Истории про Петру - Касс Кристийна (читать книги онлайн бесплатно полные версии TXT) 📗
— ПАКЕТ, — написала я. — Дальше как, МА или МО?
— Да, и ещё десяток яиц и три масляных булочки в коробке, — перебила меня мама. — ЯИЦ…
ЯИЦ…
— …И три масляных булочки. Ну, всё записала?
3 МАССЛЯ…
— Какое масло? — спросила я.
— Масляных булочек, — сказала мама.
Тут у неё убежал соус, и мама сказала, чтобы мы пошевеливались, обед скоро будет готов.
К счастью, магазин у нас близко.
Папа спросил, что нужно купить. Я ответила, что конфет, но папа засмеялся:
— Давай-ка лучше сюда свой список.
— Варени свиней и ману? — сквозь смех прочитал папа. — Варенье для свиней? Ману?
Я сказала, что это не варенье для свиней, а что-то другое, но я не помню что.
— Кажется, что-то с вишней.
Папа решил, что это варенье с вишней, и мы купили одну банку. Он снова заглянул в список.
— Ману? Какую ману?
Мне показалось, что это манка. И мы купили манную крупу.
— Пакет какой-то ещё нужен, — прочитал папа. Пакет М? Мусорный пакет?
Я не знала.
— Ты что, ничего не помнишь? — спросил папа и положил в корзину обычный пакет и рулон мусорных пакетов.
— Яиц, — прочитал папа. — Наконец-то, хоть что-то написано ясным русским языком. Папа положил в корзину коробку яиц.
— И ещё 3 массля, — продолжал папа. — Хе-хе, это, наверное, маслята! Но поштучно они не продаются. Может, это 3 килограмма?
— Три коробки! — вспомнила тут я.
Папа решил, что мама хочет попробовать новый рецепт с грибами. Но маслят не было, поэтому мы купили шампиньоны.
Потом он ещё положил в корзину каждому по маленькой шоколадке, хотя их в списке вообще не было, и день сегодня был вовсе не конфетный.
Папа объяснил, что это нам в награду зато, что мы справились с таким сложным списком. Но после шоколадки рот лучше всё-таки вытереть.
— И маме об этом знать не обязательно, верно?
У мамы уже был накрыт стол, и она взяла у папы пакет с продуктами.
— А где же молоко? — вскоре спросила она.
— Какое молоко? — удивился папа. — Ты не говорила купить молока.
Мама сказала, что за этим она и посылала нас в магазин. Ну ладно, попьём воду.
— Вишнёвое варенье? — изумилась она. — Что мне с ним делать? Я только недавно купила клубничное. И мусорные пакеты? Манка? Грибы?
Мама решила, что мы, наверно, случайно унесли чей-то чужой пакет, но когда я протянула ей список покупок, она прочитала его и закивала головой.
— Всё ясно! — сказала она. — Следующий раз я просмотрю твой список или пойду в магазин вместе с вами.
Мама сказала, что, может быть, всё же успеет сделать завтра омлет с грибами, это не займёт много времени. И папа согласился, что это отличная мысль. А я добавила, что сегодня можно приготовить вишнёвый манный мусс. Маме эта идея понравилась ещё больше. И хорошо, что мы догадались купить мусорные пакеты, они как раз закончились.
Из-за чего стоит плакать
Кто из вас знает, из-за чего стоит плакать маленькой девочке? Вот я, например, не знаю.
Однажды, когда собака тёти Анны откусила голову моей кукле, я плакала немножко. Не то, чтобы эта кукла мне очень нравилась, но поплакать-то ребёнку надо, если у его куклы откусывают голову.
— Не плачь! — сказала тетя Анна. — К счастью, это не самая твоя красивая кукла.
Тётя Анна обещала купить мне новую куклу. И тогда мне расхотелось плакать.
А в тот раз, когда я споткнулась об край ковра и с грохотом приземлилась на четвереньки? Я ушибла коленку и набила синяк. Тогда я опять плакала.
Мама подула мне на коленку и утешила:
— Это всего-навсего маленький синячок, не надо плакать. Хорошо, что кость не сломалась.
И я перестала плакать и стала есть мороженое, потому что мама знала, что мороженое — лучшее средство для лечения синяков.
А еще однажды мы с бабушкой пошли покупать в киоске леденец на палочке, и я уже на улице достала из кармана свой кошелёк и насчитала точные деньги. Тут монетка выпала у меня из руки и покатилась прямо к канализационному люку. Мы с бабушкой только и успели увидеть, как монетка проскользнула в решётку. Конечно, я снова стала плакать.
— Да что ты плачешь из-за одной монетки, — сказала бабушка. — Хорошо, что весь кошелёк туда не провалился.
Бабушка дала мне две новые денежки — одну, чтобы положить в кошелёк, а вторую — чтобы купить леденец. Тогда я снова повеселела.
— Такие большие девочки ведь не плачут! — говорит иногда папа, когда на меня находит плаксивое настроение. Или говорит:
— Слушай, ну уж из-за этого не стоит плакать!
Например, когда я в субботу утром забыла посмотреть свою детскую передачу.
Из-за чего тогда вообще стоит плакать, думаю я.
Неужто стоит плакать только, когда собака съест самую красивую куклу целиком?
Или когда упадёшь и сломаешь обе ноги?
Или только когда в канализационный люк упадут все деньги, накопленные за десять лет?
Я спросила у папы, из-за чего, по его мнению, стоит плакать.
Папа задумался, долго смотрел в потолок и чесал нос, потом сказал:
— Ну уж точно стоит, если у ребёнка умрёт собака. Из-за этого можно и поплакать.
Тогда я сильно обрадовалась, хотя смерть собаки почти что самое грустное, что можно себе вообразить.
И теперь я почти уверена, что папа наконец-то купит мне собаку. Иначе зачем он так сказал?
Нет!
У моей мамы такой характер, что всегда, когда я хочу сделать что-то, что маме не нравится, она говорит «нет». А когда она заставляет меня делать то, что мне не нравится и я говорю «нет», то мама всё равно говорит «да».
Если я спрашиваю у мамы в магазине, купим ли мы конфет, мама отвечает:
— Нет, у тебя сегодня не конфетный день.
Или если я спрашиваю у мамы, можно ли мне накрасить ногти её лаком, она говорит:
— И речи быть не может! Ты мне тут всё измажешь!
А вечером, когда я ещё вообще не хочу спать и у меня нет настроения чистить зубы и идти в туалет, мама говорит:
— Пойдёшь-пойдёшь, и без всяких разговоров!
Почему мамы могут командовать детьми, а дети мамами не могут? Я спросила у мамы об этом, она засмеялась:
— Когда-нибудь ты поймёшь. Вот вырастешь большая и будешь командовать своими детьми.
Но мне пришла в голову идея получше.
Когда я вырасту, я буду командовать мамой!
Вот мама захочет посмотреть по телевизору новости, а я скажу:
— Не пойдёт! Будем смотреть по видео сказку «Шиповничек».
А если мама захочет сварить на обед картошку и сделать мясной рулет, я скажу:
— И речи быть не может! Я хочу сейчас блинчиков с мороженым и шоколадными пуговками.
Захочет мама на рынке купить, как всегда, морковку и брюкву для овощного супа, а я в это время увижу дядю, который продаёт котят.
— Нет, — скажу я, — сегодня мы купим котёнка.
— Не-е-ет! — заноет мама, а я скажу «да» и куплю сразу всех десятерых котят.
Разумеется, мне можно будет брать все мамины лаки для ногтей хоть каждый день, и пусть мама ворчит, сколько угодно, и топает от злости ногами.
Я буду без разрешения брать мамину помаду, тушь и румяна и раскрашу себя всю таким толстым слоем, как сама захочу. Иногда я буду учиться на маме делать макияж и причёски. А если она не будет себя хорошо вести, а будет только дёргаться и не захочет сидеть на одном месте, пока я буду подстригать ей чёлку зигзагом, то я её поставлю в угол.
Да, именно так и будет, когда я вырасту и стану большая. Но мне нужно всё это записать, чтобы не забыть, что я должна делать. Думаю, что лет через 50 я ужасно рассержусь, если забуду посмотреть вместо новостей «Шиповничек» и отправить маму печь блинчики и купить на рынке целую сумку котят, покрасить ногти лаком и подстричь маме чёлку зигзагом.
