Адмирал Ушаков - Андрущенко Андрей Иосифович (книги онлайн полностью .txt) 📗
Через три недели Нельсон опять писал тому же Спенсеру Смиту: «Я надеюсь в скором времени иметь возможность показаться перед Корфон, Занте и проч. Посылаю вам прокламацию, написанную мною к жителям тех островов. Порта должна знать, какую большую опасность готовит себе в будущем, позволивши русским занести ногу на Корфу, и я надеюсь, что она будет стараться удерживать их на востоке» 217 218.
Таковы более чем совершенно отчётливые планы Нельсона относительно России. Однако английский адмирал не успел даже обнародовать этот любопытный документ, так как Ушаков быстро очистил острова от французских гарнизонов и поднял на них флаги Российской и Турецкой империй. Тем не менее Англия никак не могла обойтись без русской помощи ни на севере, где пятнадцать русских кораблей вместе с шестнадцатью английскими блокировали голландское побережье, ни в Средиземном море. Но здесь Нельсон хотел направить русские силы одну часть на восток, к берегам Сирии и Египта, а другую часть на запад для блокады Анконы и южных итальянских берегов. Таким образом русская эскадра была бы распылена и отвлечена от Ионических островов, которые Нельсон рассчитывал прибрать к своим рукам.
С. Смиту, как мы видели, в самом начале не удалось провести Ушакова. Позднее, во время блокады французского гарнизона в крепости Корфу, Нельсон снова старался заставить русского адмирала с эскадрой снять осаду Корфу и идти на помощь английскому флоту.
Турецкая эскадра, оставшись одна, конечно, не смогла бы удержать блокады, особенно учитывая враждебное отношение греческого населения островов к туркам.
31 декабря (11 января) 1798 г., например, русский посол Томара писал Ушакову: «На сих днях отозвался мне командор Сидней Смит, что адмирал Нельсон пишет вашему превосходительству дабы на подкрепление сухопутных сил... короля Обеих Сицилии... к Анконе отправленных, оставя... блокаду острова Корфу туда же с эскадрою вам вверенною на вящее стеснение Анконы отправились и обложили оную с морской стороны... Я прошу ни под каким видом с турецкою эскадрою не расставаться и блокады крепости в Корфу одним туркам не оставлять».
Всё же Томара советовал «в удовлетворение требований лорда Нельсона» отправить к Анконе «довольно сильный отряд» *.
Ушаков послал в Адриатическое море эскадру из шести судов под командой контр-адмирала Пустошкина. Но это было сделано не по требованию Нельсона, а для уничтожения трёх французских кораблей, вышедших из Анконы к островам Лиса и Лезина с видимой целью доставить к Корфу подкрепление осаждённому гарнизону 219 220.
Исключительно из дипломатических соображений Ушаков первый сделал шаг к установлению делового контакта с союзным английским флотом и написал Нельсону несколько писем. В первом письме он поздравил английского адмирала с победой у Абукира, сообщал о планах соединённой эскадры и посылал опознавательные сигналы на случай встречи русских и английских кораблей. Но Нельсон ответил лишь на третье письмо, когда узнал об успешном занятии островов. Письма Нельсона были внешне учтивы и любезны. На самом же деле он ненавидел русских и терпеть не мог Ушакова, видя в нём опасного соперника.
«Я ненавижу русских», — не раз откровенно говорил он окружающим *.
В Петербурге не очень верили и своему новому союзнику — Порте Оттоманской, совместное военное выступление с которой так неожиданно сложилось. По уходе Ушакова в Средиземное море ещё долго продолжались переговоры русского посла Томары с диваном о подписании союзного договора, о статуте освобождённых бывших венецианских островов, которые Порте очень хотелось присоединить к своей империи.
Чтобы Турция не переметнулась, чего доброго, к своему бывшему союзнику — Франции, русское правительство хотело как можно глубже и острее перессорить их.
Б секретном отношении Томары к Ушакову от J3 ноября 1798 г. были совершенно откровенно изложены важнейшие задачи русской политики относительно Турции. Ушакову рекомендовалось со своей стороны соблюдать все принятые тогда международные правила войны, а Кадыр-бея с его сбродом в командах ничем не стеснять, разрешая туркам делать что угодно с французскими пленными: пусть режут, убивают, грабят, нарушают капитуляции — всё это мол будет только наруку русской политике.
«Дозвольте мне, ваше превосходительство, — писал Томара Ушакову, — открыть вам в тайне высшей степени, что намерение высочайшего двора есть стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию». Добиваться этого, по мнению Павла и его посла, нужно следующим путём:
«Соблюдая с вашей стороны в рассуждении французов правила войны вообще принятые не должно понуждать к наблюдению их турков. Пущай они что хотят делают с французами, и турецкий начальник хотя в са- 221
мом деле вам подчинён, но в наружности товарищ», поэтому «нарушение им капитуляции вам приписано быть ис может, потому что отдающиеся гарнизоны в его распоряжении остаются, относительно отправления их во спояси или Турцию; а вам обременяться пленными не следует и невозможно» !.
Таков был моральный облик императора Павла I, которого дворянские и буржуазные историки пытались изобразить великодушным и благородным рыцарем.
К большой чести Ф. Ф. Ушакова, он не побоялся, вопреки подобным наставлениям, категорически запретить туркам обычный для них грабёж и бесчеловечность по отношению к пленным н населению. Ушаков строго следил за этим. И за всё время экспедиции он действительно не допустил никаких насилий над населением или пленными. Он всегда строго и честно выполнял условия -капитуляции. В этом ему дружно помогала вся масса русских офицеров и матросов. Русские моряки под руководством своего знаменитого флотоводца продемонстрировали перед всем миром подлинные образцы гуманизма, военной дисциплины и высокой моральной культуры. 222
Население занималось земледелием, садоводством, виноградарством и огородничеством. Скот держали только рабочий и очень мало. По свидетельству генерал-майора Вяземского, побывавшего на Ионических островах в 1804—1805 гг. и оставившего интереснейший «Журнал», на о. Корфу насчитывалось не более 500 лошадей, до 300 волов «для пахоты», коров же совсем не было *.
На островах в изобилии росли маслины, апельсины, лимоны, виноград, которые перерабатывались и приносили значительные доходы населению. Например, по словам Вяземского, главнейшими продуктами островов Корфу, Паксо, Занте и других были деревянное масло и вино222. Своего хлеба хватало только на несколько месяцев, поэтому пшеница доставлялась с материка.
Широко развито было рыболовство. Много ловили кефали, икрой которой оживленно торговали.
Некоторые острова имели хорошо развитые ремёсла: кожевенное, ювелирное, ткачество, шелкопрядение и др. Однако Вяземский был невысокого мнения о ремесленных изделиях. В «Журнале» он отмечает, что на островах «художников много, но работают весьма нехорошо»223 224 225. Остров Занте был известен выделкой кож, а Кефалония — ликёрами.
По французским данным в 1799 г., на островах жило 242 543 человека 226. Классовое расслоение населения было ярко выражено. Дворянско-аристократическая верхушка в конце XVIII в. была небольшой и довольно захудалой, но всё еще пытавшейся играть первенствующую роль . в управлении островами. Крепостнические отношения почти исчезли.
Мелкое крестьянское землевладение было развито широко. Среди крестьян выделялась значительная зажиточная прослойка. В городах сосредоточивались буржуазия, ремесленный и мелкоторговый люд. Классовые противоречия в городе и деревне не раз обострялись.
Морской офицер Броневский, побывавший на Ионических островах в 1805—1810 гг., сообщает, как французы пытались воспользоваться классовым антагонизмом для закрепления своей власти на островах. Но они ничего не сделали для населения, «кроме того, что некоторым, кои более им помогали, дали лучшие земли», отобрав их у тех, кто нм не нравился
