Долгая зима - Уайлдер Лора Инглз (е книги .TXT) 📗
— Благодарю вас, — вежливо отвечала Лора и, взяв за руку Кэрри, пошла в ту сторону, куда показал мальчик, по колее, которую лошади и фургон проложили в болотных травах.
Увидев девочек, папа остановил лошадей, снял шляпу и вытер со лба пот.
Лора протянула ему покупку, и они с Кэрри стали смотреть, как он открывает ящик с инструментом, снимает с косилки лезвие и забивает в него новый зуб.
— Вот и всё! Скажите маме, что я опоздаю к ужину. Я должен выкосить этот участок.
Косилка снова зажужжала, а Лора и Кэрри зашагали к дому.
— Ты очень испугалась, Лора? — спросила Кэрри.
— Немножко. Но всё хорошо, что хорошо кончается, — ответила Лора.
— Это я виновата, — вздохнула Кэрри. — Мне захотелось пойти короткой дорогой.
— нет, виновата я, потому что я старше. Но мы получили хороший урок. Правда? Теперь мы больше ни за что не сойдём с дороги, — сказала Лора.
— А папе и маме ты расскажешь? — робко поинтересовалась Кэрри.
— Придётся, если спросят, — ответила Лора.
Осень
Жарким сентябрьским днём папа с Лорой сложили последний стог болотного сена. Папа хотел выкосить ещё один участок, но утром пошёл дождь. Он лил, не переставая, три дня и три ночи. Дождевые капли медленно и грустно стекали с оконных стёкол и стучали по крыше.
— Такая погода бывает во время осеннего солнцестояния, — заметила мама.
— Да, — невесело согласился папа. — Погода меняется. У меня все кости ноют.
На следующее утро стало так холодно, что в хижине окна замёрзли, а на дворе всё побелело.
— Какой ужас! А ведь сегодня только первое октября! — дрожа от холода, воскликнула мама.
Она принялась растапливать печку, а Лора, надев башмаки и укутавшись в платок, пола за водой.
Холод обжигал ей нос и щёки. Холодное небо было голубым, а весь мир белым. Каждая травинка покрылось мохнатой изморозью, дорожка промёрзла, дощатая обшивка колодца покрылась толстым слоем льда, а по стенам хижины, вдоль тонких планок, которыми был прибит чёрный толь, серебрился иней.
Потом над краем прерии проглянуло солнце, и в его лучах весь мир заискрился розовым и бледно-голубым сиянием, а над каждой травинкой засверкала радуга.
Лора залюбовалась прекрасным миром. Она знала, что лютый мороз убил траву и всё, что росло на огороде. Запутанные ветки, на которых висели красные и зелёные помидоры, длинные лозы с широкими листьями, под которыми прятались молодые зелёные тыквы, ярко сверкали над заиндевелым дёрном. Высокие стебли и длинные листья кукурузы побелели и застыли от мороза. Мороз погубил всю живую зелень, но всё равно он прекрасен.
За завтраком папа сказал:
— Ну, с сенокосом мы покончили. Теперь надо снять урожай. Правда, в первый год у нас мало что выросло, но за зиму дерн перегниёт, и в будущем году дело пойдёт на лад.
За перевёрнутые плугом куски дёрна всё ещё цеплялись корни трав, но папа вырыл из-под дерна мелкие картофелины, и Лора с Кэрри собрали их в жестяные ведра. От сухой холодной земли по спине у Лоры поползли мурашки, но ничего не поделаешь — кто-то же должен убрать картошку. Они с Кэрри шагали взад-вперед со своими ведрами и в конце концов наполнили пять мешков. Больше картошки не было.
— Вот сколько пришлось копаться из-за нескольких картофелин, — покачал головой папа. — Но пять бушелей лучше, чем ничего, а к ним ещё добавятся бобы.
Он вырвал мёртвые бобовые лозы и уложил их сушиться. Солнце уже поднялось высоко, весь лёд растаял, и над жёлтовато-коричневой и лиловой прерией дул прохладный ветер.
Мама с Лорой пошли собирать помидоры. Стебли увяли и почернели, но они собрали все, даже самые мелкие зелёные плоды, а спелых хватит почти на целый галлон консервов.
— А что ты будешь делать с зелёными? — спросила Лора.
— Увидишь, — отвечала мама.
Она тщательно вымыла зелёные помидоры, нарезала их и сварила с солью, перцем, уксусом и пряностями.
— Получилось почти две кварты маринованных томатов! Зимой у нас будет хорошая приправа к печеным бобам, — радовалась мама.
— И почти галлон сладких консервированных томатов, — провозгласила Мэри.
— И пять бушелей картошки! — добавила Лора, вытирая о фартук руки, покрытые противной земляной пылью, а Кэрри, которая очень любила грызть сырую репу, радовалась, что репы уродилось нынче очень много.
— Когда я обмолочу и провею эти бобы, их получится не меньше мешка. А ведь у нас ещё есть кукуруза. В общем, славный урожай, — засмеялся папа.
Но Лора знала, что на самом деле урожай очень маленький. Правда, сена и кукурузы лошадям и коровам на зиму хватит, а пять мешков картошки и почти целый мешок бобов вместе с дичью, которую из леса принесёт папа, позволят лишь кое-как перезимовать.
— Завтра я пойду срезать кукурузу, — сказал папа.
— По-моему, это совсем не к спеху. Дождь кончился, а такой прекрасной осенней погоды я даже не упомню.
— Да, пожалуй, ты права, — согласился папа. Ночью и рано утром было прохладно, но дни стояли солнечные и теплые.
— Для разнообразия не мешало бы поесть свежего мяса, — заметила мама.
— Вот уберу кукурузу и схожу на охоту, — сказал папа.
Назавтра он срезал и сложил в скирды выросшую на дерне кукурузу. Десять скирд, словно индейские вигвамы, выстроились в ряд возле стогов сена. Покончив с кукурузой, папа принес с поля шесть золотисто-желтых тыкв.
— На дерне они не очень хорошо выросли, — пояснил он, — а зеленые побило морозом. Но на будущий год мы заготовим побольше семян.
— Не пойму, зачем было так торопиться с тыквами? — обеспокоенно заметила мама. — Ты же устал.
— Сдается мне, что надо поторапливаться, — оправдывался папа.
— А по-моему, тебе надо как следует выспаться, — возразила мама.
С утра моросило. Папа управился со скотиной, позавтракал, надел куртку и широкополую шляпу, сказал маме, что ночью слышал, как на болоте кричат гуси, спрятал под куртку ружье и отправился на охоту.
— Девочки, я придумала для папы хороший сюрприз, — сообщила мама тоном заговорщика.
Лора с Кэрри перестали мыть посуду, а Мэри — стелить постель.
— Какой? — спросили они хором.
— Поскорее кончайте работу, а ты, Лора, сбегай на кукурузное поле и принеси мне зеленую тыкву. Я испеку тыквенный пирог!
— Пирог! Но как... — удивилась Мэри, а Лора воскликнула:
— Разве бывают пироги с зелёной тыквой? Я про такие ни разу не слыхала!
— Я тоже, — призналась мама. — Но если делать только то, что всем известно, далеко не уедешь.
Лора с Кэрри быстро вымыли посуду, а потом Лора сбегала на кукурузное поле и притащила самую большую зелёную тыкву.
— Постой у печки и обсушись, — велела ей мама. — Ты уже большая и сама должна понимать, что под дождём нельзя бегать без платка.
— Я так быстро бежала, что не успела промокнуть. Правда-правда, мама! А теперь что мне делать?
— Можешь нарезать тыкву на ломтики и снять с них кожуру. Я пока приготовлю тесто, а дальше видно будет.
Мама разложила слой теста в форме, посыпала коричневым сахаром и пряностями, потом уложила тонкие кусочки тыквы, полила уксусом, добавила кусочек масла, накрыла начинку слоем теста и защипала края.
— Неужели что-нибудь получится? — спросила Кэрри, глядя на пирог широко раскрытыми глазами.
— Я пока ещё сама не знаю, — отвечала мама. Она поставила пирог в духовку и закрыла дверцу. — Но если не попробуешь, то ничего и не узнаешь. В обед увидим.
В ожидании папы все уселись в чисто прибранной хижине. Мэри торопилась к зиме связать для Кэрри тёплые носки. Лора сшивала простыню из двух длинных полотнищ миткаля. Она аккуратно сколола оба полотнища по краям, булавкой прикрепила их к своему платью на колене и принялась сшивать их ровными мелкими стежками, стараясь, чтобы получился сплошной шов, как её учила мама.
Мэри раньше любила такую работу, но теперь она ослепла и шить больше не могла. А Лора терпеть не могла шить и каждую минуту готова была завопить от ярости. От шитья у неё болел затылок, нитка скручивалась и завязывалась узелками. Она не столько шила, сколько порола.
