Улица младшего сына - Поляновский Макс (читаем книги онлайн TXT) 📗
Днем эти запретные места неотвратимо влекли к себе мальчишек, и любопытный Володя давно уже помышлял о том, чтобы заглянуть хоть немножко в черную глубину каменоломен. В Старом Карантине говорили также, что подземелья эти оберегают тайну забытых кладов. А тут еще в Керчи, на Митридате, ученые, занимавшиеся раскопками, нашли какие-то ценные древности. Все это очень тревожило воображение ребят. Кто знает… может быть, и здесь, в заброшенных шурфах старых каменоломен, тоже таятся какие-нибудь сокровища!
Куликать первому пришлось Володе. Он терпеливо отсчитал до двадцати четырех, крикнул: «Двадцать пять — я иду искать!» — и, вскочив с земли, где он лежал ничком, сразу заметил зеленевшие за большим камнем штанишки Вани Гриценко, который, тщательно упрятав голову, совсем забыл о других, более приметных частях своего тела. Застучав Ваню и убедившись, что он, в свою очередь, плотно закрыв руками глаза, лежит, как подобает, ничком, Володя, нарочно громко топая, отбежал в сторону. Там, коварно изменив направление, сначала на цыпочках, а затем сняв немилосердно скрипевшие ботинки, в одних чулках, он осторожно двинулся в другом направлении и притаился за невысоким холмом, припав к земле.
Отсюда хорошо был виден весь залив. Прямые улочки Старого Карантина с беленькими домиками тянулись до самого моря. За широким проливом слева, больше угадываемые, чем видные, едва синели возвышенности Тамани, предгорья Кавказа. Справа, у Камыш-Буруна, высились корпуса железорудного комбината. Дальше море было уже безбрежным — открытым Черным морем. Большой наливной пароход подходил к бухте. Слепящие алмазные вспышки электросварки, видные на много километров, возникали на берегу то здесь, то там, как будто кто-то перекатывал неуловимые капельки ртути, и Володя еще раз твердо сказал себе, что он непременно достанет где-нибудь для Вани новую ртуть вместо упущенной им сегодня так неловко…
Но тут он услышал шаги Вани, шорох бурьяна и стал спешно отползать с холма вниз, чтобы не попасться на глаза приятелю. Володя пятился задом. Из-под него во все стороны прыскали кузнечики, колючий татарник цеплялся за курточку. Володя отползал, не сводя глаз с вершины холма, и вдруг пятки его уперлись во что-то твердое. Он огляделся через плечо и увидел, что он заполз в небольшую расщелину между двумя рухнувшими глыбами ракушечника. Из расщелины тянуло затхлой прохладой. Володя заглянул за камень и заметил, что позади обвалившейся глыбы открывается подземный ход, уходящий в глубь земли. Это был один из давно заброшенных шурфов. Вход в него полуосыпался, рухнувшие глыбы земли почти завалили отверстие, но все же оставался проход, за которым просунувший туда свою голову Володя разглядел тонувшую в сумраке, круто уходившую под землю галерею.
Володя помнил уговор, но шаги Вани раздавались совсем уже близко, а отверстие шурфа как бы само засасывало в себя. Володя решил, что он только на минуточку заберется в темный проход, пока Ваня не пройдет мимо, а потом сейчас же выкарабкается обратно. Он заполз в отверстие галереи и замер там. Но внезапно, когда Володя немножко отодвинулся назад, под левой ногой его оборвался ком земли, и он почувствовал пустоту. Что-то похожее на ощущение, памятное по истории у мола, охватило Володю. Он забарахтался, теряя опору, и, обдираясь об осыпающиеся камни, полетел вниз.
Ваня Гриценко долго лазил меж камней, ища Володю. Наконец он сдался и закричал:
— Вылезай, Володька! Перепрячься. Я опять куликать буду.
Ответа не последовало.
Ваня покричал еще, обшарил все заросли татарника, заглянул во все расщелины меж камней и забеспокоился не на шутку: Володя исчез, словно сквозь землю провалился.
А может быть, он действительно провалился сквозь землю? Эта мысль так перепугала Ваню, что он, перебегая от одного провала к другому, стал заглядывать в каждый, крича в темноту:
— Вовка!.. Где ты? Э-гей, Вовка!.. Если тут — вылазь!.. Чур, не игра! Это против уговора!..
Но Володя не откликался.
Ваня продолжал внимательно осматриваться, ожидая со стороны Володи какого-нибудь сюрприза: вот как выскочит сейчас из-под самого носа, словно перепелка, и застучит у камня. Но тут он заметил помятые кусты татарника с обломанными и оборванными бутонами и, подойдя поближе, обнаружил свежий провал у входа в один из самых заросших шурфов, считавшийся среди мальчиков Старого Карантина заклятым. Превозмогая робость, Ваня подполз поближе, заглянул в провал и закричал:
— Э-ге-гей!.. Э-гей!.. Вовка!..
И вдруг откуда-то снизу из темноты донесся замирающий голосишко:
— Э-эй-эй…
— Ты там?
— Ага, — донеслось снизу. — Только я отсюда никак вылезть не могу.
— А где ты?
— Я сам не знаю где, — отвечал из-под земли голос Володи.
Ваня попробовал было спуститься к товарищу, но, заглянув вниз, ничего не мог разглядеть, кроме тьмы, которая заполняла круто уходивший вниз разрушенный наклонный колодец.
— Ты зачем туда залез?
— Я не сам… Оно тут все провалилось, я и съехал…
— Ну тогда сиди там, а то еще глубже провалишься, а я сейчас за нашими сбегаю.
Ваня знал, что другу его крепко влетит от старших: Володя нарушил строжайший запрет и полез прятаться в шурфы, — но надо же было как-нибудь вытащить его из-под земли! Вот как его угораздило! Здесь еще в прошлом году провалилась корова одного из соседей Гриценко.
Прибежав домой, Ваня не решился сразу сообщить старшим о происшествии. Лучше было действовать через старшую сестру приятеля, степенную толстушку Валю.
— Валя, — шепотом сказал Ваня, делая знаки Володиной сестре, — выдь-ка во двор, я тебе скажу что… Любопытная Валя охотно вышла с Ваней во двор.
— Слушай, Валя, — начал Ваня, оглядываясь по сторонам, — ты только сразу не волнуйся… Ничего такого… Ну, просто Володька ваш в шурф провалился. Он не виноват. Там само так все и поехало…
— Ой, Ваня, он живой?
— Еще бы не живой — живой, как был, только вылезти оттуда не может. Там в прошлом году корова дядьки Василия провалилась, так и то не вылезла сама. А уж взрослая корова совсем!..
Но Валя, отведя его рукой в сторону, кинулась в дом:
— Ой, мама, дядя!.. Володечка в колодец упал, в этот…
— В какой колодец? — встрепенулась мать. — Что ты такое говоришь?
— Да не в колодец совсем, — сказал из-за спины Вали Ваня Гриценко, — То шурф, а не колодец. И не упал он вовсе, а просто там провал вышел… все поехало, ну и вместе с Володей. Я хотел его вытащить, да больно глубоко. Там дядьки Василия корова в прошлом году и то…
— Да цыц ты со своей коровой! — закричал дядя Гриценко. — Тысячу раз было сказано: не лазить туда! Было сказано или нет?
— Было, — согласился Ваня.
— То-то, что было… Руки-ноги-то целы у него?
— Целы, — буркнул Ваня.
К заброшенному шурфу можно было пройти через шахты главного ствола, где и сейчас шли разработки камня-ракушечника. Но день был воскресный, клеть подъемника не действовала, а поднимать шум на все управление каменоломен из-за одного озорника дяде Гриценко было совестно. Поэтому он решил добыть Володю из-под земли более кустарным способом. Вооружившись карбидной лампочкой-шахтеркой, заправив ее, прихватив длинную веревку, дядя Гриценко в сопровождении Вани, Вали и Евдокии Тимофеевны отправился к обвалившемуся шурфу.
— Где ты, шутенок? — крикнул дядя Гриценко в провал.
— Это кто?.. Это вы, дядя, да? — раздалось снизу.
— Ты отвечай, что спрашивают, а меня уж не пытай! — рассердился дядя Гриценко. — Ты где сидишь-то, свет видишь?
— Вижу чуть-чуть, самую капельку.
— Ну, сиди смирно, я к тебе сейчас слезу. Потерпи маленько.
Дядя Гриценко обвязал веревкой большой камень, один конец с большим мотком пропустил себе за пояс и, перехватывая туго натянувшуюся веревку, стал опускаться в провал, светя перед собой шахтеркой.
Прошло несколько минут, затем снизу раздался голос:
— Эй, на горе!.. Тащи!
Евдокия Тимофеевна, толстушка Валя и Ваня Гриценко, схватив веревку, стали с усилием вытаскивать ее, и вскоре над краем провала показалось бледное лицо Володи. Он выкарабкивался, жмурил глаза от солнечного света, нос у него был в грязи, большая ссадина виднелась на подбородке, а матросская курточка… Эх, да что тут говорить о таких мелочах, когда человека вытащили из-под земли! Только Валентина одна и решилась сказать:
