В нашем классе - Дик Иосиф Иванович (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗
А мама у Толи была боевая. Она была занята строительством дачи и поэтому знала, сколько стоит килограмм гвоздей и мешок алебастра. Днем она ездила по складам за асфальтом, креозотом и дранкой, а вечерами — это было почти ежедневно — уходила в гости. В гостях она говорила об успехах своего мужа, которого похвалил сам министр, о том, какой у нее чудесный участок под Москвой и какой у нее способный мальчик — Толя.
И сейчас, несмотря на позднее время, мамы дома еще не было.
Толя был голоден. Он нашел на кухне две холодные котлеты и, подцепив их вилкой со сковороды, съел. Потом взял из своего книжного шкафа рассказы Чехова и, ни слова не сказав отцу, лег в постель.
III
Димка был человеком дела. Едва он попрощался с девочками, как сразу же стал обдумывать проект оборудования трансляционного узла. Радио — это была его стихия. В том, что в школе найдется помещение для аппаратуры, он был совершенно уверен. Следовательно, «дикторская» уже есть. А это самое главное.
Когда Димка уходил из женской школы, он заметил, что на этажах были установлены трансляционные точки — репродукторы. И, значит, около этих точек вместо слабых репродукторов можно будет установить мощные динамики. Любые волны со всего света будут гулять по женской школе. Здорово! Девочки, наверно, как услышат: «Говорит школьный радиоузел!» или какой-нибудь вальс, с ума все сойдут…
Димка уже отчетливо представлял себе тот день, когда он впервые включит приемник. Все девчонки прибегут к нему в дикторскую и начнут поздравлять. И Аня тут же будет. А на дикторской горит красная лампочка и висит объявление: «Внимание! Идет передача. Посторонним вход воспрещен!»
Значит, для сборки приемника нужны радиолампы, силовой трансформатор, контурные катушки, ламповые панельки. А где все это достать? Часть деталей есть дома, часть можно сделать в мастерской Дома пионеров. А как, например, быть с динамиками? Это уже придется самим девочкам купить. Сложатся всей школой копеек по пятьдесят, и тут хватит не только на динамик, а еще и на микрофон и на адаптер с моторчиком.
Димка так размечтался, что даже не слыхал, как его окликнул Юра Парамонов, который шел вместе с Горшковым по другой стороне улицы. Юра перебежал улицу и хлопнул Димку по затылку:
— Эй, делегат, не слышишь, что ли? Ты что, только от девчонок идешь? Ну как, пригодился пиджак? Зачем звали?
Широкий курносый нос и глубоко посаженные глаза придавали его скуластому лицу добродушно-плутоватое выражение.
— Ничего особенного, — равнодушно сказал Димка, снимая с себя пиджак. — Им, оказывается, шахтер нужен для какой-то постановки, вот они и написали.
Он заметил, что у Горшкова из кармана торчат две пустые бутылки, а в руках он держит маленький чемоданчик Парамонова, в котором тот всегда носил свою спортивную форму: высокие борцовские ботинки на тонкой каучуковой подошве, черную трикотажную борцовку с буквой «Д» на груди и махровое полотенце. Наверно, Парамонов возвращался со стадиона «Динамо».
— А кто шахтером будет? — спросил Парамонов.
У него в карманах Димка тоже заметил пустые бутылки.
— Я.
Парамонов захохотал:
— Ох, и дурак же ты, что связался! А трубочистом не хочешь быть? Зря ты ему, Федька, часы и самописку давал!
— Сам ты, Парамоша, дурак, — спокойно сказал Димка. — Я ни с кем не связывался, а пошел по собственной охоте. А вы что по улицам шатаетесь?
— Бутылки несем в магазин сдавать. Деньги нужны — в кино идем. Там хроника интересная. Говорят, моего отца показывают.
— Вас-то на вечерний сеанс пустят?
— Пропустят. У меня-то уж видишь… — И Парамонов, как гусар, мизинцем туда-сюда погладил пробивающиеся усики. — А Пипин Короткий уж как-нибудь на цыпочках пройдет.
— А твоя бабушка на кино денег не дает?
— Много будешь знать — скоро состаришься, — сказал Парамонов. — А с девчонками ты зря связался — ненадежный народ. Ну, бывай!
И Парамонов, вынув из кармана папиросы «Ракета», не спеша закурил и вразвалку пошел по улице. Горшков сказал ему: «Дай затянуться», и прильнул к парамоновской папироске. А потом, помахав над головой спортивным чемоданчиком — дескать, прощай, — деловито зашагал за Юрой.
Димка посмотрел им вслед. Шел он от девочек — и было такое хорошее настроение, а встретил Парамонова — все пропало. И что он за человек?
Димка и любил Парамонова и ненавидел иногда. Любил он его за силу. Тот был сильнее всех в классе.
Два раза в неделю Парамонов занимался классической борьбой на стадионе «Динамо» в детской секции, которой руководил заслуженный мастер спорта Иван Антонович Гордеев, в прошлом не раз защищавший честь Советской страны на коврах Европы.
Как-то раз после футбольного матча Димка задержался на стадионе и пошел искать под трибунами парамоновскую секцию.
В борцовском светлом зале с белоснежными матрацами на полу, со штангами, похожими на вагонные колеса, и мягкими мешками, напоминавшими диванные валики, Парамонова уже не было — там занимались взрослые. Но зато Димка увидел тренера Гордеева, которого сразу узнал по широкому шраму на лице. Иван Антонович вызывал по очереди на ковер сидевших перед ним борцов и показывал на них новые приемы.
Видно, подражая тренеру, Парамонов после очередной тренировки тоже проделывал над ребятами в классе разные штуки. Он лез со всеми бороться. То одного брал за шею и валил через себя на пол, то хватал другого за руку и, мгновенно повернувшись к нему спиной, так резко бросал его через плечо, что у того только ноги мелькали в воздухе.
Иногда, подложив под голову пальто, Парамонов становился на «мост» — на голову и ноги — и предлагал ребятам садиться к нему на живот. На него верхом влезали три человека, но он не падал. Он даже слегка покачивал всех троих.
А еще Парамонов вызывал бороться против себя весь класс. На переменах он становился к стенке, и к нему было не подступиться. Кто ни подходил, тот мигом отлетал в сторону. Но вскоре ребята выработали свою тактику. Они специально посылали к Парамонову «жертву» — его друга, маленького Федю Горшкова. Пипин Короткий осторожно подходил к Парамонову. В тот момент, когда Парамонов собирался его отбросить, он вдруг руками и ногами вцеплялся в силача. Пока Парамонов отрывал от себя Пипина Короткого, его окружали ребята и валили на пол. Тут начиналась куча мала. Это было очень смешно.
Но Димка не любил Парамонова за какую-то бесшабашность. Юра мог любого ученика оскорбить ни за что, шутя ударить, а рука у него была каменная. В последней четверти он получал то пятерку, то вдруг через день по этому же предмету двойку. К двойкам он относился спокойно и всем своим видом показывал: «Пускай другие гоняются за отметками, а мне наплевать!»
Да, с тех пор как отец с матерью уехали на «Куйбышев-гидрострой», Юра совсем разболтался. Ребят в классе не слушает, бабушку не слушает и ходит себе гоголем. И почему он сказал, что нечего связываться с девчонками?
Дома на Димку накинулась мама:
— Ты почему так поздно? Я уж и директору звонила и с Ириной Николаевной говорила — никто не знает, куда ты делся! Господи, чего я только не передумала! Уж в больницы собиралась звонить…
— Ты всегда такая! Человек занят, а она про больницы думает! — сказал Димка, садясь за стол и пододвигая к себе тарелку с борщом.
— А где ты был?
— В одном месте.
— Секрет?
— Мы с Толей в женскую школу ходили. — Димка опустил голову и быстро заработал ложкой.
— Не торопись, не торопись, ешь мама.
Положив перед собой руки на стол, она смотрела в лицо сыну и улыбалась. Она была совсем молодой. У нее были черные густые волосы, черные глаза, живые и улыбающиеся.
— Ну, и что там? — спросила она.
— Ничего. Обещали радиоузел сделать.
— Знаешь, сегодня принесли счет за электричество, так ты разложи его на всех. И обязательно сходи завтра в домоуправление. На улице всего минус два градуса, а они топят, будто сорокаградусный мороз. Я прямо дышать не могу…
