Невероятные истории. Авторский сборник - Сотник Юрий Вячеславович (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений TXT) 📗
Дверь отворилась, и Боря вошел. Это был мальчик лет двенадцати, упитанный, розовощекий. Серая кепка сидела криво на его голове, черная курточка распахнулась. В одной руке он держал бельевую корзину, в другой — веревочную сумку с большой банкой из зеленого стекла. Он двигался по вагону медленно, осторожно, держа сумку на почтительном расстоянии от себя и не спуская с нее глаз.
Вагон был полон. Кое-кто из пассажиров забрался даже на верхние полки. Дойдя до середины вагона, Боря остановился.
— Мы немного потеснимся, а молодой человек сядет здесь, с краешку, — сказал старичок в панаме.
— Спасибо! — невнятно проговорил Боря и сел, предварительно засунув свой багаж под лавку.
Пассажиры исподтишка наблюдали за ним. Некоторое время он сидел смирно, держась руками за колени и глубоко дыша, потом вдруг сполз со своего места, выдвинул сумку и долго рассматривал сквозь стекло содержимое банки. Потом негромко сказал: «Тут», убрал сумку и снова уселся.
Многие в вагоне спали. До появления Бори тишина нарушалась лишь постукиванием колес да чьим-то размеренным храпом. Но теперь к этим монотонным, привычным, а потому незаметным звукам примешивался странный непрерывный шорох, который явно исходил из-под лавки.
Старичок в панаме поставил ребром на коленях большой портфель и обратился к Боре:
— В Москву едем, молодой человек?
Боря кивнул.
— На даче были?
— В деревне. У бабушки.
— Так, так!.. В деревне. Это хорошо. — Старичок немного помолчал. — Только тяжеленько, должно быть, одному. Багаж-то у вас вон какой, не по росту.
— Корзина? Нет, она легкая. — Боря нагнулся зачем-то, потрогал корзину и добавил вскользь: — В ней одни только земноводные.
— Как?
— Одни земноводные и пресмыкающиеся. Она легкая совсем.
На минуту воцарилось молчание. Потом плечистый рабочий с темными усами пробасил:
— Это как понимать: земноводные и пресмыкающиеся?
— Ну, лягушки, жабы, ящерицы, ужи…
— Бррр, какая мерзость! — сказала пассажирка в углу.
Старичок побарабанил пальцами по портфелю:
— Н-да! Занятно!.. И на какой же предмет вы их, так сказать…
— Террариум для школы делаем. Двое наших ребят самый террариум строят, а я ловлю.
— Чего делают? — спросила пожилая колхозница, лежавшая на второй полке.
— Террариум, — пояснил старичок, — это, знаете, такой ящик стеклянный, вроде аквариума. В нем и содержат всех этих…
— Гадов-то этих?
— Н-ну да. Не гадов, а земноводных и пресмыкающихся, выражаясь научным языком.
Старичок снова обратился к Боре:
— И… и много, значит, у вас этих земноводных?
Боря поднял глаза и стал загибать пальцы на левой руке:
— Ужей четыре штуки, жаб две, ящериц восемь и лягушек одиннадцать.
— Ужас какой! — донеслось из темного угла.
Пожилая колхозница поднялась на локте и посмотрела вниз на Борю.
— И всех в школу везешь?
— Не всех. Мы половину ужей и лягушек на тритонов сменяем в соседней школе.
— Ужотко попадет тебе от учителей…
Боря передернул плечами и снисходительно улыбнулся:
— «Попадет»! Вовсе не попадет. Наоборот, даже спасибо скажут.
— Раз для ученья, стало быть, не попадет, — согласился усатый рабочий.
Разговор заинтересовал других пассажиров: из соседнего отделения вышел молодой загорелый лейтенант и остановился в проходе, положив локоть на вторую полку; подошли две девушки-колхозницы, громко щелкая орехи; подошел высокий лысый гражданин в пенсне; подошли два ремесленника. Боре, как видно, польстило такое внимание. Он заговорил оживленнее, уже не дожидаясь расспросов:
— Вы знаете, какую мы пользу школе приносим… Один уж в зоомагазине семь пятьдесят стоит, да еще попробуй достань! А лягушки… Пусть хотя бы по трешке штука, вот и тридцать три рубля… А самый террариум!.. Если такой в магазине купить, рублей пятьсот обойдется. А вы говорите «попадет»!
Пассажиры смеялись, кивали головами.
— Молодцы!
— А что вы думаете! И в самом деле пользу приносят.
— И долго ты их ловил? — спросил лейтенант.
— Две недели целых. Утром позавтракаю — и сразу на охоту. Приду домой, пообедаю — и опять ловить, до самого вечера. — Боря снял кепку с головы и принялся обмахиваться ею. — С лягушками и жабами еще ничего… и ящерицы часто попадаются, а вот с ужами… Я раз увидел одного, бросился к нему, а он — в пруд, а я не удержался — и тоже в пруд. Думаете, не опасно?
— Опасно, конечно, — согласился лейтенант. Почти весь вагон прислушивался теперь к разговору.
Из всех отделений высовывались улыбающиеся лица. Когда Боря говорил, наступала тишина. Когда он умолкал, отовсюду слышались приглушенный смех и негромкие слова:
— Занятный какой мальчонка!
— Маленький, а какой сознательный!
— Н-нда-с! — заметил старичок в панаме. — Общественно полезный труд. В наше время, граждане, таких детей не было. Не было таких детей!
— Я еще больше наловил бы, если бы не бабушка, — сказал Боря. — Она их до смерти боится.
— Бедная твоя бабушка!
— Я и так ей ничего про гадюку не сказал.
— Про кого?
— Про гадюку. Я ее четыре часа выслеживал. Она под камень ушла, а я ее ждал. Потом она вылезла, я ее защемил…
— Стало быть, и гадюку везешь? — перебил его рабочий.
— Ага! Она у меня в банке, отдельно. — Боря махнул рукой под скамью.
— Этого еще недоставало! — простонала пассажирка в темном углу.
Слушатели несколько притихли. Лица их стали серьезнее. Только лейтенант продолжал улыбаться.
— А может, это и не гадюка? — спросил он.
— «Не гадюка»! — возмутился Боря. — А что же тогда, по-вашему?
— Еще один уж.
— Думаете, я ужа отличить не могу?
— А ну покажи!
— Да оставьте! — заговорили кругом. — Ну ее!
— Пусть, пусть покажет. Интересно.
— Ну что там интересного! Смотреть противно!
— А вы не смотрите.
Боря вытащил из-под лавки сумку и опустился перед ней на корточки. Стоявшие в проходе расступились, сидевшие на скамьях приподнялись со своих мост и вытянули шеи, глядя на зеленую банку.
— Сорок лет прожил, а гадюку от ужа не сумею отличить, — сказал гражданин в пенсне.
— Вот! — наставительно отозвался старичок. — А будь у вас в школе террариум, тогда смогли бы.
— Уж возле головы пятнышки такие желтые имеет, — сказал Боря, заглядывая сбоку внутрь банки. — А у гадюки таких пятнышек… — Он вдруг умолк. Лицо его приняло сосредоточенное выражение. — У гадюки… у гадюки таких пятнышек… — Он опять не договорил и посмотрел на банку с другой стороны. Потом заглянул под лавку. Потом медленно обвел глазами пол вокруг себя.
— Что, нету? — спросил кто-то.
Боря поднялся. Держась руками за колени, он все еще смотрел на банку.
— Я… я совсем недавно ее проверял… Тут была…
Пассажиры безмолвствовали. Боря опять заглянул под скамью:
— Тряпочка развязалась. Я ее очень крепко завязал, а она… видите?
Тряпочка никого не интересовала. Все опасливо смотрели на пол и переступали с ноги на ногу.
— Черт знает что! — процедил сквозь зубы гражданин в пенсне. — Выходит, что она здесь где-то ползает.
— Н-да! История!
— Ужалит еще в тесноте!
Пожилая колхозница села на полке и уставилась на Борю:
— Что же ты со мной сделал! Милый! Мне сходить через три остановки, а у меня вещи под лавкой. Как я теперь за ними полезу?
Боря не ответил. Уши его окрасились в темно-красный цвет, на физиономии выступили капельки пота. Он то нагибался и заглядывал под скамью, то стоял, опустив руки, машинально постукивая себя пальцами по бедрам.
— Доигрались! Маленькие! — воскликнула пассажирка в темном углу.
— Тетя Маша! А, теть Маш! — крикнула одна из девушек.
