Асино лето - Михеева Тамара Витальевна (бесплатные серии книг txt) 📗

— Да нет, — вздохнул Горыныч, — переволновалась она.

— И устала, — сказал Еж. — Столько всего…

— Может, подойдем? — предложил Сева через несколько минут.

— Пусть выплачется. Говорят, это иногда полезно.

Понемногу Ася успокоилась. Села. Повсхлипывала. Повздыхала. Внутри у нее было пусто, как в бутылке с оранжевым дном. Медленно побрела Ася по лагерю, не заботясь, что кто-нибудь ее заметит. Неслышно и невидимо проводили ее гномы до окна.

Глава 45

Едва солнце позолотило стволы сосен, Ася проснулась от стука в окно. Три сияющих гнома прижались носами к стеклу. Ася вскочила, открыла створку. Она смотрела на Горыныча, Севу, Ежа и не решалась спросить о главном. Не знала, знают ли они главное. А гномы, как назло, молчали, только улыбались. Наконец, Горыныч сказал:

— Тебя, Прасковья, как-то неправильно назвали. Надо было Соней.

— Все главное проспишь, — сверкнул глазами Еж.

— Мы у Кольки были, — сжалился Сева.

Ася отвела взгляд: по дорожке бежали Пятнашка и Буль, прошмыгнула по стволу сосны рыжая белка, где-то недалеко, в лесу, протрещала сорока… Ася боялась спрашивать и боялась услышать.

— На лавочке сидит. На солнышко смотрит.

— Про тебя спрашивал.

— Ну, то есть, он бы спросил, если бы мы были знакомы.

— Да нет, он спросил, но только не вслух, а глазами…

— У него все на лице написано.

— Так что ты уж сходи к нему, проведай.

Ася сползла с подоконника и упала лицом в подушку. Сердце стучало так громко, что казалось, его слышит вся палата. После зарядки в лагере началась страшная суматоха. Врач Ольга Алексеевна пришла на работу и увидела Кольку Огурцова, сидящего на скамейке перед медпунктом. Ольга Алексеевна упала в обморок. Колька бросился ей помогать. Через полчаса Ольга Алексеевна и Татьяна Сергеевна везли Кольку в город, к самому главному врачу, а Василий Николаевич бегал по своим директорским делам и весело отдавал распоряжения. Пробегая мимо взбудораженного седьмого отряда, идущего на завтрак, он поймал Асю за руки и прямо при всех крепко обнял, а потом еще и в макушку поцеловал. Все замерли с открытыми ртами, а в Ленину вожатскую душу закрались совсем уж черные мысли и подозрения. С этими мыслями она бросилась к Жанне, но та с каким-то веселым недоумением посмотрела на Лену и попросила ее заниматься своими делами. «Никогда больше не поеду работать в лагерь», — обиделась Лена. Весть о чудесном Колькином выздоровлении облетела «Светлячок» и добралась до города. В лагерь начали съезжаться Колькины друзья и родственники. Они проникали на территорию и мучили Василия Николаевича вопросами. А он только счастливо смеялся в ответ:

— Ну, чудо, чудо — и все тут!

Сам Колька шепотом рассказал маме, что этой ночью ему приснилась Прасковья Шустова, с которой они «почти дружили», и сказала:

— Знаешь что, Кукумбер, давай вставай, а то мне без тебя скучно.

У Кольки сестер не было, и спорить с девочками он не умел. Пришлось выздороветь.

— Вот она, сила детской любви, — растерянно пробормотал самый главный врач в городе.

— Какой еще любви! — старательно возмутился Колька и порозовел.

А вечером того же дня Асю украли на глазах у всего отряда. Замученная подозрениями Лена проводила вечерний «огонек». Говорила, как хорошо, что выздоровел Коля Огурцов, и что совсем скоро конец третьей смены и все они разъедутся, но, конечно, будут скучать друг по другу. И у всех вдруг намокли глаза, даже у Насти Вигилянской, которая всего только час назад говорила Саше, что скорей бы уже домой, «сразу поеду к родителям на Бали, отдохнуть перед отъездом в свою английскую школу». Сидели в темноте, при свечке. На лица ложились желто-рыжие теплые отсветы и делали всех особенно красивыми.

Вдруг свечка погасла ни с того ни с сего. «Где-то сквозняк», — подумала Лена. Но сквозняка не было. Было душно, и пахло дождем. Ася улыбнулась. И тут же ей на голову упала темнота, будто с ног до головы ее накрыло темным покрывалом, закутало, а потом подняло в воздух и понесло в неизвестном направлении.

— Черное одеяло! — завизжала Аленка Чаплашкина.

Но Ася и не думала пугаться. Ее несло с такой скоростью, что было просто не до страха. А через пять минут полета ее опустили на землю и властным жестом сдернули покрывало.

Ася думала, что увидит Кондрата Тарасовича, но она была одна под звездным небом на лесной поляне. Звезды сияли так близко, будто их притянули к земле за невидимые нити. Под звездами громоздились вечерние разноцветные облака: розовые, золотые, лиловые, темно-синие, багряные. От облаков протянулись к земле серебряные струны застывшего дождя. Они тихо звенели в лесной тишине. Почти черные в сумерках стволы сосен уходили ввысь, и там, в вышине, их ветки переплетались с облаками, на макушках засыпали звезды. Перед Асей стала разматываться светящаяся лента тропинки, и она пошла по ней, будто кто-то неведомый тянул ее за руку. Вдруг сосны и застывшие нити дождя расступились, и Ася увидела расцвеченное огнями золотое облако. Оно лежало на земле, послушное, мягкое, теплое. И было не из пара, каким должно быть любое облако, оно было таким, какими облака кажутся с земли — пушистыми, надежными кораблями. Ася забралась на него, и облако, поднявшись, плавно поплыло над лесом. «Как странно все», — думала Ася, но не удивлялась. Она знала: это гномы опять устроили ей сюрприз.

Облако опустилось на маленькую поляну, окруженную колоннадой сосен, и стоило Асе ступить на землю, как из травы показались все ее друзья: гномы, феи, Белый монах, выполз Королевский Уж, вышли из тени сосны Леший и Грозовой Человек. Все они аплодировали.

Ася улыбалась смущенно и не знала, что ей делать. Наконец Старый гном откашлялся и вышел вперед. Аплодисменты стихли. Ася присела на корточки.

— Милая, чудесная, удивительная Прасковья! — сказал Старый гном проникновенно. — Ты совершила чудо. Колька Огурцов жив и здоров. И это сделала ты. Чудеса, Асенька, нелегкая ноша, но тебе она оказалась по плечу. Значит, теперь ты настоящая волшебница. Дорогая Ася! Пусть твой дар, дар любви, терпения и дружбы (ведь именно этот дар помог тебе совершить чудо) никогда не покинет тебя. А ты пообещай мне, пожалуйста, помнить нас и это лето.

— Обещаю, — прошептала Ася дрогнувшим голосом.

Потом еще Кондрат Тарасович сказал речь, хвалил ее, что она не отступила и справилась, а Ася слушала и думала, что это они все — молодцы, что, если бы не они, она бы отступила и не справилась.

А после всех речей Старый гном щелкнул пальцами, и в центре поляны зажегся костер, маленький, уютный, домашний, хотя гномам он, конечно, казался огромным. Все расселись вокруг. Старый гном еще раз щелкнул пальцами, и откуда-то появился древний помятый чайник, железный, с длинным гнутым носиком и массивной крышкой. Чайник до краев был наполнен родниковой водой. Его поставили на костер, а когда вода закипела, Грозовой Человек заварил в нем чай. Сева, Горыныч и Еж забрались к Асе на колени. Синеглазый Леший заиграл на флейте, тихо и печально, а Сева сказал:

— Сегодня лето кончается. Мы ждем в гости Царевну-лебедь…

Царевну-лебедь, Хозяйку Лета! Ася вдруг почувствовала, что все грустят сегодня. Почему? Ведь Колька выздоровел, и Царевна-лебедь будет в гости — лето кончается.

Лето кончается… Ася вздохнула и стала смотреть на огонь. Лето кончается…

Вдруг из-за сосны напротив вышла длинноногая, золотистая даже в темноте лошадь. Она мотнула головой, фыркнула, крупно дрогнули ее ноздри, дернулся хвост. Лошадь наклонила голову и стала есть траву. «Откуда здесь лошадь? Неужели из поселка забрела?» — удивилась Ася и тут же увидела, что нет никакой лошади, а стоит у дерева белогрудая цапля, тонконогая и изящная, как балерина. «Далеко до болота» — подумала Ася, начиная понимать.

Цапля расправила крылья, обернулась ящерицей, невидимкой скользнула в траве, вспорхнула узкокрылой ласточкой, сделала круг над костром, присела на сосновую ветку, спрыгнула рыжей белкой, проросла цветком, большим, темно-лиловым, с золотой каймой. Из сердцевины цветка вырвался ветерок, закрутился вихрем, рассыпался дождиком, рассмеялся детским смехом, развернулся тропинкой. Тропинка превратилась на миг в высокую улыбчивую женщину с изумрудными глазами — и растаяла в тихом августовском небе.