Дневник Трейси Бикер - Уилсон Жаклин (первая книга txt) 📗
— И Футболист тебя любит, и мне ты очень, очень нравишься. Ты ведь это знаешь, да?
Похоже, он догадывался. Он все кивал и кивал головой, как болванчик.
— Ты мне тоже нравишься, и Футболист от тебя без ума. Он хочет, чтобы ты стала его подругой.
— Ну, я в этом не уверена, — ответила я. — Я могу стать его подругой, но и твоей подругой тоже, если ты, конечно, захочешь.
— Конечно, захочу! И может быть, своей маме ты не всегда нравишься, но у меня такое чувство, что Кэм тебя очень сильно любит.
— Нет, не любит. Ладно, хватит об этом!
Я сама все испортила.
Наконец я разрешила себе как следует задуматься о наших отношениях с Кэм и о том, как нам было хорошо вместе. Спросите, чем мы занимались? Да разными глупостями: ну, например, танцевали под «Хиты недели», выкрикивали глупые ответы, когда смотрели телевизионные викторины, придумывали что-нибудь дикое и невероятное, что могло произойти дальше в мыльных операх. И на ночь Кэм всегда укрывала меня одеялом и трепала по волосам. И если я в страхе просыпалась ночью — видела плохой сон или что-то в этом роде, — я знала, что всегда могу побежать и забраться к ней в кровать. Она тяжело вздыхала и говорила: «Трейси — заводная попа», — но всегда крепко меня к себе прижимала. И хотя она готовила для меня скучную и здоровую еду, иногда мы все-таки ходили в «Макдоналдс». И когда меня не пригласили на день рождения к Роксанне, Кэм сказала, что мы можем устроить свою вечеринку — только для нас двоих, и купила даже именинный торт.
Конечно, иногда нам было не до веселья. Кэм бывала очень раздражительной, у нее случалось плохое настроение, но ведь и я была не подарок. Однако она никогда не оставляла меня одну дома. Не гуляла ни с какими мужчинами. И однажды, когда она собиралась на какой-то особенный концерт с Джейн и Лиз, а за мной должна была присматривать приглашенная по такому случаю подруга, Кэм все отменила, потому что у меня расстроился желудок. Представляете, она не пошла на концерт, чтобы самой ухаживать и убирать за мной!
Мы ладили, Кэм и я. Как настоящие друзья. Как сестры. Почти… почти как будто она была моей мамой.
Чай получился на славу. Мама Александра приготовила для нас треугольники пиццы, сырные палочки, маленькие сосиски, великолепный шоколадный торт и бисквит с розовой сахарной глазурью, а еще мороженое с необыкновенным клубничным сиропом, но когда я набрала полный рот, мне показалось, будто я съела картонную коробку Александра.
Я не могла нормально жевать, потому что в горле стоял ком. Мне хотелось домой.
Дом, милый дом
Я все-таки отправилась домой. Папа Александра настоял на том, что сам меня отвезет. Он взял с собой Футболиста, и они всю дорогу болтали о футболе и не заметили, что я совсем притихла и в оставшиеся пять минут до дома не проронила ни слова.
Я выпрыгнула из машины, помахала им на прощание, уставилась на дверь и приготовилась нажать кнопку звонка. Даже палец к ней приставила, как будто действительно решила на нее нажать. Машина уехала, а я все стояла и собиралась позвонить в дверь, пока рука не онемела от напряжения. Все репетировала про себя, что надо сказать. Ничего мне не нравилось. Наконец пришла к выводу, что ничего я сказать не смогу. Я не могла представить себе, как посмотрю в глаза Кэм, потому что была уверена, что она меня оттолкнет и прогонит. Лично я так бы и поступила, если бы ко мне отнеслись так, как я к ней.
К маме возвращаться было нельзя. Конечно, мне не пришлось бы бродить по улицам или спать в картонной коробке в нашем пустом доме. Я знала, как можно срочно позвонить в социальную службу. Можно было в течение часа вызвать Илень, и она нашла бы, где мне переночевать, и стала бы трещать по поводу того, что со мной произошло, только утром. Она бы сжала свои кроличьи зубки и сделала все возможное, чтобы найти для меня новый дом.
Но мне не хотелось в новый дом. Я знала, чего хочу, хотя уже было слишком поздно. И вдруг мой палец сам нажал на кнопку. Звонок все звонил и звонил. Я услышала быстрые шаги, дверь распахнулась, и в ней стояла Кэм. Ее волосы торчали в разные стороны, глаза были красные от слез, а кофточка застегнута не на те пуговицы, но она показалась мне самой замечательной женщиной на свете.
— Кэм!
— Трейси!
Я прыгнула на нее, обняла за шею, и она крепко-крепко прижала меня к себе. Мы боялись выпустить друг друга из объятий, как будто опасаясь, что одна из нас вдруг исчезнет. Я смутно почувствовала, что Джейн и Лиз тоже вышли в холл, обняли нас, а затем погладили Кэм по спине, взъерошили мне волосы и ушли, оставив нас наедине. Мы обнимались, шмыгали носами и все крепче прижимались друг к другу. Вдруг маленькая капля упала на мои кудряшки.
— Твои слезы капают мне на голову, — пробормотала я.
— А из-за твоих у меня все плечо мокрое, — всхлипнула Кэм.
— Я не плачу. Это все аллергия.
— Идиотка! — сказала Кэм и прижала меня еще крепче.
— Я думала, что ты очень, очень, очень на меня рассердилась.
— А я и вправду сильно рассердилась, — ласково сказала Кэм. — Где ты была? Илень и я чуть с ума не сошли, когда позвонила твоя мама и сказала, что ты удрала. Тебя сейчас полиция ищет. Ты хоть понимаешь?
— Ура! Может быть, вызвать телевизионщиков? Надеюсь, я попаду в новости? А мы сможем это записать?
— Лучше уж всем позвонить и сказать, что с тобой все в порядке! Что случилось, Трейси? Твоя мама сказала, что все шло прекрасно… Она очень расстроена.
— Она дождаться не могла, когда от меня отделается.
— Это неправда. Она действительно тебя любит. Достаточно посмотреть на все подарки!
— Да, подарки. Кукла, шоколадные конфеты и все остальное. Мне все это было не нужно.
— Кажется, она тебе купила потрясающие военные штаны, — сказала Кэм, отстраняя меня и любуясь моими брюками.
— Знаю, новая одежда мне понравилась, и с самой мамой какое-то время мне тоже было весело. Она нарядила меня в свои вещи, и это было здорово. А потом ей все надоело. Я ей надоела. Она меня оставила одну и пошла пить.
— Ей нельзя было этого делать, — сказала Кэм, прижимая меня еще крепче. — Тогда ты и убежала?
— Нет, я удрала утром. Она не могла дождаться, когда от меня избавится, правда, Кэм. Вот я и решила оказать ей любезность и убраться поскорее.
— И до смерти нас всех перепугать! Куда же ты поехала?
— Я села в поезд.
— Допустим. А где ты целый день пропадала? Я обошла весь город, искала тебя и в магазинах, и в «Макдоналдсе», и везде, где только могла. Я даже в школу заглянула.
— Ты с ума сошла? Как будто я туда хожу!
— Так, а куда же ты тогда ходила? — Кэм взяла меня за подбородок, и мне пришлось посмотреть ей в глаза. — Говори, Трейси!
И вдруг мне захотелось рассказать ей все-все.
— Я хожу в один дом. Я была там много-много раз. Вместо школы. Ты только не сердись на меня! Я встречаюсь там с одними людьми.
Лицо Кэм стало похоже на живой калейдоскоп. Каких только выражений на нем не промелькнуло!
— Какой дом? Какие люди? — спросила она, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, хотя ее пальцы так и впились мне в плечо.
— Это пустой дом. Там никто не живет. Но эти мальчишки иногда туда ходят. Александр и Футболист. Они нормальные. Они мои товарищи. Эй, они оба хотят стать моими бойфрендами!
— Тебе еще рано думать о бойфрендах, Трейси!
— Если бы ты увидела Александра, ты не стала бы волноваться по его поводу. И я легко управляюсь с Футболистом. Проще простого!
— Они из твоей школы?
— Нет, Футболист старше, а Александр ходит в престижную школу для мальчиков.
— Но они тоже прогуливают?
— Ну, Футболиста исключили, поэтому он не может пойти в школу, даже если захочет. А Александр теперь собирается вернуться в школу, потому что хочет хорошо сдать экзамены.
— Молодец Александр! А ты что будешь делать, Трейси? Позволишь себя исключить или вернешься и возьмешься за ум?
