Дом на горе - Сергиенко Константин Константинович (книги бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Кто такой барон ван Свитен? — спросила Юля. Она явно старалась выглядеть вдумчивой собеседницей.
— Венский аристократ. Опекал Моцарта. Сам пописывал музыку.
Опять барон, подумал я. Все вы бароны. Хорошо хоть Маша молчит. Меня терзали муки ревности. Самые настоящие. Никогда не думал, что это так противно. Прав, прав Ларошфуко. И никто за это не пожалеет.
Но ревновал не только один я. Маялся и доцент Паша. Он боялся, что обожаемый всеми преподаватель очарует мимоходом и Юлю. Паша решил ввязаться в разговор. Вмешательство его выглядело довольно жалким.
— Меня персонально пригласили на симпозиум в Москву, — заявил он.
— Какой симпозиум? — полюбопытствовал Атаров.
— По проблемам современной лазерной техники.
— О, это очень интересно! — вежливо сказал Атаров.
— Персонально? — насмешливо спросила Юля.
Доцент смешался.
— Можно, э-э… я помогу?
— Мы уже кончаем, — сказала Юля.
— М-да… — крякнул Паша.
— Митя! — вдруг крикнула Юля. — Где Митя?
— Тут. — Я сунул голову в дверь.
— Митя, открой две банки горошка. Они в холодильнике. Только бери большие.
Я занялся горошком. Атаров взглянул на меня.
— А, здравствуйте, я вас узнал.
— Что? — сказал я испуганно.
Меня спас Роман. Он появился на кухне, упер трубу в бок, как горнист, и продекламировал:
— Что это? — подозрительно спросила Юля.
— Моя новая поэма! — сказал Роман и гордо удалился.
— Мой брат оригинал, — заметила Юля.
Я поспешно открыл банки и выскользнул из кухни. Меня поджидал Роман.
— Пойдем. Не хотел тебе говорить, но я готовлю сюрприз. Ладно, тебе как другу. Главное, в клумбу не лезь.
— Не понял?
— Не лезь, говорю, в клумбу. А то начнешь рвать цветочки. Вчера ведь рвал? Я все видел!
— Люблю пионы.
— Люби на здоровье. Но сегодня забудь, а то взорвешься.
— Что ты мелешь?
Роман самодовольно усмехнулся.
— Фейерверк по системе Циглера. Все приготовил как надо. Старые рецепты надежнее современных. Сегодня вечером я дам фейерверк.
— Но при чем здесь клумба?
— Фонтан из клумбы, по Циглеру. Очень красиво. Ну-ка посмотри. Заметно?
Я обошел клумбу.
— Кажется, нет.
— В купальную ночь устраивали фейерверки. Мы возродим традицию.
— А что ты там заложил?
— Домашняя пиротехника, большой бенгальский огонь. Мы посрамим вайделотов, как янки при дворе короля Артура посрамил старого колдуна Мерлина.
Жарили на костре баранью ногу. Хозяйством заправлял Николай Гаврилович. Лидия Васильевна расхаживала со скептической улыбкой. Я заметил, что обо всем она говорит с иронией. Пробовал вступить с ней в беседу Паша.
— В этом году будет фестиваль?
— Ожидается.
— А вы поедете?
— Это уж как получится.
— Завидую я вам, свободным художникам, — Паша вздохнул.
— Свободных художников не бывает. — Лидия Васильевна беспрестанно курила. — Уж вам это пора знать, Паша.
— Ну как же… — Доцент наморщил лоб.
— Павел Петрович, помогите вынести стулья! — крикнула Юля.
Доцент поплелся в дом.
— Ну что, надоел? — спросила Юля. Лидия Васильевна пожала плечами.
— И ты, Митя, помоги.
На газоне перед клумбой расставили стулья. Нашелся один пюпитр, вместо других приладили плетеные кресла. Музыканты открыли футляры. Блеснув гибкими телами, на свет явились скрипки, виолончель и альт. Атаров обратился к крохотному виолончелисту:
— Яков Натанович, мы все поклонники вашего мастерства, давно мечтали познакомиться с вами. Если помните, мы даже приглашали выступить вас в училище, но вы не смогли приехать.
— Конкурс, — буркнул, нещадно картавя, маленький виолончелист.
— Мы знаем, что вы получили первую премию.
— Вторую, вторую, — раздраженно сказал виолончелист.
— Среди нас, разумеется, нет таких, которые могли бы подыграть вам достойно. Это Михаил Белкин, преподаватель училища. Это Маша Оленева, наша надежда. Самое слабое место я. Мы прихватили инструменты ил всякий случай, но никак не думали, что приедете вы, маэстро.
— Что сможем играть? — спросил маэстро нетерпеливо.
— Мы репетируем ре-минорный квартет Моцарта, Что касается первой и третьей части, то не рискуем, а вот andante могли бы попробовать. Как думаешь, Маша?
Смуглый румянец проступил на ее щеках.
— Я боюсь, — сказала она. — Может, лучше до-мажорный?
— Ну перестань, Маша. Мы же не на концерте. Ну ошибемся разок, другой. Не прогонит же нас маэстро?
— Ладно, ладно, — сказал виолончелист. — Давайте.
— Итак, andante? — сказал Атаров.
Раскрыли ноты. Тишину летнего вечера нарушили диссонансные звуки настраиваемых инструментов. Мы с Романом уселись на траве. Юля устроилась в кресле. Лидия Васильевна стояла, прислонившись к сосне. Николай Гаврилович, киношники и Паша расставили складные стульчики. Солнце уже касалось зубцов дальнего леса. Оно было мягким, туманно розовым. В воздухе стояло томное марево. Но вот они подняли смычки, замерли на мгновение, и музыка полилась. Она была под стать угасающему дню. Медлительно плавная и печальная. В ней тоже все угасало. Музыка расставания. Я поднял глаза в небо и увидел плавно кружащую птицу. Она словно слышала музыку, ее полет вторил движению мелодии. Расправив крылья, она то ниспадала, то поднималась вверх. Одинокая птица в светлом вечернем небе. «Мама, — прошептал я, — мама…» Музыка все изменила кругом. Каждый предмет, каждое дерево наполнились новой жизнью. Даже деревянный истукан Купала принял мечтательный вид. Но я старался смотреть в небо. И боялся, что на глазах выступят слезы. Я сжимался, делал глубокие вдохи. Борьба с собой мешала мне слушать, А птица все парила и парила. Скорбно. Одиноко.
Внезапно раздался стук брошенного смычка. Музыка оборвалась. Я увидел, как с горящим лицом быстрым шагом Маша уходит в дом.
— Ну, ну, — сказал виолончелист. — Бывает. А вообще девочка неплоха. Ей надо учиться.
— Позвольте вас поблагодарить, маэстро — сказал Атаров.
Роман вдруг бурно захлопал в ладоши.
— Браво! — крикнул он. — Оленева, бис!
— Можно какое-нибудь трио, — сказал виолончелист. — Весь вечер впереди. А вообще хочется есть.
— Прошу на охотничий ужин! — сказал Николай Гаврилович. Явились соседи. Вострый Глаз, Фарафоныч и художник Витя. С ними пришла невзрачная молчаливая девица в длинном до пят кимоно. Гарниром к бараньей ноге были неторопливые разговоры. Музыка на природе звучит удивительно органично. А также в старых соборах. Вы были в Риге? Самым объемным считается звук Реймского собора. Нет, я только читал. Но только струнные. Что касается рояля, то лучше средней величины залы. Император Иосиф? Глупости. Он был весьма образован в музыкальном отношении, читал партитуру. Эта фраза анекдотическая, вряд ли он мог ее сказать. Конечно, Моцарт. Его гений сравним с гением Пушкина, но более доступный. Музыку не надо переводить. Нет, я не нападаю на литературу. Спасибо, с I удовольствием. Давайте лучше поговорим о кино. Хорошо, о погоде. Да при чем здесь приметы? Я изучил весь народный календарь, и ни разу он мне не помог. У меня как раз нет машины. Очень, очень интересно. Все равно зимой вам придется жить в доме. Честно говоря, я к этому не стремлюсь. Туда нужно ездить глубокой осенью. Тепло, пляжи пустынны, чистая вода. Благодарю вас. Кто-то сказал, что природа может заменить любимую женщину. Женщина — это тоже природа. Давайте не будем. Тут не разберешься. Я лично предпочитаю держаться от них подальше. Ага! Хорошо, хорошо, я вам верю. Лучше спросить у них. Поэтому и семья развалилась. До матриархата? Надеюсь, не доживу. Опять про «черные дыры»? В созвездии Лебедя. Нобелевскую не дадут, хотя я не против. Машенька, вы куда? Чудесное мясо. А по какому рецепту? В наше время ничего таинственного не бывает. Вы правы, толком не поймешь. Нет, никакое не малиновое, клюква и голубика. В прошлом году я ездил, ничего интересного. Какие лебеди? Думаю, не успеете. Кто вам сказал? Нет, я этого не говорила. Да бросьте, Паша, вы очень обидчивый. Из серебра. Купила по случаю. Вы уже говорили. Роман, перестань! Сущий анфан террибль. А вы всегда молчите? Молчащая женщина привлекательна. Нет, я и другом смысле. Да просто видел однажды. Ну, вот он пошел и говорит… Какого июля? Конечно, седьмого. Ну и понятно. А у нее день рождения. Нет, не знала. Была им юге. А потом спрашивает: «У вас есть изменения в личной жизни?». И до сих пор никаких. Говорят, одна. Стоял под окном. Нет, бросает трубку. Просто-напросто убежала. Удивительное создание! А он тоже хорош. Да перестаньте вы в навозе копаться. Главное вовсе не в этом. Ну, предложил. Да какой там роман! Бульварная литература. Больше всего мне понравилось про потемкинские деревни. Читайте, читайте. А вот и Маша. Хотел посвятить ей книгу. Даже стихи писал. Что делать, любовь. Это в посвящении к «Полтаве»: «Мне нравится нежное имя Мария». Я же вам сказала. Наконец, первое слово! Лидочка, у нас есть еще соус? Это удивительный музыкант. Не хочет перебираться в Москву. Да, да, не будем забывать. Друзья, друзья! Сегодня ночь летнего солнцестояния! Купальная ночь. Забирайте, все забирайте. По-моему, вода теплая. Забирайте, все забирайте!..
