Кто тебя предал? - Беляев Владимир Павлович (читать книги онлайн без регистрации txt) 📗
Несколько раз лагерное начальство пыталось отнять у Эмиля любимый инструмент, но он яростно отстаивал его, зная, что французы,англичане, американцы, канадцы и австралийцы, попадающие в гитлеровский плен, все же имели некоторые поблажки. Не в пример советским военнопленным, предоставленным самим себе, о них заботился Международный Красный Крест. Изредка он направлял военнопленным продовольственные посылки и одежду, а в лагеря — своих представителей из нейтральных стран.
Леже часто развлекал своих друзей по лагерю игрой на банджо. Как он признался мне позже сам, его любили «советские ребята», заступались за него, когда на лейтенанта наседали полицаи в зеленом.
Сегодня голос его звучал громче, струны звенели сильнее. Синий луч прожектора скользнул, рассекая темноту, и уткнулся в грудь Леже.
Вахман, стоящий на сторожевой вышке, управляя прожектором, крикнул:
— Эй, Франция! До холеры ясной, чего раскричался? Думаешь, оставили тебе тую мандолину, так можешь и по ночам спевать?
— Пусть играет! Не чипай его, будь человеком! — отозвался на этот крик Зубарь.— Хлеба не даете, так хоть песни послушаем. Все равно не спим — кишки марш играют. Жалко тебе, что ли?
Вахман на минуту пересек лучом прожектора грудь Зубаря и снова направил синее пятно света на француза, освещая его, как на подмостках театра. Видно, и вахману было скучно там, на верхотуре, и он стал гладить лучом прожектора бородатое лицо Леже, а тот, закрыв глаза, не обращая внимания на забаву вахмана, продолжал играть.
Как только темнота поглотила Зубаря, он повалился на бок и под аккомпанемент банджо стал резать ножницами проволоку внешнего обвода.
Спокойно бренчал на банджо Леже. Волнуясь, резал проволоку Зубарь. Напрягая усилия и морщась от боли, перекусывал ножницами проволоку капитан Журженко. Весть, полученная с воли, что их ждут там, за Цитаделью, придавала каждому силы.
Острые ножницы действовали безотказно, разгрызая колючую проволоку. Звуки банджо заглушали щелкание, звон падающей на сухую землю немецкой проволоки. Перерезан последний ряд, открывший дорогу вниз, по глинистым склонам, на улицу, которая снова стала называться Пелчинской, или Пелчинскаштрассе. Один за другим поползли в отверстие, сделанное во внешнем обводе заграждения, военнопленные. Прижимаясь к земле, сливаясь с. нею в своих грязных одеждах, они старались не попадать под ленивые лучи прожекторов.
— Эмиль, кончай концерт! — тихо предупредил Зубарь.
Перебросив за плечи банджо, музыкант припал к земле.
Военнопленные собирались в овраге, под склонами Цитадели.
— Куда теперь? — шепнул один из пленных. — Капитан знает! — ответил другой.
— За мной! Только тихо! — командует Журженко.
— А может, перемахнем улицу и парком за город, на Стрыйское шоссе? А там и Карпаты! — раздался чей-то голос.
— Слушаться капитана! —шепнул Зубарь.— Там переловят, как куропаток. А у нас раненые. Сюда давайте...
Капитан Журженко подвел их к полуразрушенному зданию на улице Богуславского и показал Зубарю на круглую крышку канализационного люка в подвале.
— Здесь!
Зубарь отвалил крышку, и навстречу ему сверкнул огонек электрической лампочки.
— Иван Тихонович! — раздался еивяу знакомый голос Голуба.
— Да, это я, Голуб! — с облегчением шепнул Журженко.— По очереди веем спускаться вниз! — подал команду.— Там свои...
— Только швыдче, хлопцы, я посвечу! — торопит пленных Голуб.
По ржавым и скользким ступеням один за другим военнопленные опустились вниз, в коллектор Львова. Здоровые помогали раненым. Их осторожно принимали внизу Садаклий, Голуб и Грипько Щирба в одежде украинского полицая. При свете фонариков показывали, куда ставить ноги, чтобы не оступиться в черную воду на дне канала.
Беглецы, попав из отвесного канала в горизонтальный, более просторный, постепенно свыклись с темнотой. Здесь они могли стоять не нагибаясь.
В бетонных сырых сводах канала из его ответвлений струйками стекала вода.
— Все спустились? — спросил Журженко.— Зубарь, сделайте проверку...
При свете бегающих лучей фонарика Зубарь считал беглецов, узнавая знакомые лица:
— Один, два, три, четыре... двадцать два... Двадцать два, товарищ капитан! — доложил замыкающий Зубарь.— Наша группа вся здесь, ну, а остальные, кто пела за вами, побежали кто куда. Пусть подфартит им!
Утирая пот с лица, Иван Тихонович облегченно вздохнул.
— Спасибо, товарищи! — Он пожимает руку Садаклию, Голубу.
— Нема за що,— говорит Голуб.— Вы, Иван Тихонович, принимайте всех пока под свою опеку, а мы с товарищем Садаклием поглядим, какая погода наверху. Ждите нас здесь...
Вдвоем с Садаклием они полезли вверх по отвесному і колодцу и, добравшись до подвала полуразрушенного дома, прислушались. Сквозь щели в двери подвала заполз сюда, к открытому люку канала, лучик прожектора.
— Пока не заметили,— шепнул Голуб Садаклию. Остальные хлопцы уже, наверное, за Стрыйским парком. А теперь давайте гостинцы для полицаев на всякий случай поставим.
Они быстро окружили люк кольцом противотанковых мин, которые удалось схоронить от немцев при отступлении из города Красной Армии, я засыпали эти гостинцы соломой.
ПОГОНЯ
Вдруг тревожно завыла сирена. Прожекторы пересекли вершины горы Вроновских быстрыми лучами. Они выхватывали из темноты то побитый снарядными осколками кусок стены почтамта, то колокольню, уцелевшую при недавних бомбардировках семинарской церкви Святого Духа, то взгорья Стрыйского парка, куда устремилось большинство беглецов.
Садаклий спустился вниз первым. Озаряемый отсветами прожекторов, Голуб проворно закрепил на ступеньках уходящей вниз лестницы портативные фугасы, осторожно спустился за Садаклием вниз, опустил крышку люка, поправил запалы и привязал идущие от взрывных механизмов проволочки к скобе под нижним донцем крышки люка. Теперь, если кто-нибудь снаружи захочет поднять крышку люка, он натянет проволочки, ведущие к фугасам.
Догнав Садаклия уже внизу. Голуб радостно доложил:
— Пробочка будь здоров! — И, обращаясь к военнопленным, выстроившимся как на поверке на узеньком тротуаре под стенами канала, добавил: — А теперь, хлопцы, придется помокнуть, но зато будем там, где никакой і сатана не отыщет.
В XVIII веке пояс оборонных укреплений с каменными стенами, круглыми сторожевыми башнями, земляными валами и арсеналами охранял Львов вокруг Средместья. В ту пору река Полтва протекала по городу и служила защитой от вражеских нашествий. Но город разрастался; реку замуровали, заковали в бетон и скрыли от людских глаз под землей.
