Поведение — двойка - Бётхер Альфред (электронные книги бесплатно .TXT) 📗

— Подло, подло, подло! — орал Андреас, все еще не придя в себя. — И лимонада ты не получишь!

— Обойдемся! — крикнул Райнер Шнек, усмехаясь.

Он вскочил на седло и, сделав разворот, медленно поехал прочь по другой стороне дороги. Отъехав немного, он еще раз обернулся и крикнул:

— Вот увидишь, что тебе за это будет!

Но слов его уже никто не расслышал. Андреас и ребята как раз вошли в магазин.

Это был магазин самообслуживания. Андреас знал, где тут лежат тянучки, где вафли, где пакеты с сахаром, где изюм, а где стоят банки со сливовым джемом. Но сладости его не слишком интересовали. Он прошел мимо мучных изделий и макарон и повел своих друзей в дальний угол, где стояли ящики с бутылками. Хотя магазин был переполнен, заведующая отделом обрадовалась пятерым юным покупателям — всех их она прекрасно знала. Она подошла к мальчикам, чтобы их обслужить, и сообщила, что весь лимонад сегодня распродан.

— Тогда ситро, — объявил Андреас.

— Тоже распродано. Могу предложить кока-колу.

— А сколько это стоит?

— Сорок пфеннигов без бутылки.

— Пять бутылок! — крикнул Детлев Тан, подтолкнув Андреаса.

— Пять, — подтвердил Андреас, доставая из кармана деньги.

— Только пейте на улице, а то тут никто пройти не сможет, — сказала заведующая.

Андреас протянул ей две марки. Каждый вытащил себе из ящика бутылку, и все вышли на улицу.

Они собрались в кружок за углом магазина в самом радостном настроении. Детлев Тан прыгал на месте, словно ему под рубашку забрался муравей. Андреас кричал:

— Рабочий класс ликует!

Дитер Хамер тоже орал от восторга. Только один Гано Блумгольд радовался молча. Наморщив лоб, он внимательно изучал этикетку на бутылке и, как видно, остался ею доволен.

Андреас предложил пить, как водители самосвалов. Он показал, как это делается. И так как всем это понравилось, предложение было принято. Детлев Тан открыл бутылки. Держа их в руках на уровне груди, они сказали хором:

— Поехали!

Потом поднесли бутылки ко рту и, запрокинув голову, уставились в небо.

В очереди в кассу с тяжелой сумкой в руке стояла фрау Кронлох, мать Ули. Она наблюдала за ними через витрину и ждала, что будет дальше. Ей хотелось что-нибудь сказать, но она еще не знала что. Только когда мальчики подняли вверх бутылки, ей пришла в голову одна мысль. И она обратилась к молодому человеку, стоявшему впереди нее в очереди:

— Нет, вы только посмотрите! Этот подает пример, а все за ним повторяют. Просто нельзя себе представить, что может натворить один сорванец.

— Кого вы имеете в виду? — спросил учитель Ризе.

— Да вон того мальца в грязной голубой рубашке. И всегда-то он вывозится! Мать только и стирай!

— Да, вы правы, — заметил учитель Ризе. — Не слишком красиво выглядит, когда такие молокососы тянут из бутылки.

— Вот увидите, сейчас они все обольются. Вода с подбородков так и бежит. Говорю вам, все из-за него! Посмотрели бы только родители, как их сынок деньгами сорит! Они еще с ним наплачутся!

— А вы знаете этого мальчика? — спросил учитель.

— Еще бы! — отвечала фрау Кронлох. — Я понимаю, конечно, мальчик это мальчик. Никто и не требует, чтобы он был ангелом. У меня у самой такой. Но уж что этот себе позволяет!..

— Фрау Кронлох, ваша очередь! — сказала кассирша.

Учитель Ризе, отойдя от кассы, упаковал продукты в спортивную сумку и спустился с крыльца магазина.

Поздоровавшись с теплой компанией, он сказал:

— Я знаю фокус, как пить из бутылки, не проливая на рубашку.

— А как? — спросил Андреас.

— После каждого глотка считать до семидесяти семи.

— Тогда одной бутылки не хватит.

— Почему же это?

— Потому что пока сосчитаешь, опять пить захочешь!

— Это смотря что пьешь. Покажи-ка, что у вас там хорошего на этикетке? А, кока-кола — сорок пфеннигов без бутылки. Я тоже так иной раз пропивал после гонок все свои карманные деньги. А то, бывало, и сдачу. Мать тогда очень сердилась.

— А это не карманные деньги. Это я сам заработал, — возразил Андреас и добавил: — А я знаю, почему у вас после каникул будет столько детей!

Учитель Ризе улыбнулся. Но он не хотел выдавать себя сразу и быстро сказал:

— И я о тебе кое-что знаю. Сказать?

Но Андреаса не так-то легко было сбить с толку.

— Вы учитель, — сказал он смеясь.

— Ясное дело, учитель! — бурно поддержал его Детлев Тан хриплым голосом. — А то откуда бы вы знали столько фокусов!

— Да что вы, ребята! — отмахивался учитель Ризе.

— Учитель, учитель! — кричала теперь вся пятерка.

— Послушайте-ка, горлопаны, что я вам скажу. А что такое учитель? Учитель физкультуры, учитель рукоделия, учитель по труду, учитель рисования, учитель музыки, учитель спецшколы, учитель младших классов, учитель физкультуры…

— Это вы уже говорили! — крикнул Андреас.

— Это все фокусы! — крикнул Детлев Тан. — Все равно вы учитель!

— Да, но какой? А ну-ка, угадайте!

— Учитель физкультуры! — крикнул Андреас.

— Ясное дело! А то откуда бы у вас секундомер? — прохрипел Детлев Тан под одобрительные возгласы остальных.

— Неплохо доказано, — сказал учитель Ризе. — И все же это не так. Когда в другой раз будете пить, как грудные младенцы, из бутылочки, не забудьте: после каждого глотка считать до семидесяти семи!

Он попрощался с ними и пошел. Но Андреас крикнул ему вдогонку:

— Мы все равно докопаемся, какой вы учитель!

Они допили до дна и, сдав бутылки, поехали домой.

…Уже почти две недели отец Андреаса возвращался с работы вовремя. Вот и сегодня. Он надел шорты и подсел в саду к своей жене — помогать ей чистить картошку. Они говорили сперва про путешествия, потом про то, какая погода будет в августе… А под конец про то, как лучше ехать — поездом или подождать, пока они смогут купить машину. Да и стоит ли вообще ее покупать?

— Я боюсь, — сказал отец Андреаса, — что совсем перестану ездить на велосипеде, если у нас будет машина. На машине, правда, передвигаешься быстрее, но насколько становишься ленивее! Да и кровь застаивается.

Мать теперь пришивала пуговицы к рубашке Андреаса.

— Неужели это правда, что, когда ездишь в машине, застаивается кровь? — спросила она.

— Мне кажется, что это так. Во всяком случае, известно, что тот, кто жмет на педали, живет дольше, чем тот, кто крутит баранку, нажимая одной ногой на газ.

— Тогда попробуй-ка жать на педали каждое воскресенье — до озера и обратно. Посмотрим, дольше ли ты проживешь, чем тот, кто проделывает тот же путь на машине.

Отец почесал щеку и сказал:

— Тут есть еще один вопрос… Ну, картошки довольно?

— Нам-то хватило бы, но Андреас, может, захочет еще. И где только он пропадает? Да, так ты сказал, что есть еще какой-то вопрос…

— Насчет Андреаса. Для него самые счастливые минуты в жизни — это когда мы с ним вдвоем мчим напрямик по лугам и лесам. Не по шоссе, а по каким-нибудь тропкам или просто по траве. Тут он как бы лицом к лицу сталкивается с красотой своей родины, с ее прошлым и будущим. Он так смотрит, когда я ему что-нибудь показываю, и так слушает, когда я объясняю… Ему будет чего-то не хватать, если в один прекрасный день все это кончится.

— А что, если он в один прекрасный день сговорится поехать вместе со своим новым другом и твое общество будет ему уже ни к чему, сколько бы ты ему ни объяснял про красоту его родины?

— Это будет еще не скоро…

— Ты думаешь? — спросила мать с сомнением.

— Три-четыре года у нас еще есть про запас. — Отец положил нож и высыпал очистки в корзину. Потом он сказал: — Мне будет очень грустно, если больше не придется колесить вместе с ним без путей и дорог. Он, конечно, и выскочка, и всезнайка, но все-таки мне будет очень грустно…

Мать рассмеялась:

— Может, ты купишь тогда машину и, чтобы не грустить, будешь колесить со своей женой?

Отец тоже рассмеялся и поцеловал ее.