Встречи в тайге - Арсеньев Владимир Клавдиевич (книги онлайн txt) 📗
Дальше тропинка становилась все хуже и хуже. Видно было, что по ней давно уже не ходили люди. Она заросла травой и во многих местах была завалена буреломом. Вскоре мы ее совсем потеряли. Встречались нам и зверовые тропы; мы пользовались ими, пока они тянулись в нужном для нас направлении, но больше шли напролом. На третий день к вечеру мы подошли к горному хребту.
Свой поход я никогда не затягивал до сумерек и останавливался на бивак еще засветло, чтобы до темноты можно было поставить палатки и заготовить дрова на ночь. Пока стрелки возились на биваке, я воспользовался свободным временем и отправился осматривать окрестности. Постоянным моим спутником в такого рода экскурсиях был Поликарп Олентьев. Сделав нужные распоряжения, мы взяли с ним ружья и пошли на разведку.
Солнце только что успело скрыться за горизонтом; в то время, когда лучи его еще золотили верхушки гор, в долинах появились сумеречные тени. На фоне бледного неба резко выделялись вершины деревьев с пожелтевшими листьями.
Всюду, даже в воздухе, уже чувствовалось приближение осени.
Перейдя через невысокий хребет, мы попали в соседнюю долину, поросшую густым лесом. Широкое и сухое ложе горного ручья пересекало ее поперек. Тут мы разошлись. Я отправился по галечниковой отмели влево, а Олентьев — вправо. Не прошло и двух минут, как вдруг в его стороне грянул выстрел. Я обернулся и в это мгновение увидел, как что-то гибкое и пестрое мелькнуло в воздухе. Я бросился к Олентьеву. Он поспешно заряжал винтовку, но, как на грех, один патрон застрял в магазинной коробке и затвор не закрывался.
— Кого ты стрелял? — спросил я.
— Кажется, тигра, — отвечал он. — Зверь сидел на дереве. Я хорошо прицелился и, наверное, попал.
Наконец застрявший патрон был вынут. Олентьев вновь зарядил ружье, и мы осторожно двинулись к тому месту, где скрылось животное. Кровь на сухой траве указывала, что зверь действительно был ранен. Вдруг Олентьев остановился и стал прислушиваться. Впереди, немного вправо от нас, ясно слышался храп.
Сквозь заросли папоротников ничего нельзя было увидеть. Большое поваленное дерево преграждало нам путь. Олентьев хотел было уже перелезть через валежник, но раненое животное предупредило его и стремительно бросилось навстречу. Олентьев второпях выстрелил в упор, даже не приставляя приклада ружья к плечу, — и очень удачно. Пуля попала прямо в голову зверя. Он упал на дерево и повис на нем; голова и передние лапы свесились по одну сторону ствола, а задняя часть тела — по другую. Зверь сделал еще несколько судорожных движений и начал грызть землю. В это время центр тяжести переместился — тело животного медленно подалось вперед и грузно свалилось к ногам охотника.
С первого же взгляда я узнал маньчжурскую пантеру, которая среди местных жителей зовется барсом. Этот великолепный представитель кошачьих был из числа крупных. Длина его тела от носа до корня хвоста была почти полтора метра.
Шкура пантеры, ржаво-желтая по бокам и на спине и белая на брюхе, была покрыта черными пятнами. Пятна эти располагались рядами, как полосы у тигра. С боков, на лапах и на голове они были сплошные и мелкие, а на шее, спине и хвосте — крупные, кольцеватые.
В Уссурийском крае пантера водится только в южной части страны. Главной пищей ей служат пятнистые олени, дикие козули и фазаны. Животное это крайне хитрое и осторожное. Спасаясь от человека, пантера влезает на дерево и выбирает такой сук, который приходится против ее следов на земле. Растянувшись вдоль ветви, она кладет голову на передние лапы и замирает. Пантера отлично понимает, что со стороны головы ее тело, прижатое к суку, менее заметно, чем сбоку.
Когда мы сняли шкуру с пантеры, были уже глубокие сумерки. Мы долго шли, с трудом пробираясь сквозь колючий кустарник и завалы бурелома. Было уже совсем темно, когда мы наконец увидели огни бивака. Собаки встретили нас дружным лаем.
Ночная охота
Выйдя из палатки, я увидел, что мои проводники — китаец Чжан Бао и удэхеец Маха — куда-то собираются. Они выбрали лодку поменьше и вынесли из нее на берег все вещи, затем положили на дно корье и охапку свеженарезанной травы.
На мой вопрос, куда они идут, Чжан Бао ответил:
— Оленя стрелять.
Я сказал, что хочу пойти с ними. Чжан Бао передал мою просьбу удэхейцу, тот мотнул головой и молча указал мне место в середине лодки. Через минуту мы уже плыли по реке Анюю.
Смеркалось. На западе догорала заря. За лесом ее не было видно, но всюду — в небе и на земле — чувствовалась борьба света с тьмою. Ночные тени уже успели прокрасться в лес и окутали в сумрак высокие кроны деревьев. Между ветвями деревьев виднелись звезды и острые рога полумесяца.
Через полчаса лодка остановилась: мои спутники захотели отдохнуть и покурить трубки. Удэхеец стал что-то тихонько говорить китайцу, указывая на протоку, и дважды повторил одно и то же слово: «Кянга». Я догадался, что речь идет об охоте на изюбря, который почему-то должен был находиться в воде.
Чжан Бао объяснил мне, что в это время года изюбри спускаются с гор к рекам — полакомиться особой травой, которая растет в воде по краям тихих лесных проток.
Я попросил показать мне эту траву. Удэхеец вылез из лодки и пошел искать ее по берегу. Через минуту он вернулся и на палке принес довольно невзрачное растение с мелкими листочками. Это оказался водяной лютик.
Покурив, Чжан Бао и Маха нарезали ножами древесных веток и принялись укреплять их по бортам лодки, оставляя открытыми нос и корму. Когда они кончили эту работу, уже совсем стемнело.
— Капитан, — обратился ко мне Чжан Бао, — твоя сиди тихо, говори не надо.
Мы разместились так: китаец сел впереди с ружьем, я — посередине, а удэхеец — на корме с веслом в руках. Шесты положили по сторонам, чтобы они во всякую минуту были под руками. Когда все было готово, Маха подал знак и оттолкнул веслом челнок от берега. Лодка плавно скользнула по воде. Еще мгновение — и она вошла под темные своды деревьев, росших вперемежку с кустарниками по обеим сторонам протоки.
Удэхеец два раза гребнул веслом и предоставил нашу утлую ладью течению. Не вынимая весла из воды, он легким, чуть заметным движением направлял ее так, чтобы она не задевала за коряжины и ветви деревьев, низко склонившихся над протокой. Темные силуэты кустов появлялись из темноты и бесшумно проходили мимо, скрываясь за поворотами протоки.
Ночь была необычайно тихая.
Чжан Бао весь превратился в слух; я сидел неподвижно, боясь пошевельнуться; удэхейца совсем не было слышно, хотя он и работал веслом. Лодка толчками продвигалась вперед. Впереди ничего не было видно. Иногда мне казалось, что удэхеец направлял лодку прямо в кусты. Но он хорошо знал эти места и вел лодку по памяти.
Один раз Чжан Бао сделал мне какой-то знак, но я не понял его. Маха быстро положил мне весло на голову и слегка надавил им. Я едва успел пригнуться, как совсем близко надо мною пронесся сук большого дерева. Лодка нырнула в темный коридор. Одна ветка больно хлестнула меня по лицу. Я закрыл глаза. Кругом слышался шум воды, и вдруг все сразу стихло. Я оглянулся и среди зарослей во мраке не мог найти то место, откуда мы только что вышли на широкий, спокойный плес. Я еле различал оба берега, покрытые лесом.
В это время Чжан Бао легонько толкнул челнок рукою в правый борт; удэхеец понял этот условный знак и повернул лодку к берегу. Я хотел было спросить, в чем дело, но, заметив, что мои спутники молчат, не решался заговорить.
Берег, к которому мы пристали, был покрыт высокими травами. Среди них виднелись какие-то крупные белые цветы — должно быть, пионы. Дальше шел кустарник, а за ним — таинственный, молчаливый лес.
Вдруг направо от нас раздался шорох, настолько явственный, что мы все трое сразу повернули головы. Шум затих, затем опять повторился, на этот раз еще сильнее. Я даже заметил, как колыхалась трава, словно кто-то шел по чаще, раздвигая густые заросли.
