Кнопка и Антон - Кестнер Эрих (читаем книги бесплатно .txt) 📗
Антон расхохотался.
– Меньше, много меньше! Воображаю, какой был бы вкус! Нет, только щепотку-другую.
– Ну, конечно, – проговорила Кнопка, не сводя с него глаз.
На вторую конфорку Антон поставил глубокую сковородку с ручкой, положил туда маргарин, и когда он зашипел, вылил туда же взбитые яйца.
– Антон, не забудь посолить! – наказал он сам себе, взял щепотку соли и посыпал ею желтую жидкость, кипевшую в сковородке. Когда она немного пропеклась, он ловко взболтал ее ложкой.
– Так вот почему она называется болтушкой! – догадалась девочка.
– Ты еще немножечко помешай! – распорядился Антон, сунул девочке ложку и Кнопка заняла доверенный ей пост.
Антон же двумя шерстяными хваталками взял котелок с картошкой и слил воду.
– За картофельной солянкой надо внимательно следить, а то переварится и превратится в кашу, – сказал он и разложил картошку на две тарелки.
Но Кнопка его не слышала. Она мешала болтушку с таким усердием, что у нее даже рука заболела. Пифке между тем играл в футбол яичной скорлупкой.
Антон выключил газ, разложил болтушку на две тарелки, вымыл руки и снял фартук.
– Вчера вечером мы не смогли прийти, – сказала Кнопка. У нас были гости и родители остались дома.
– Я так и подумал, – сказал Антон. – Погоди, я сейчас.
Взяв обе тарелки, он вышел из кухни. Кнопка осталась одна. Попробовала надеть яичную скорлупку на голову Пифке.
– Если ты этому научишься, – шептала она, – сможешь выступать в цирке.
Но такса, похоже, не любила цирк. Она то и дело сбрасывала скорлупу.
– Не желает, вот дурацкая псина! – возмутилась Кнопка и огляделась вокруг.
Боже, до чего маленькая кухня! Что Антон мальчик бедный, она поняла сразу. Но такая крохотная кухня повергла ее в изумление. Она глянула в окно на серый двор.
– Не сравнить с нашей кухней, а? – обратилась она к собаке.
Пифке завилял хвостом. Но тут вернулся Антон и спросил:
– А вы с Пифке не хотите посидеть в комнате, пока мы с мамой будем есть?
Кнопка кивнула и схватила Пифке за ошейник.
– У мамы вид еще совсем больной, – предупредил мальчик, – но я очень тебя прошу, не вздумай сказать ей об этом.
Хорошо, что Антон подготовил Кнопку. Его мама, бледная-бледная, сидела в кровати, вид у нее был несчастный. Она приветливо поздоровалась с Кнопкой и добавила:
– Как мило, что ты пришла к нам.
Кнопка сделала книксен и в свою очередь сказала:
– Приятного аппетита, фрау Антон. Вы прекрасно выглядите. Как ваше драгоценное здоровье?
Мальчик расхохотался, подоткнул матери под спину еще одну подушку и поправил Кнопку:
– Мама вовсе не фрау Антон. Антон только мое имя.
– Ох, уж эти мужчины, – в отчаянии проговорила Кнопка, закатывая глаза. – Разве на них можно сердиться, вы согласны, сударыня?
– Никакая я тебе не сударыня, – ответила мать Антона, – я просто фрау Гаст.
– Гаст, – повторила Кнопка, – ну конечно же, и на дверной табличке написано «Гаст». Кстати, очень красивая фамилия.
Девочка вознамерилась, все, что видит здесь, считать красивым, чтобы не обидеть Антона и его маму.
– Ну как, мама, вкусно? – спросил Антон.
– Отлично, мой мальчик! – ответила больная, уплетая за обе щеки. – Ну ничего, завтра я сама займусь готовкой. А то у тебя уже и поиграть времени нет. Да и домашние задания от этого страдают. Вчера он даже приготовил бифштекс по-германски, – сообщила она Кнопке.
А Антон опустил лицо в тарелку, чтобы не видно было, как его радует похвала.
– А я в готовке совсем не разбираюсь, – поведала Кнопка. – У нас готовит толстая Берта, она весит целых сто восемьдесят фунтов. Но зато я умею играть в теннис.
– А у ее отца есть машина с шофером, – доложил Антон.
– Если хочешь, как-нибудь мы тебя тоже покатаем. Директор – славный малый, – сказала Кнопка. – Директор – это мой папа, – пояснила она.
– У него мерседес, – здоровенный лимузин, и кроме того, у них десять комнат, – расписывал Антон.
– Но у вас тоже очень хорошо, фрау Гаст, – сказала Кнопка и посадила Пифке на кровать.
– А откуда вы друг дружку знаете? – спросила фрау Гаст.
Антон наступил Кнопке на ногу и ответил:
– Знаешь, мы просто однажды разговорились на улице и сразу друг другу понравились.
Кнопка кивком головы подтвердила его слова и искоса взглянув на Пифке, заявила:
– Господа, Пифке нужно на улицу.
Фрау Гаст сказала:
– Да и вам, ребятки, тоже неплохо будет немножко погулять. А я еще полежу.
Антон отнес тарелки на кухню и взял свою кепку. Когда он опять зашел в спальню, мать заметила:
– Антон, тебе пора постричься.
– Ну нет! – воскликнул он, – только не это! От стрижки волосы падают за воротник и потом так щекотно…
– Дай-ка сюда кошелек, – потребовала мама. – И без разговоров отправляйся стричься.
– Что ж, если тебе это так важно, – сказал он; – схожу, ладно. Но деньги у меня свои есть.
Мать как-то странно на него взглянула и он поспешил добавить:
– Я на вокзале помогал таскать чемоданы.
Он поцеловал мать в щеку и посоветовал ей заснуть покрепче, укрыться потеплее, ни в коем случае не вставать и так далее.
– Слушаюсь, господин доктор, – сказала она и подала руку Кнопке.
– Поправляйтесь поскорее, – сказала девочка на прощание. – Пошли, Антон, Пифке не может больше ждать.
Пифке сидел у двери, неотрывно глядя на дверную ручку, словно хотел ее загипнотизировать. Все трое расхохотались. И наконец дети, очень довольные, вышли на улицу.
Я не знаю, что вы обо всем этом думаете. По-вашему, правильно, что мальчик готовит? Что, повязавшись материнским передником, он чистит картошку, кладет ее в котелок, посыпает солью и все такое прочее?
Пауль, с которым я говорил об этом, заявил мне:
– Я бы не стал готовить. Даже и не подумал бы.
– Гм, – сказал я. – А если бы твоя мама лежала больная и врач предписал бы ей хорошо и регулярно питаться, а то она может умереть…
– Тогда ладно, – поспешил ответить Пауль, – тогда бы я тоже стал куховарить, вроде вашего Антона. Но наверное мне все равно было бы стыдно. Готовка – не мужское дело.
– Вот если бы ты играл в куклы, забавлялся кукольными кастрюльками, у тебя и впрямь были бы основания стыдиться, – заметил я, – но если ты заботишься о том, чтобы твоя больная мама вовремя ела, то этим можно только гордиться. И, кстати, гораздо больше, чем прыжком в длину на четыре метра.
– Четыре двадцать, – уточнил Пауль.
– Вот видишь! – воскликнул я, – этим ты уже умеешь гордиться!
Немного погодя он сказал мне:
– Я все обдумал. Возможно, мне не было бы стыдно, если бы меня застали за готовкой. Но все-таки лучше, чтобы никто меня при этом не видел. Я, наверное, запер бы кухонную дверь. А кстати, мама моя ничем не больна. А если бы она все-таки заболела, мы пригласили бы приходящую прислугу. Чтобы она готовила.
Вот упрямая башка, вы не находите?
Глава третья
СОБАКА БРЕЕТСЯ
Пифке остановился у первого же фонарного столба. Дети хотели идти дальше, а он ни в какую. Кнопке пришлось тянуть его.
– Опять он уперся, – пожаловалась она Антону.
– Дай-ка мне, – сказал тот, – сейчас все будет в порядке.
Он выхватил у Кнопки поводок, вытащил из кармана белый носовой платок и снова засунул в карман, но так, чтобы виден был его кончик.
– Пифке! – позвал он.
Песик поднял голову, с любопытством поглядел на белый кончик и подумал: пожалуй, это можно будет съесть. И едва Антон сдвинулся с места, Пифке потрусил за ним, не сводя глаз с платка и взволнованно принюхиваясь.
– Блеск! – одобрила Кнопка. – Роскошная идея. Надо взять на заметку.
