Чужой - Юргелевич Ирена (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗

ворчание.

— Что это? — спросила Вишенка.

— Наверно, Дунай.

Продравшись сквозь кусты, они вышли на поляну, обыч­ное место их встреч, и тут же отступили назад, в терновник. У большого орехового куста, раскидистые ветки которого нависали зеленым куполом, стоял Дунай. Почуяв за спиной девочек, он быстро оглянулся, но тут же опустил голову и

снова зарычал.

— Там кто-то есть! — сказала Вишенка, и глаза ее забле­стели в предвкушении необыкновенных событий.

Уля слегка побледнела и испуганно прошептала:

— Наверно, там этот чужой.

С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ

— Под нашим орешником! — возмутилась Вишенка.

— Давай уйдем.

— И не подумаю! — И, прежде чем Уля успела удержать ее, Вишенка храбро бросилась к орешнику, заглянула под ветки и замахала руками, подзывая подругу.

В сумрачной зеленой тени лежал молоденький паренек. Глаза его были закрыты.

— Он спит? — удивленно спросила Уля.

— Спит.

— Дунай, тихо!

Собака послушно отошла в сторону.

Спрятавшись в кусты, девочки торопливо зашептались:

-— Вишенка, кто это может быть?

— Мариан говорил, что, наверно, какой-нибудь парень из Ольшин. Во всяком случае, я его не знаю.

— Как он сюда попал?.. Может, он больной?

— Ну да, больной! Просто хватил лишнего. А ты замети­ла?— сердито спросила Вишенка. — Улегся на одеяло Юлека!

— Но…

— Юлек одеяло скатал и повесил на веревочке, чтоб не таскать взад-вперед, а этот развернул и развалился, словно это его собственность!

— Надо подождать мальчишек, — сказала Уля. Вишенка тоже поняла, что с таким противником без ре­бят не справиться. К сожалению, ждать предстояло долго.

— Ну, тогда сходим за ними, пусть поторопятся. Вишенка сдвинула брови.

— Тоже не годится. Он проснется, кругом никого — со­прет одеяло, и только его и видели. Представляешь, как Юле­ку влетит от бабушки? Она ведь понятия не имеет, что Юлек вытащил одеяло из постели и принес на остров.

Что делать? Вишенка бросила на Улю быстрый взгляд.

— Знаешь что? Ты покарауль, а я за ними сбегаю. Я ведь быстрей бегаю, чем ты.

Уля молчала, ей ужасно не хотелось оставаться одной. Она боялась незнакомых людей, и Вишенка отлично это знала.

— Я ведь сразу вернусь!

В голосе подруги слышался упрек. «Ведь это ради общего дела!» — казалось, говорила она, и Уля почувствовала, что не может подвести друзей.

— Хорошо, иди… Только не задерживайся!

— Ладно! — Вишенка нырнула в заросли и исчезла.

Что же теперь делать?.. Лучше всего, пожалуй, спря­таться в кустах и наблюдать, что будет дальше. Уле страстно хотелось, чтобы ничего не произошло, чтобы чужой не просы­пался до прихода остальных. Как она станет разговаривать с парнем, который взялся неизвестно откуда и неизвестно что собирается делать? Она в нерешительности стояла за кустом терновника. Кругом было тихо, Дунай дремал, растянувшись

на траве.

«А все-таки это странно, — подумала Уля. — Конечно, рано или поздно на острове должен был появиться кто-нибудь по­сторонний. Но почему он пришел в такую плохую погоду? Зачем спрятался в их «палатку» и спит там средь бела дня? Не верится, что он пьяный. А что, если посмотреть на него не­заметно и потом снова спрятаться?» Уля под прикрытием кустарника обошла поляну и, подкравшись на цыпочках к орешнику, осторожно заглянула внутрь.

Теперь свет падал чужому в лицо; и лицо, и шея, и руки были неприятного сероватого цвета, какой бывает у людей, долгое время не мывшихся и не менявших одежды. Уле бро­сились в глаза его запавшие щеки и густые красивые брови. К потному лбу прилипли пряди давно не стриженных волос. Темные, без блеска, они были похожи на шерсть бродячей кошки. Поношенная куртка и измятые тиковые штаны потемнели от сырости.

Парень пошевелился. Уля вздрогнула, приготовилась бе­жать, но ее остановил тихий стон. Она снова взглянула сквозь ветки и увидела, что левая нога спящего обмотана грязной тряпкой.

Теперь она уже не боялась. Теперь она его жалела, и к жалости примешалось непонятное чувство вины и желание как-то избавиться от этого чувства. Глупо! Чем она виновата в несчастьях этого совершенно чужого парня? А что он был несчастлив, в этом Уля не сомневалась.

Она уселась на траву и задумалась, пытаясь разобраться в самой себе. Прошло несколько времени, прежде чем она заметила, что парень не спит и смотрит на нее широко откры­тыми глазами.

Оба молчали. Сердце Ули колотилось изо всех сил. Па­рень нахмурился, видимо пытаясь что-то припомнить или сообразить. Может, он без сознания?

— Ты чего..— неуверенно прошептал он, как бы про­веряя, не в бреду ли он видит девочку. — Откуда… Откуда ты взялась?

— Как — откуда?

Он понял, что перед ним живой человек, и быстро спросил:

— Что ты тут делаешь?

— Ничего...

Не скажешь же ему, что она следит, как бы он не украл одеяло! А вдруг он угадает? Уля покраснела до корней полос.

— Как это — ничего?

— Ждала, пока ты проснешься, — пробормотала девочка.

— Зачем?

— Может, тебе надо помочь?

Уля не лгала. Как только она поняла, что парень болен, ей захотелось ему помочь. Она робко улыбнулась и тут же, заметив, что лицо парня стало замкнутым и враждебным, прибавила:

— Конечно, если ты захочешь. А может, тебе ничего и не нужно?

Он не ответил.

— Мне показалось, что ты болен, — объяснила Уля.

— Болен? — Он заморгал, вспомнил что-то и, суну» обмо­танную ногу под ветки, быстро взглянул на Улю.

Уля смотрела в сторону, делая вид, что ничего не заме­тила. Она поняла, что парень стыдится своей грязной тряпки, и ей самой стало стыдно, как будто она нечаянно подсмо­трела чужую тайну. Помолчав, она неторопливо прогово­рила:

— Я думаю, у тебя жар.

Он небрежно ответил, видимо успокоившись:

— Может, и жар. Ничего страшного.

— Тебе нельзя спать на земле, — сказала Уля рассуди­тельно и заботливо.

Он засмеялся:

— Почему нельзя?

— Это очень вредно для здоровья.

Парень снова засмеялся. Его явно забавлял этот благо­желательный, рассудительный тон. Уля так старалась гово­рить с ним по-взрослому, а он относился к ней как к ребен­ку. -. Вдруг он охнул — неосторожно повернулся.

— У тебя что-нибудь болит?

Он еще глубже запихнул завязанную ногу под ветки, удо­стоверился, что ее не видно, и сказал:

— Нога у меня болит. На стекло напоролся.

— Давно?

— Три дня назад. А вчера ее разнесло, как колоду, и ка­кая-то там пакость сделалась.

«Надо скорей вернуться домой, пойти к врачу, лечь в по­стель»,— хотела сказать ему Уля. Но она чувствовала, что над такими советами он опять только посмеется.

— А, пройдет, не стоит обращать внимания, — сказал па­рень, приподнимаясь на локте и выглядывая наружу. Тут он увидел Дуная. — Это твой пес?

— Да. То есть не то чтобы мой — так, ничей. Пришел сюда за мной. . . наверно, потому, что я иногда кормлю его. Но из рук не берет.

— Видно, много били.

— Ты думаешь?

— Потому и боится. Его не скоро приручишь, он уже не молоденький.

— Откуда ты знаешь?

— Это видно... Но и взрослую собаку можно приручить, только гораздо медленнее.

— Ты разбираешься в собаках?

— Так, немного.

— Дунай! — кликнула Уля.

Пес поднял морду, встал, приблизился на шаг и несмело вильнул хвостом. Уля протянула к нему руку.

— Дунай! — ласково позвала она. — Иди сюда, Дунай!

Пес не подходил, только вилял хвостом, как бы показы­вая, что он хоть и не вполне доверяет девочке, но оценил ее добрые намерения.

— Видишь? — сказала Уля, не оборачиваясь. — Не по­дойдет.

Парень молчал. Она оглянулась. Он смотрел не на Ду­ная, а на нее. Смутившись, она присела в траве, не зная, куда девать руки и ноги.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Уршула.. . Но все зовут меня Улей.