Девичий мирок - Мид-Смит Элизабет Томазина (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
– А кто эта Энни, служанка?
– Нет, что ты! Наша милая Энни Форест – одно из прелестнейших созданий «Лавандового дома». Она, бедняжка, часто попадает впросак, но мы, если получается, выручаем ее. Едва ли ей удастся когда-нибудь заслужить «уголок», но мы любим ее, и каждая из нас всегда рада пригласить Энни к себе в гостиную. В целом свете нет существа веселее и забавнее!
– Мне она совсем не нравится. Такая грубая и неуклюжая…
Сесиль Темпл, поправлявшая в это время темно-зеленую скатерть с искусно вышитыми по ней цветами, обернулась и пристально посмотрела на новенькую.
– Не надо делать слишком быстрых выводов. Энни Форест любит вся школа, даже учительницы, которым приходится часто ее наказывать. Чем она могла тебя обидеть?.. Тише, тише – вон она сама.
Из холла послышались звуки веселой песни, дверь с шумом отворилась, и Энни Форест вступила в рекреационную залу. На обоих ее плечах восседало по маленькой девочке.
– Держись крепче, Дженни! Обними меня за шею, Мэйбл! Ну, теперь поскачем вокруг залы. Чур, два раза, не больше. У меня, кроме вас, есть и другие дела.
Дважды обогнув залу под громкие возгласы и аплодисменты, Энни наконец спустила девочек на пол. Младшие дети окружили ее, цепляясь за платье. Всем хотелось покататься. Энни с трудом отделалась от малышей, перепрыгнув черту, заходить за которую тем было запрещено.
Пока не появилась Энни, в зале царили относительная тишина и порядок. Девочки ходили группами и поодиночке; болтали, смеялись, но в целом вели себя довольно сдержанно. Приход Энни вызвал шум и суматоху.
– Энни, иди скорее сюда!
– Энни, душечка, что ты думаешь по этому поводу?
– Энни, моя прелесть, расскажи мне про твою последнюю проказу!
Наскоро перецеловав нескольких из своих поклонниц, Энни направилась в «уголок» Сесиль Темпл.
– Сесиль ждет меня, мои дорогие, – объявила она. – У ее священного очага теперь восседает чужестранка.
И с громким смехом она вбежала в «уголок» Сесиль.
– О, дорогая чужестранка! – начала она торжественным тоном, глядя в упор на Эстер. – Я чуть не пострадала от желания поскорее тебя увидеть. Говорила ли она тебе, Сесиль, на что я отважилась ради нее? Я осмелилась переступить священную черту и проникнуть в парадный холл. Бедняжка! Как она подпрыгнула, услыхав мой голос. А мисс Дейнсбери тут как тут. Представь, она чуть не плакала, когда ей пришлось на меня пожаловаться. Но для мисс Дейнсбери долг превыше всего, и я уважаю ее за это. Мне пришлось выучить двадцать строчек этих ужасных французских стихов.
Брр… Противно даже думать об этом. Я чувствую, что выкину какую-нибудь штуку. Да-да, Сесиль, непременно выкину! Я забежала только затем, чтобы поздороваться с мисс Торнтон, потом я должна засесть за стихи. Воображаю, как я буду их учить! Приветствую тебя, мисс Торнтон. Смотри на меня как на союзницу, и если в твоем сердце есть хоть капля чувства, ты пожалеешь бедную девочку, пострадавшую из-за тебя с первых минут твоего пребывания в этом святилище.
– Я вас не понимаю, – подчеркнуто холодно ответила Эстер, – и нахожу, что вы были очень грубы и неделикатны, отпуская замечания на мой счет в моем присутствии.
– Боже мой, я только сказала, что ты высока для своих лет и довольно надменна. Ведь это правда!
– Все-таки это было неделикатно, – настаивала Эстер, стараясь скрыть слезы.
– Я, право, не хотела тебя обидеть. Дай мне руку, и будем друзьями.
Но Эстер вовсе не желала примирения. Она сделала вид, что не заметила протянутой руки, и отвернулась.
– Не обращай внимания, – шепнула Сесиль Энни.
Но любимица школы не привыкла к такому обращению. Она густо покраснела и, вызывающе взглянув на Эстер, затянула какую-то залихватскую песенку и оставила «уголок».
Девочки, ставшие свидетельницами этой сцены, начали перешептываться друг с другом.
– Она недобрая. Она не захотела протянуть руку Энни; подумай – нашей Энни!
Глава V. Директриса
Едва успела Энни Форест выйти, как появилась мисс Дейнсбери и пригласила Эстер следовать за ней к миссис Виллис. Бедная дикарка была рада уйти от своих сверстниц, которые теперь, наверное, осуждали ее. Она слышала их перешептывание и со страхом думала о своем поступке. Эстер была настойчива и упряма. Она всегда отстаивала свое мнение, и раз уж невзлюбила Энни Форест, решив, что это невоспитанная девочка, ей нетрудно было убедить себя в том, что и ее покойная мать не одобрила бы ее общения с подобной особой.
Эстер, следуя за мисс Дейнсбери, снова очутилась в парадном холле. Поднявшись по устланной ковром лестнице, учительница и ученица вошли в дверь, завешанную тяжелой плюшевой портьерой. Мисс Дейнсбери, сделав шага два, проговорила:
– Я привела Эстер Торнтон, миссис Виллис, как вы велели.
Учительница удалилась, а Эстер решилась поднять глаза и взглянуть на начальницу.
Высокая красивая женщина с серебристыми седыми волосами шла ей навстречу. Остановившись возле девочки, она положила руки ей на плечи и поцеловала в лоб.
– Твоя мать была одной из первых моих учениц, Эстер, – сказала она. – Ты на нее мало похожа, но все равно – ты ее дочь и потому близка моему сердцу. Пойдем к камину, дружочек, и поболтаем.
С этой милой женщиной Эстер почувствовала себя гораздо свободнее, чем с подругами. Обстановка комнаты напоминала ей будуар ее матери. Безукоризненное серое атласное платье директрисы и дорогие кружева также показались Этти знакомыми с детства, а сочувственный разговор о покойной матери окончательно покорил ее сердце и привязал его к начальнице. Миссис Виллис, несмотря на седые волосы, выглядела вполне моложаво, и Эстер не удержалась и пробормотала:
– Глядя на вас, я бы никогда не подумала, что вы были воспитательницей моей мамы.
– Мне шестьдесят лет, милочка, и я уже тридцать лет заведую школой. Твоя мать не единственная из моих учениц, дети которых у меня воспитываются. Сядь поближе, поговорим о твоей семье. Твоя мама… Ах, бедная моя девочка, я вижу, что тебе тяжело говорить. Дочь Элен должна глубоко чувствовать. Да-да, оно так и есть. В другой раз мы еще поговорим об этом. А теперь расскажи мне о твоем отце, о маленькой сестричке. Ты, может быть, не знаешь, что Нэн – моя крестница?
Начальница и ученица разговаривали долго. От обычной застенчивости Эстер не осталось и следа. Девочка всей душой тянулась к этой симпатичной женщине, которая знала, любила и воспитывала ее мать.
– Я постараюсь хорошо вести себя, – говорила Эстер. – Но мне кажется… О, не сердитесь, миссис Виллис, но мне кажется, я никогда не буду счастлива в школе.
– К школьной дисциплине надо привыкнуть, дитя мое; но благородным, мужественным девушкам это дается легко. И с каким удовольствием они вспоминают потом это время! Здесь особый мирок, в котором немало искушений, но зато сколько возможностей выработать характер и закалить душу. Из моих воспитанниц выходят хорошие девушки, и я уверена, что они здесь хорошо себя чувствуют. Главное правило «Лавандового дома» – серьезное отношение к занятиям. Мы серьезно работаем, серьезно развлекаемся. Свободное время проводи с самыми живыми и веселыми девочками, дитя мое. А учебное – с самыми прилежными и усидчивыми. Ты поняла меня, Эстер?
– Я стараюсь понять, но все это как-то странно.
– Так и должно быть сначала. Ты встретишь немало трудностей, но пусть тебя это не пугает. Если в тебе сильная душа, ты скоро отыщешь правильный путь. Скажи мне, дружочек, ты уже познакомилась с кем-нибудь?
– Да, Сесиль Темпл была очень добра ко мне.
– Она одна из лучших наших учениц. Постарайся подружиться с нею, Эстер. Она честная и добрая девушка. Я не ошибусь, если скажу, что у нее чуткое сердце.
– Еще одна девочка хотела познакомиться со мной. Но с ней я не должна дружить, не правда ли?
– Кто же это?
– Энни Форест. Она мне очень не нравится.
