то про слона бешеного… А сейчас, понимаете ли, ну до того дошла… Сидит прямо передо мной, смотрит на меня честными глазами и заявляет: «Мама, говорит, никакая я не врунья, я ясновидящая. Я, говорит, что ни совру — обязательно сбывается». Ну, скажите, граждане, можно это терпеть?
Соседи по площадке не знали, что на это сказать, а Матильда закричала, всхлипывая:
— А то не сбываются, а то не сбываются?! — Она обратилась к Клобуковой: — Вот вы, Фаина Дормидонтовна, человек культурный, вот вы лекции читаете… А вот скажите, пожалуйста: как же это называется? Я сама была уверена, что вру, будто Тараскин в колонии сидел, а он ведь сам в этом признался! Я сначала думала, что вру, будто у нас во дворе все хулиганы невыносимые, а посмотрите, какие они, посмотрите! Я сначала только подумала, что Валя — это Альфред, а он и в самом деле Альфред! А мама меня вруньей обзывает, и еще веревкой дерется. — Матильда подняла голову и жалобно завыла: — У-ы-ы-ы-ы!
— Мария Даниловна, — сказал участковый, — а я к вам как раз насчет этого Альфреда.
— Господи! Какого еще Альфреда?
— Да вот поступили сведения, что у вас там какой-то Альфред сидит.
Вой Матильды оборвался, словно ее выключили.
— Где сидит? — спросила Мария Даниловна.
— У вас. В домоуправлении. Возьмите ключ. Не мешает взглянуть.
Мария Даниловна вошла в квартиру и тут же вернулась с ключом.
— Идемте!
Ребята, стоявшие ниже по лестнице, стараясь не топать, быстро покатились назад. За ними стали спускаться Иван Спиридонович с управдомом, а за ними все вышедшие на площадку, сгорающие от любопытства жильцы.
Валя, сидевший в унылом раздумье, вдруг услышал вопли Матильды и еще чьи-то крики. Женские голоса он принял за голоса мальчишек, но слов разобрать не смог из-за резонанса на лестнице. «Матильду бьют! Из-за меня!» — подумал он и уже без опаски подбежал к окну. Так и есть: перед окном никого не было, значит, все ушли в подъезд и расправляются там… Он распахнул обе рамы, забрался на подоконник и снова прислушался. Теперь доносился лишь жалобный вой Матильды. И вдруг этот вой оборвался, оборвался совершенно внезапно.
Неужели пристукнули?! Валя прыгнул с двухметровой высоты и с пистолетом в руке бросился к подъезду: «Плащ забыл… и фонарь…» — некстати мелькнуло у него в голове. Он ворвался в подъезд, взлетел по ступенькам на площадку первого этажа, обогнул шахту лифта, свернул направо к лестничному маршу и вдруг увидел, что на него бесшумно и торопливо надвигается сверху вся «банда» с испуганными или озабоченными лицами. (После вчерашнего собрания никому не хотелось попасться на глаза участковому и управдому.)
